– Ну-ну. – Теперь в моем голосе звучал сарказм.
– Я-то думал, что мы возьмем собаку, которая проживет много лет. Поэтому когда мы пришли в зоомагазин, я сразу нашел милейшего щенка лабрадудля[19]. Ну какая женщина способна устоять перед лабрадудлем?
– Та, что хочет детей.
– В точку! Когда мы с женой заключали сделку, я забыл уточнить, о каком животном идет речь. И в магазине она сразу подошла к хозяину, чтобы спросить, какая из зверюшек протянет, на его взгляд, меньше всего. В результате мы вернулись домой…
– С черепахой Мамочкой.
– Верно. Она и Мамочкой-то назвала ее только для того, чтобы еще раз напомнить мне о своем заветном желании. Она едва не воспарила от счастья, когда выяснилось, что Мамочка заболела. Несправедливость, да и только.
– Прекрасно вас понимаю, – заверил я.
Скип шумно вздохнул.
– Счастье еще, что в том магазине не было золотых рыбок.
Стоило мне узнать истинную причину его мучений, и я тут же пообещал сделать все возможное, чтобы спасти несчастное животное. Причем абсолютно бесплатно. Да что там, наверняка миссис Дженкинс накормила черепаху испорченной капустой… разумеется, втайне от мужа. Так с какой же стати заранее хоронить ни в чем не повинное существо?
Тем же вечером я провел полное обследование черепахи. Вопреки всем прогнозам, в тот момент, когда я просвечивал ее с помощью ультразвука, мне удалось обнаружить в кишечнике какой-то посторонний предмет. На следующий день, в присутствии помощников, я провел первую – и единственную – в своей жизни операцию на черепахе. Все, кроме меня, были уверены, что бедняга скончается еще на операционном столе, но Мамочка не собиралась сдаваться, и сердце ее продолжало биться на протяжении всей процедуры. Я нашел застрявший объект и готов был уже удалить его, как вдруг дверь распахнулась, и в операционную ворвалась моя секретарша Джанет.
– Доктор Уитт! – заверещала она. – Забудьте про черепаху! Вам срочно нужно уйти!
Джанет я знаю около двух с половиной лет. Со своими обязанностями она справляется превосходно, но такую нервную особу еще поискать. Вечно устраивает трагедию из пустяков.
– Джанет, – сказал я, осторожно извлекая из черепахи крохотный эндоскоп, – что бы там ни было, оно вполне может подождать еще двадцать минут. Хочешь верь, хочешь нет, но малышка неплохо справилась с операцией. Скип Дженкинс обязан мне по гроб жизни…
– Ради бога! – вновь закричала она. – Это Эрин! Ее отвезли на «Скорой» в больницу, прямо с работы! Знакомая нашла ее на полу, всю в крови!
Инструменты с грохотом выпали у меня из рук, а сам я стрелой вылетел из комнаты. Ни Скипа, ни Мамочку я с тех пор больше не видел.
Когда я приехал в больницу, Эрин лежала в постели под капельницей. На носу пластырь и бинты, под глазами и вокруг них – синяки.
– Что случилось? – поспешил я с вопросом.
Эрин выдавила из себя улыбку.
– Обезвоживание. Видимо, во время тошноты из меня выходило больше, чем попадало до этого внутрь. Я потеряла сознание, когда заглянула в туалет.
– А все эти бинты?
На щеках у нее проступила легкая краска.
– Я как раз склонилась над туалетом, когда потеряла сознание. Упала и ударилась носом о фарфор. Говорят, там все было в крови.
Выглядела она ужасно, но я был рад тому, что все завершилось достаточно благополучно. Подруга Эрин, нашедшая ее во время перерыва, поджидала в вестибюле больницы, и я задержался на пару минут, чтобы поблагодарить ее за помощь. Врачи решили не оперировать нос до тех пор, пока у Эрин не пройдут роды, так что несколько часов спустя жену уже выписали домой, снабдив предварительно таблетками от тошноты.
* * *
Остаток месяца прошел более-менее спокойно. В назначенный день, строго по договоренности, я появился на поле для гольфа. Отец уже поджидал меня на скамье, надежно укрывшись от дождя под большим зонтом. На коленях у него лежала очередная порция карточек, завернутых для надежности в полиэтиленовый пакет. Дождь лил, как из ведра, и на фервеях уже заблестели лужи.
Я присел рядом с Лондоном.
– Ты действительно хочешь играть в этой грязи? – спросил я, втайне надеясь на отрицательный ответ.
Отец рассеянно смотрел куда-то вдаль. Ответил он не сразу, так что я даже усомнился, а слышал ли он мой вопрос. Наконец отец заговорил, но как-то тихо и отрешенно:
– Иногда начинает лить, но ты все равно не прекращаешь играть.
Я подождал с минуту, но продолжения так и не последовало.
– Так чем закончилась ваша встреча с Долорес месяц назад?
Отец глянул на меня краешком глаза и вновь вернулся к созерцанию темных туч, укрывших самый высокий пик Вермонта, гору Мэнсфилд.
– Не следовало тебе оставлять нас наедине. У нее может сложиться неверное впечатление…
– Стало быть, она тебя не интересует?
Лондон поиграл обручальным кольцом, которое по-прежнему красовалось у него на пальце.
– Конечно, нет. Долорес – одна из завсегдатаев моего ресторана, вот и все.
– Я ведь уже говорил, что жизнь предназначена для того, чтобы жить? – Я замолчал, надеясь на ответную реакцию, но ее не последовало. – Что ж, может, начнем? Чем раньше мы выберемся на поле, тем быстрее уйдем с него. Если не секрет, чему ты собираешься учить меня сегодня?
Лондон долгое время не отвечал. Казалось, он целиком и полностью погрузился в себя, размышляя о чем-то важном. Наконец взгляд его посветлел.
– До меня дошли слухи, что Эрин недавно упала. Если верить информации, что мне рассказали, ей просто повезло.
– Это потому, что упала? – пошутил я. – Немного жестоко с твоей стороны.
– Я не это имел в виду. – Отец нахмурился.
– Я знаю. Прости, что сам тебе не рассказал.
Не могу сказать, чтобы я действительно сожалел об этом, но извиниться все равно стоило. На самом деле я никогда не звонил отцу – но и он не донимал меня общением. Так уж у нас с ним повелось.
– Ей и правда повезло. Подруга нашла ее на работе, в ванной комнате. Эрин, вся в крови, лежала на полу. Я чуть с ума не сошел, когда услышал об этом.
– Как у нее сейчас дела?
– Опухоль спала, но бедняжка по-прежнему выглядит так, будто ее как следует отколошматили. Страшно даже подумать, насколько хуже все могло сложиться!
Лондон взглянул на меня с большим вниманием.
– О чем ты думал, когда ехал в больницу?
Совсем недавно я прочел о том, как моя собственная мать попала во время беременности в больницу. Может, он пытается провести какую-то параллель? Я ответил, тщательно взвешивая слова:
