— А ты убивал?
— Убивал. Но только в бою. А так — никого.
— Я долго наблюдал за тобой прежде чем подойти. Не надо тебе туда идти.
— Почему?
— Там война, кровь, смерть, а ты умеешь ощущать красоту гор. Ты смотришь на них, как человек, который ради нее способен отказаться от многого. Что тебе делать там внизу, где люди в безумстве убивают друг друга.
— Не беспокойся, занятия я себе там найду. Скажите мне другое, мне показалось, что вы не всегда жили здесь.
— Да, — не сразу отозвался Али, — я жил в городе, руководил предприятием. Но однажды я попал в сложную ситуацию: чтобы спасти себя и своих близких, я должен был оболгать, а по сути уничтожить другого человека. Я оказался между добром и злом: либо я спасаю себя и свою семью ценой низкого поступка, предательства, либо подвергаю ее страшной опасности, но остаюсь честным. Я никак не мог выбрать из этих двух вариантов один, не мог встать на сторону либо добра, либо зла. Мне было легче покончить жизнь самоубийством, чем решиться на тот или иной шаг. И тогда совершенно неожиданно мне пришел в голову выход из положения. Я в течение одного-двух дней собрал все имущество, что сумел скопить, продал его. И мы все двинулись сюда начинать новую жизнь. И я нисколько не жалею об этом.
— А где же ваши близкие, я никого не видел?
— Жена давно умерла, дети спустились с гор в долину. Они не простили мне, что я их увез тогда из большого города и не хотят вспоминать обо мне.
Али замолчал.
— Почему вы мне поведали свою историю, вряд ли вы рассказываете ее всем, кто у вас бывает?
— Ты первый, кому я ее рассказал. А рассказал потому, что я видел, как ты смотрел на горы. Я надеялся, что отговорю тебя идти туда. Там ты столкнешься с тем, с чем столкнулся я. На равнине люди всегда вынуждены мучаться, решая этот вопрос. Только забравшись высоко в горы, можно уйти от него. Зачем тебе все это? Ты же можешь сделать так, что до конца своих дней станешь смотреть на всю эту красоту.
Я вздохнул.
— Вы верно говорите. Но часто человек не властен над своей судьбой, вынужден делать то, чего она требует от него, вопреки его желаниям. Есть высшие силы, что заставляют нас так поступать.
— Я нашел способ избавиться от этих, как ты говоришь, высших сил.
Поверь, здесь, высоко в горах этих высших сил не существуют, сюда они никак не могут взобраться. Они любят находиться там, где толпятся множество людей, которые постоянно озабочены своими мелкими проблемами.
Но стоит подняться вверх — ничего этого нет.
— Я верю вам. Но так уж складываются обстоятельства, что мне придеться спуститься туда, где есть все то, от чего вы сбежали.
Али пару минут молчал.
— Что ж, ладно, тебе решать.
Внезапно в волшебную тишину ясного летнего дня вошло новое звучание. Мы оба прислушивались. Сомнений не было, это было эхо от отдаленных разрывов авиабомб. Тот, кто хоть раз побывал под бомбежкой, различит их звуки даже на таком большом расстоянии.
— Война убивает в человеке все, — сказал Али. — Я видел этих людей, кто побывал на войне. Они уже не люди.
— Я хочу попасть туда как можно скорей, — показал я рукой в сторону Южной республики. — А когда я буду возвращаться, постараюсь заглянуть к вам, и мы вместе полюбуемся на горы. Вот увидите, я докажу вам, что побывав там, я ничуть не изменился.
— Если ты оттуда вернешься, тебе будет не до гор, — пророчески заявил Али. — Пойдем вниз, Ахмед, наверное, нас уже заждался.
Ахмед действительно ждал нас с нетерпением, это выдавал весь его облик. Увидев нас, он облегченно вздохнул. Он стал расспрашивать меня, где я находился все это время. Я решил не вдаваться в подробности и сказал, что гулял по горам.
Вечером Али устроил небольшой прием по случаю нашего посещения его дома. Был заколот барашек, мясо которого легло на стол в виде шашлыка с многочисленными приправами. Рядом в большой чаши находился рис.
Попробовав блюдо, я убедился, что Али не зря когда-то ушел из города и много лет провел в горах, так как готовил он отменно. Даже у Сулеймана я не ел с таким аппетитом.
Ночь выдалась темной, облака, словно занавес сцену, закрыли луну и звезды. Отсутствие освещения осложняло наш путь. Но у меня не было даже и мысли откладывать наш уход. Впрочем, никто и не предлагал это сделать.
Впереди шел Али, за ним — я, замыкали нашу небольшую колонну Ахмед и шофер. Зачем он увязался с нами, я не совсем понимал, так как парень был на редкость молчаливый. Начиная с того момента, когда я его увидел, я слышал его голос не больше трех раз.
Несмотря на темень, Али вел нас уверенно. Было очевидно, что эту дорогу он исходил вдоль и поперек. Сначала мы довольно долго шли по пологой местности. И я грешным делом стал надеяться, что весь пусть окажется столь же легким, как и его первая часть. Но затем мы стали все выше забираться в горы. Приходилось до рези в глазах всматриваться, куда ставить ногу. Я хорошо понимал: одно неверное движение и покатишься вниз. И можно считать, что крупно повезет, если сломаю пару ребер или ногу. Но главная опасность заключалась даже не в этом, а в том, что мое изломанное тело в таком мраке не найдут, как минимум, до утра. А доживу ли я до него, неизвестно.
Примерно через часа полтора непрерывного марша по крутым склонам, Али объявил первый привал. Мы сели, достали фляги, сделали по несколько глотков.
— Далеко еще? — спросил я проводника.
— До границы идти еще столько же. А там предстоит спуск на равнину, — пояснил дальнейший маршрут Али. — Затем он слегка наклонился ко мне. — Между прочим, тут неподалеку пост федералов.
— Где? — встрепенулся я.
— Примерно метров восемьсот. Они там, — показал он вниз. — Так высоко, как мы, они еще не взобрались.
— Нет опасности напороться на них? — встревоженно спросил я.
— Мы заберемся еще выше и обойдем их сверху. Там уж их точно нет. Только теперь я понял всю опасность этого маршрута. Я не раз взбирался по таким отвесным кручам, но то было днем. Ночью же каждое новое движение таило смертельную опасность. Не будь рядом Али, я бы непременно полетел бы вниз. Но он был прирожденным скалолазом, он подсказывал, куда надо ставить ногу, за что ухватиться. И все же едва не случилось несчастье, ступни находящегося надо мной Ахмеда, внезапно потеряли опору, и он стремительно заскользил по стене. Я каким-то чудом ухватил его за куртку в самый последний момент. Мне удалось удерживать его в течение нескольких секунд, пока к нам не подоспели на помощь Али и шофер «Жигулей».
Буквально через минут десять после этого происшествия, мы перевалили на другую сторону горного кряжа. Теперь нам предстоял не менее рискованный спуск. Я хорошо понимал, что только что был на волоске от смерти. Сколько еще таких ситуаций мне заготовила судьба? Хотя первые врата смерти я миновал благополучно, не стоит обольщаться. Это только начало.
