— Пока нет, с места происшествия он скрылся. Только я вам скажу: половина правонарушителей не останавливается и скрывается в надежде на то, что их не найдут, зря, конечно, все равно отыщем. Сейчас ведется интенсивная работа со свидетелями ДТП. Кто-то наверняка запомнил номер джипа. Даже по нескольким цифрам вполне реально найти нарушителя.
— Не будет. С какой стати мы будем его разыскивать? Ха-ха-ха, — наигранно засмеялся Борька, — от моей сестренки сбежал жених, а я должен его отлавливать? Нет, дорогая, мне есть чем заняться.
— А если… — Облом сделал траурное выражение лица, — если мы окажемся правы и, не приведи господи, все закончится трагедией? Может быть, Карлоса уже нет в живых? Что тогда?
— Вот если мы найдем труп Карлоса Ортеги, тогда мы заведем уголовное дело, — цинично ответил Борис и встал из-за стола. — Я пошел, то есть поехал на дачу, у меня, между прочим, сегодня законный отгул. Рад, что ты жива и здорова, искренне рад. Родителям от тебя передам привет. Бывай, сестренка. Как ты говоришь, звали твою подругу?
— Людмила Антипова, — за меня ответил Облом и пошел проводить Борьку до двери.
Из комнаты я слышала, как Облом еще раз попытался убедить Бориса в том, что пропажа Карлоса — дело серьезное и милиция должна приложить все усилия, чтобы найти иностранца. Но как он ни старался, а уговорить моего брата заняться поисками португальца так и не смог. Если честно, я и не сомневалась в том, что Борька просто-напросто нас отфутболит.
Глава 8
— Что скажешь? — спросила я, когда Облом вернулся в комнату, и сама же ответила: — Милиция, милиция. Вот тебе и милиция. Убьют — будут разбираться, а нет — даже пальцем не шевельнут. Скажи, ты поможешь мне найти Карлоса?
— А разве я не помогаю? Послушай, что я думаю по этому поводу. Нам нужно наведаться в брачное агентство и прошерстить всех твоих подруг по работе. Чувствую, утечка информации произошла в одном из этих двух мест. Может, ты еще с кем-то говорила о приезде Карлоса? Да, вот что еще, есть ли среди тех, кто был в курсе твоих сердечных дел, женщины, внешне похожие на тебя?
— Конкретно я ни с кем, кроме Люси, не делилась, но о приезде знали многие. Я бы и в «Оптимальном выборе» молчала о походе в брачное агентство, но Люся такая болтушка, не может не растрепаться. А что касается внешности… Из молодых в агентстве работали трое: я, Катя и Люся. Катю ты видел. Люся действительно была на меня похожа. Анна Владимировна, Валентина Сергеевна и Элла Ильинична дамы за пятьдесят, все замужние, обремененные детьми и хозяйством. Все остальные мужчины.
— Хорошо, а соседи? Подруги знали о Карлосе?
— Нет, кажется, ни соседям, ни знакомым я не говорила.
— Тогда остается брачное агентство. Как ты думаешь, оно в субботу работает?
— Не знаю. Возможно. Все-таки коммерческое предприятие.
— Я предлагаю тебе пока в агентстве не светиться, туда я схожу один, а ты вот что, позвони-ка по моргам и больницам.
— Что конкретно я должна сделать?
— Позвонить сначала в справочную о несчастных случаях, а потом прозвонить больницы и морги.
— Ой, мне что-то уже нехорошо. А вдруг… Даже думать не хочу.
— Очень даже может быть. Вдруг Карлос подвергся бандитскому нападению? — развивал свою мысль Облом, а у меня от его слов пробежали мурашки по телу. — Его обокрали, забрали документы, избили или убили.
— Да что ты такое говоришь?!
— Всякое в жизни случается. Телефон справочной о несчастных случаях два ноля — три. Звони, а я убежал.
Облом ушел, оставив меня наедине с телефоном. Честно признаться, я боялась звонить в справочную службу — все еще находилась под впечатлением Люсиной смерти. Конечно, если разобраться, Карлос для меня посторонний человек, я к нему никаких чувств не питала и даже сомневалась, правильно ли поступила, пригласив его в гости, но и при таком раскладе второе за день известие о смерти мне пережить было бы весьма тяжело.
Я сидела перед аппаратом, тупо на него таращилась и никак не могла собраться с духом, взять в руки телефонную трубку и позвонить по оставленному Обломом номеру. Думать о Карлосе не хотелось. Зато о Люсе думала непрерывно. Я вспомнила о ее родителях. Страшное горе — пережить своих детей.
Кстати, вряд ли родственники извещены о Люсиной кончине, ведь все выяснилось лишь час назад. Это меня считали погибшей, а не ее. Никаких документов у Люси не нашли, у нее вообще не было привычки таскать с собой паспорт или какой-то другой документ. И в этот день при ней была только моя квитанция из ателье. Если бы не эта несчастная бумажка, ее труп долго бы лежал в морге.
Люся снимала однокомнатную квартиру. Ее родители прописаны в другом городе, у дочери бывали редко. Младшая сестра жила в институтском общежитии. В понедельник Люся не пришла бы в агентство, а все бы подумали, что она приболела, и дня три точно не беспокоились бы.
Я подумала, что в этой ситуации мне лучше всего позвонить Аркадию Семеновичу и сообщить о случившемся. На этот раз мне не повезло: я нарвалась на его жену, Калерию Павловну, которая мне учинила форменный допрос: кто, что и откуда. Одно из двух: или у нее патологическая ревность в стадии обострения, или у Аркадия Семеновича рыльце в махровом пушку. Ей-богу, меня в последний раз так пытали на вступительных экзаменах в университет.
Выпытав у меня всю подноготную, Калерия Павловна со словами:
— Ни днем, ни ночью от твоих девок покоя нет, — наконец передала трубку мужу.
— Аркадий Семенович, добрый вечер, прошу прощения за звонок, — раздраженно поздоровалась я. Другая бы на моем месте, услышав фразу Калерии Павловны, не стала бы разговаривать. Не стала бы и я, если бы не Люся. — Но здесь такое дело…
— Какое дело? Просил же домой не звонить, — перебил меня шеф.
Голос у него был тусклый и потерянный. Полагаю, как только он положит трубку, супруга устроит теперь уже ему допрос по полной программе.
— Я уже извинилась, и вам придется меня выслушать, — довольно резко оборвала я его бурчание. Не люблю, когда меня перебивают. Была бы ерунда, не звонила бы. Интересно, что он на это скажет. — Люся попала под машину.
— Какая Люся? — растерялся шеф, не ожидая от меня такого сообщения.
— Наша Люся. Люся Антипова. Насмерть. Лицо всмятку. Даже не опознали, вернее, опознали, но не ее.
— Погоди, Глебова. Что ты такое говоришь? — кажется, до него начало доходить, что я позвонила не шутки ради. Из его голоса исчезли ворчливые нотки, и он встревоженно переспросил: — Ты не шутишь?
— Какие уж тут шутки?! По костюму опознали меня, все мои соседи думали, что это я погибла, деньги на похороны собрали. А оказалось, что погибла не я, а она, — от избытка чувств и от отчаяния, что Люсю не вернешь, я всхлипнула.
