Как только орки заметили нас — в их камере началась какая-то суета, узники сбились в кучку в одном углу и продолжали копошиться там, все время бросая тревожные взгляды в нашу сторону.
— Чего это они? — спросил я.
— А это они, изволите видеть, ваше величество, боятся! — тюремщик этот был болтун и, видимо, стосковался по слушательской аудитории, так что пояснения полились из него рекой, — при старом-то короле Манонге каждую неделю одного из них брали — и на казнь! Народу развлечение — каждое воскресенье на площади толпа ждет. Вот они, значит, и боятся, что опять одного…
— Да, понятно… И как же вы выбирали, кого казнить, если они в угол со страху прячутся?
— Они, с позволения вашего величества, не прячутся — они князя своего в угол поволокли прятать — вон того. А на казнь сам вышел вот этот, махонький.
В самом деле, теперь я разглядел — один из орков (самый старший на вид) отделился от общей кучи-малы и выступил вперед, тогда как остальные держали самого рослого, который, впрочем, отбивался и кажется не хотел, чтобы его спасали. Не знаю, как моих спутников, а меня такое поведение пленников очень тронуло. Я представил, что оказался в подобной ситуации с моими вассалами — вряд ли меня пытались бы спасать так самоотверженно. И еще одно меня удивило — это на редкость бесчеловечное отношение к пленным — в этой камере условия были гораздо хуже, чем в предыдущей — гнилая солома на грязном полу, сырость, по стенам стекает вода… А ведь здесь сидели военнопленные, причем учтите — в этом обществе военное сословие окружено почетом. Впрочем, не знаю — можно ли употреблять слово «бесчеловечный» по отношению к нелюдям…
Вид у орков был довольно-таки жалкий, что, впрочем, неудивительно в таких условиях. Боюсь, я дал волю чувствам — отругал тюремщика, приказал ему перевести узников в лучшую камеру и дать им возможность привести себя в порядок. Затем подойдя к решетке сказал оркам:
— Не бойтесь, казней больше не будет.
Те молчали, впрочем я и не ожидал, что они кинутся меня благодарить… просто я находился все еще под влиянием нафантазированной мною сцены — я с моими приближенными накануне казни. Не знаю, какие эти орки злодеи, но хранить верность предводителю они умели — даже если этот предводитель привел их к поражению и плену.
— Они хоть понимают по-вашему? — спросил я Валента, запоздало сообразив, что у орков может быть другой язык.
Ответ я получил из камеры — ко мне обратился «князь»-орк:
— Да, мы говорим на этом языке, благородный человек, прости, если назвал тебя неправильным титулом и позволь узнать его, дабы выразить свою признательность.
— Верно, ты назвал меня неправильно, — как же я обожаю такие моменты! — ибо я не человек.
— Ты говоришь с демоном Ингви, — вмешался Сарнак, — королем Альды.
…Все как у людей
В стоптанных ботинках…
Егор Летов
На обратном пути из темницы демон был молчалив и задумчив, зато маршал Валент, обычно немногословный, болтал за двоих. Видно было, что мрачное подземелье сильно подействовало на бравого вояку и теперь он с облегчением принялся подробно описывать схватку, в которой одолел и пленил этих орков:
— …А надо вам сказать, что было их больше сорока, в последнее время нечасто встретишь такую крупную банду. Их теперь и по сорок-то не набирается. Ну, я своим командую: «Вперед!» — и мы галопом на них! Я ведь не зря их два дня, считай, выслеживал — подстерегли мы их на ровном месте, так что им деться некуда было — ни в лесу укрыться, ни в пещеры какие… Ничего им не оставалось — только драться. Нас пятнадцать, все на конях, все в доспехах, да с разгону… Мы пока до них доскакали — как раз цепью развернулись, чтоб друг дружке, значит, не мешать — и пошла работа! Сначала при первом натиске копьями их, потом мечами. А этот-то, «князь» — хороший боец. Сразу понял, что им всем не уйти. Он им скомандовал, я заметил — десятка полтора сразу бегом ударили от нас, а он с остальными пытался нас остановить, да где им… Впрочем, тех которые сразу убежали, мы уже не догнали. А «князь» этот моего оруженосца с коня свалил — до сих пор парень не оправился, да и еще одного латника потом…
— И что же, — поинтересовался Сарнак, — они не заметили, что вы их два дня выслеживали?
— Да вроде что-то они заподозрили, потому и держались поближе к перелескам, но там место такое попалось, что им хочешь — не хочешь, а пришлось переход по полю сделать…
Затем, во время продолжения совета, король также помалкивал, хотя было видно, что он слушает внимательно. Впрочем, говорить ему было вроде и нечего — придворные обсуждали будущий праздник, заранее смакуя подробности. Ингви молча сидел, поглядывая на говоривших и время от времени делал пометки мелом на грифельной доске, которую с недавних пор приспособил для записей на память — бумаги этот мир не знал, а пергамент был слишком дорог для такого дела. Когда, наконец, после часа обсуждений фантазия придворных иссякла, король объявил, что расходы на такой праздник по его прикидкам находятся в пределах суммы, которую он решил потратить и обсуждать больше нечего. Затем он, как всегда поблагодарив, отпустил придворных. По обыкновению Сарнак задержался и посмотрел на короля — тот все так же задумчиво сидел в кресле, задумчиво черкая мелом по доске.
— Послушай, Ингви, я вижу у тебя из головы не идут орки.
— Да… мне нужно кое-что обдумать, — к этой излюбленной фразе короля Сарнак уже привык и потому спокойно ждал продолжения, — что-то здесь не вяжется. Пожалуй, мне нужно поговорить с этим предводителем орков…
Через полчаса орка привели в кабинет. Когда доставившие его вооруженные охранники скрылись за дверью, король кивнул на стул:
— Садись, я надеюсь, что разговор у нас будет долгий. — Орк, гремя кандалами осторожно сел на указанное место. — Для начала назови мне свое имя — кто я такой ты уже знаешь. У тебя ведь нет причин скрывать свое имя?
— Я Кендаг, единственный сын и наследник Могара, Лорда Каменных Ступеней, пятого из семи иерархов моего народа! У меня нет причин скрывать свое имя — оно ничем не запятнано и покрыто славой!
— Да, верно, рыцарь, пленивший тебя, слывет первым бойцом этого королевства и он сказал, что ты доблестно бился. Однако, как видишь, ты все же побежден и в плену. Мои советники доложили мне, что орки как правило терпят поражения, однако продолжают эту войну. Так почему вы до сих пор не попробовали заключить мир?
— Мир между орками и людьми? Это невозможно!
— Возможно даже это, но сейчас речь идет не о мире с людьми, а о мире со мной — а ведь я не человек!
Орк был явно растерян и промедлил с ответом, тем временем король продолжал:
— Ты ведь знаешь, что земли людей поделены на разные владения, которые подчас воюют между собой. Я же говорю о мире между моим королевством и вами, орками. Кстати, я даже не знаю, кто у вас главный, с кем можно заключать такой договор. Расскажи-ка мне об устройстве вашей жизни. У вас есть монарх?
