— Ты знаешь, есть поверье, что тот, кто верно и искренне любит, может пройти по лунной дорожке, как по тверди.
— И ты пробовал? — Она не видела в темноте выражение его лица, но многое отдала бы за это.
— Я никого не любил настолько, чтобы рискнуть прогуляться по лунной дорожке. А у тебя была такая сильная любовь?
— Я жила с детской мечтой в любовь, так сказать точнее. Но когда расстаешься с идеалом, пусть даже детским, это больно.
Маркус приблизился, и Дженна, наконец, увидела его лицо: чувствовалась какая-то мягкость, даже растроганность, исчезло привычно-суровое выражение.
— Побудь несколько минут на палубе, а я застелю постели. — И он исчез в каюте.
Они улеглись на койках, отделенных друг от друга узким проходом. Прикоснувшись горящей кожей к прохладным простыням, Дженна с облегчением вздохнула и закрыла глаза.
— Ты еще не спишь? — спросил Маркус. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, чем на солнце.
— Если хочешь, я могу повторить процедуру.
— Я хочу спать. — И она провалилась в сон.
Несмотря на вчерашнюю усталость, Дженна проснулась рано. Золотое солнце сияло над гладью воды, яхта, тихонько поскрипывая, качалась задумчиво на волнах. Во всем ощущался покой.
Маркуса на койке не было. Дженна вышла на палубу и увидела его плывущим к горизонту. Что ж, настал мой черед дежурить на камбузе, решила девушка и отправилась готовить бутерброды и варить кофе.
…Маркус поглощал хлеб с козьим сыром и весело поглядывал на Дженну.
— Как тебе спалось?
— Мне снилось море и жемчужные раковины на дне. Мамино ожерелье. — Она пожала плечами.
Подняв якорь, они вышли из бухты. Маркус настоял, чтобы Дженна надела футболку с коротким рукавом и нанесла солнцезащитный крем. Подумав, он надел ей на голову широкополую соломенную шляпу.
Яхта скользила по волнам, ярко-голубое небо смыкалось на горизонте с бирюзовой водой, и казалось, что волны выплескивают на берег кусочки хрустальной небесной сферы.
— Как я благодарна тебе, Маркус, — с чувством произнесла Дженна. — Я замечательно отдохнула и словно растворила в воде какой-то груз. На сердце легко. — И она вдохнула свежий морской воздух полной грудью. — Ох, как потянуло кожу на спине. Больно!
Маркус рассмеялся.
— Сейчас встанем на якорь и проведем второй этап процедур. И ты расскажешь, как тебе хорошо.
На этот раз они решили перекусить на берегу. Фрукты, салат, сок — все казалось необыкновенно вкусным, и они весело смеялись над каждым пустяком. Дженне казалось, что так было всегда: она и Маркус, море и смех, прекрасное настроение и любовь…
— Снимай рубашку, — услышала она, — я готов начать лечение твоей кожи.
— Зато я не готова, у меня же ничего не надето под футболкой. Как я разденусь?
Окинув взглядом берег и море до горизонта, Маркус обернулся к девушке:
— Никого не вижу вокруг, так что нечего стесняться, раздевайся.
Дженна не шевелилась: неужели Маркус не понимает, что она стыдится раздеться перед ним?
— Ну, что же ты?
— Я стесняюсь.
— Какие глупости. Давай я тебе помогу.
Как и вчера, руки Маркуса нежно и трепетно поглаживали ее горячую кожу, вызывая приятные ощущения. Дженна закрыла глаза. Шелест набегающих волн, тепло солнца, ласковые прикосновения рук Маркуса, его близкое дыхание приносили чувство блаженства и — желания. Дженна невольно застонала, ощутив волнение в себе, теперь уже хорошо знакомое.
— Я сделал больно? — Маркус посмотрел ей в лицо.
— Все в порядке. — Сказать эту простую короткую фразу ей удалось с трудом.
— Еще немного, Дженна. — Он наклонился и коснулся бедер. Дженна не в силах терпеть, отвела руку:
— Все, больше не могу.
До квартиры Дженны они добрались ночью, и прощание получилось коротким.
— Я позвоню, — пообещал Маркус, садясь в машину.
Ложась в постель, она только и успела подумать, что фраза «я позвоню» звучит слишком неопределенно, и их встреча может опять состояться с интервалом в несколько недель.
Но она оказалась не права. Маркус позвонил рано утром.
— Хочу спросить, как ты себя чувствуешь.
— Неплохо, но показаться перед аудиторией с красным обгоревшим носом не совсем солидно. Пожалуй, у меня не будет дисциплины на занятиях.
— Что ж, с преподавателями тоже случаются смешные истории.
— А это смешно?
— Забавно. Так ты выглядишь девчонкой-подростком, с которым можно общаться на равных. И хочу тебе назначить свидание.
— Как ты сказал? Я впервые слышу в твоем лексиконе это слово. Наверное, я действительно похожа на подростка.
— Неважно. Я приглашаю вечером в кино.
— С мороженым?
— Обязательно!
Фильм о любви взволновал Дженну, но еще больше волновала близость Маркуса — локоть к локтю. Иногда по телу словно пробегал электрический ток, и она поеживалась. В кафе, куда они заехали съесть мороженого и выпить соку, Маркус спросил:
— Дженна, ты в порядке? У тебя нет температуры?
— Меня знобит немного, поедем и приготовим кофе у меня дома. Так будет лучше.
Едва они вышли из машины, запищал мобильный, и Дженна приложила трубку к уху.
— Нет, уже поздно, Кейти. Я скоро ложусь спать. Какие новости не могут подождать до завтра? Почему ты мне не сказала раньше? Хорошо, я дождусь и не лягу спать. Обещаю.
— Звонила Кейти?
— Она уже едет ко мне, будет через десять минут.
Дженна помолчала, потом с явным усилием спросила:
— Ты едешь домой?
— Нет, я поднимусь вместе с тобой, ведь мы еще не пили кофе. Придется, правда, это сделать втроем. Вот только как ты себя чувствуешь? Если хочешь, я отошлю сестру домой без визита и разговоров.
Конечно, Дженне слышать это было невыразимо приятно: Маркус дал понять, что не боится недомолвок или острого языка Кейти. Похоже, его не волновала предстоящая ситуация.
— Жаль, что она нарушила наши планы выпить кофе вдвоем, но, в конце концов, я назначу тебе новое свидание. Если ты, конечно, не против.
Вскоре за окнами, выходящими во двор, послышалось шуршание шин. Из машины вышли, и по плиткам тротуара зацокали каблучки. Еще через несколько минут звонок возвестил о приходе Кейти. Дженна направилась к двери.
— Подожди, — Маркус поднялся с дивана, — я сам открою.
Едва дверь отворилась, Кейти впорхнула на порог. И застыла в изумлении. На несколько секунд воцарилось молчание.
