Он громко, гулко расхохотался.
– Хотел бы я увидеть ее лицо, когда ты ей сообщишь!
Я улыбнулась:
– Да, будет незабываемо, я уверена.
– Держу пари, ваша машина ломится от крутого снаряжения.
– Да еще как!
Корби назначила свою маму заведовать нашими сборами, а миссис Верстеег поручила это своей помощнице, которая с удовольствием спустила деньги начальницы. Все доставил курьер из «Кабеласа»[12]. Это было неожиданно и приятно, но была одна загвоздка. Я знала, что мистер Верстеег заставлял Келвина самого оплачивать все, что тот покупал для похода. Если парень узнает, что для нас это сделали его родители, лопнет от ярости. Кэл вечно жаловался: мол, «предки» балуют Корби; и когда мы с ним встречались, он не скрывал, что родители к нему несправедливы и ничего не меняется. Я сомневалась, что даже его поступление в Стэнфорд что-то сильно изменило. И для того, чтобы сохранить мир в доме на время нашего совместного пребывания, нужно будет напомнить Корби, чтобы та в присутствии Келвина помалкивала.
– Зуб даю, ты крутой эксперт по окрестностям. – Шон заманивал меня легкой лестью, и я неожиданно обнаружила, что заглотила наживку.
– Да, часто приезжаю побродить по горам, – брякнула я, не подумав. – Совершала более короткие броски по выходным, чтобы подготовиться к этому большому походу. – Что ж, это, по крайней мере, было во многом правдой. – Хотелось хорошенько подготовиться. Большинство моих друзей проводят весенние каникулы на Гавайях, но я хотела сделать что-то, требующее полной отдачи, понимаешь?
– И что, вы совершенно вдвоем: только ты и Корби? Ваши родители вас там не ждут?
Я замялась, чуть было не рассказав про Келвина и Медведя, но в последний миг передумала. Первое правило общения с парнями: никогда не упоминать своего бывшего. От этого начинаешь выглядеть прилипчивой. И жалкой.
– Моя мама умерла от рака давно, когда я была совсем маленькой, у меня теперь только папа. – И я с независимым видом пожала плечами. – Он доверяет мне. Не сомневается в моей самостоятельности. Я сказала ему: увидимся в конце недели. Если попаду в переделку, он знает, что я сама смогу из нее выбраться. – А это уже была откровенная ложь. Отец никогда не видел, как я выпутываюсь из трудных ситуаций. Даже сама идея была для него чем-то немыслимым. Мой папа – образец опекающего и заботливого родителя. Потому что я была девочкой, самой младшей, и потому что потеряла маму, даже не успев ее узнать и запомнить. Малейшая проблема – и папа бросался мне на помощь. По правде говоря, я охотно соглашалась во всем полагаться на него и на любого другого мужчину в своей жизни. Такая стратегия отлично работала… пока не разбила мне сердце.
Шон загадочно улыбнулся.
– Что? – спросила я.
– Ничего. Просто удивляюсь. Я записал вас с Корби в образцовые глупенькие старшеклассницы: вечно хихикающие, беспомощные неумехи.
Я захлопала глазами:
– Прямо даже не знаю, что делать со всеми этими комплиментами!
Мы оба засмеялись.
– Готов исправиться, – он понизил голос, чтобы наш разговор не слышали те, кто оставался в комнате. – К какому типу относится Корби, я вычислил через минуту после того, как вы, девчонки, к нам постучались. Но тебя оказалось труднее раскусить. Ты симпатичная и при этом умная, это сбило меня с толку – большинство симпатичных девушек такими качествами не обладают. Им, конечно, жуть как нравятся приключения, но не такие. Не поход по хребту Титон.
Лучшего комплимента для себя я бы и придумать не смогла. Мне хотелось, чтобы и Кэл услышал его слова, все до единого. Чтобы он увидел: мною заинтересовался парень старше меня, даже старше самого Келвина, заинтересовался и поверил мне. Я кокетливо улыбнулась:
– Уж не флиртуешь ли ты со мной, Шон?
– Думаю, титул главной флиртовальщицы достанется Корби.
Я не ожидала такого, и мне понадобилась секунда, чтобы обдумать столь же уклончивый ответ:
– Корби – мастер своего дела.
– А ты? – Он сделал шаг в мою сторону. – Ты вообще когда-нибудь флиртуешь, Бритт?
Я заколебалась. Мы были едва знакомы, да и Корби недвусмысленно «застолбила» его за собой. Но у нее уже есть парень. Если на то пошло, «столбить» кого-либо надо было мне.
– Если только в правильное время, – лукаво улыбнулась я. – С правильным парнем.
– А сейчас? – Теперь он стоял так близко, что его хриплый шепот раздавался прямо надо мной. – По-моему, время – самое то, и мы оба это знаем.
Интересно, у Шона сейчас так же стучит в висках, как и у меня? Он бросает украдкой взгляды на мои губы, и я бесстыдно рассматриваю его рот?
– А как с Корби? – тихо спросила я.
– А что с ней?
– Ты ей нравишься.
– А мне нравишься ты. – Он разлил воду по стаканчикам и махнул своим в мою сторону. – За метель! Которая привела тебя ко мне.
Я чокнулась с ним, благодаря судьбу за то, что нашла Шона, потому что еще минуту назад готовилась спасать себя сама. Теперь же легкомысленно повелась на внимание привлекательного взрослого парня.
Вряд ли какая-нибудь из моих подруг приедет с весенних каникул с лучшей историей.
* * *
Когда чили, томившийся на медленном огне, должен был вот-вот приготовиться, мы с Корби пошли в ванную привести себя в порядок к ужину.
– Весело было готовить с Шоном? – не скрывая раздражения, спросила подруга.
– Нормально, – уклончиво и спокойно ответила я. Моему мелочному второму «я» нравилось держать ее в напряжении. В качестве платы за «наезд» на мою машину.
– Ты оставила меня наедине с Франкенштейном.
– Франкенштейн – это доктор. Я оставила тебя с чудовищем Франкенштейна. И вообще, не обязательно было оставаться в комнате. Могла бы пойти со мной и помочь нам с Шоном.
– После того, как я сказала, что не занимаюсь готовкой?
Я пожала плечами: «Дело твое».
– И о чем же вы разговаривали? – начала допрос Корби.
– Тебе-то что? У тебя есть Медведь.
– Но Медведь далеко, а Шон – рядом. Ну? О чем говорили?
Я закончила мыть руки, но, поскольку полотенца в ванной тоже не было, снова вытерла их о джинсы.
– Да так, о всяком-разном. В основном о нашем походе.
– И все? – с явным облегчением уточнила подруга. – Только об этом? Ты не пыталась с ним заигрывать?
– А если и пыталась? – ощетинилась я.
– Я первая его забила!
– У тебя есть Медведь.
– Мы с Медведем осенью разъедемся по разным колледжам.
