– Он и не такое уже слышал от своего отца, – сказала Джолин и посмотрела на Сайлара. – Но слово это все равно плохое. Запомнил?
– Я знаю, мам.
– Вот и хорошо.
– В любом случае, – продолжила Лесли, – я знаю, что ты мне не поверишь, но иногда, когда я здесь прохожу – и совсем не обязательно ночью, иногда и среди бела дня, вот как сегодня, – я слышу… не знаю, что-то похожее на бормотание. Или на песнопение. Первый раз я подумала, что это ветер или звуки, которые донеслись сюда с улицы, что это какой-то вариант слуховой галлюцинации. Я даже подумала, что это может быть чьей-то шуткой – какой-то высокотехнологичный вариант нашей тогдашней экскурсии… Может быть, где-то спрятан магнитофон с петлей из пленки или что-то в этом роде. А во второй раз я набралась смелости, подошла и… – Лесли глубоко вздохнула. – Звук определенно шел из одной из могил. Но из какой – не знаю. Я просто убежала.
Джолин было не слишком сложно во все это поверить. Она посмотрела налево. Даже среди белого дня от могил исходила аура ужаса, и хотя она была уже взрослой женщиной, ее ощущения ничем не отличались от тех, которые она испытывала, будучи ребенком и тинейджером, – в ней жило все то же плохое предчувствие, у которого не было рационального объяснения. Она уже успела забыть это ощущение и сейчас жалела, что они не поехали на машине и что Скайлар все это увидел. Джолин взглянула на сына. Как всегда, на его лице застыло серьезное выражение, которое невозможно было понять.
Могилы.
– И сколько раз ты это слышала? – спросила она.
– Четыре, – призналась Лесли.
– И ты все равно здесь ходишь?
– Ну да. С последнего раза прошло много времени. И все не так страшно, как в первый раз. К этому вроде как привыкаешь.
Тем не менее, они молчали все время, пока шли мимо, до тех пор пока белая ограда не скрылась в кустах и зарослях и не стала абсолютно невидимой.
– А кто красит ограду? – спросила Джолин. – Кто-нибудь пытался это выяснить?
– Хороший вопрос, – согласилась Лесли, – но ответ на него я не знаю. Может быть, кто-то и красит, но об этом ничего не известно. – Она улыбнулась. – Надо установить здесь видеокамеру с детектором движения.
– А помнишь, Кэл постоянно об этом говорил. Он считал, что это дело какого-нибудь отдаленного потомка – ведьмы, которая живет в городе, замаскировавшись под нормального жителя.
– Ведьма? – с любопытством произнес Скайлар.
– Это просто такая шутка, – объяснила ему Джолин. Им определенно не стоило здесь ходить.
Тропинка пошла вниз, пересекла пустое поле, заросшее сочной зеленой травой и, наконец, вышла на Блюбёрд-лейн. Внизу, по ходу улицы Джолин увидела белый шпиль пресвитерианской церкви, который высовывался между кронами двух сосен.
– Почти дошли, – весело сказала Лесли.
Ее дом оказался небольшим сооружением из натуральных бревен, которое стояло на опушке рощи. Перед ним раскинулись огород и цветник. Это удивило Джолин. Деловую женщину она уже перед собой видела, но вот садовницу!.. И тут она поняла, что люди с течением времени все-таки меняются, и, хотя они с Лесли прекрасно общаются друг с другом и даже вновь приняли на себя свои детские роли, Джолин осознала, что по-настоящему ничего не знает о своей подруге.
Это была отрезвляющая мысль.
Внутри дом оказался больше, чем выглядел снаружи. В нем располагались просторная гостиная, вполне приличного размера кухня и три спальни. В одной спала Лесли, вторую она приспособила под кабинет, а третья была гостевая.
– Я ею никогда не пользовалась, – призналась Лесли. – За все три года, прошедшие после покупки, у меня никто никогда не оставался на ночь.
Она заметила, как Джолин приподняла бровь.
– Вот так вот, подруга. Так что если вы двое захотите ввести эту комнату в эксплуатацию, то полный вперед.
Джолин посмотрела на Скайлара, который стоял у окна, глядя в сад. Ей действительно надо что-то решать по поводу их будущего… и чем быстрее, тем лучше. Сейчас Скайлару полагалось быть в школе. Она сорвала его с места, когда убегала от Фрэнка, и даже не позвонила в школу, чтобы объясниться. Они наверняка звонили, чтобы выяснить, где ребенок пропадал всю прошлую неделю, так что оставалось надеяться, что Фрэнк разобрался с этой проблемой.
Какая все-таки сложная штука жизнь…
Джолин осмотрела дом. Если по-честному, то она с большим удовольствием поселилась бы здесь, чем у матери. Но подобные перемены будут совсем не легкими. И не важно, как осторожно и аккуратно она сообщит об этом – все равно ее мать будет чувствовать себя обиженной и травмированной. Не исключено, что свою обиду она выплеснет на Скайлара, вообще перестав обращать на него внимание. А мальчику подобные эмоциональные встряски совсем не нужны.
Лучше всего было бы найти работу и снять свою собственную квартиру.
По-видимому, все эти мысли отразились у нее на лице, потому что Лесли подошла к ней и положила руку на плечо.
– Не волнуйся, – сказала женщина с доброй улыбкой. – Все будет хорошо.
Джолин похлопала подругу по руке и еще раз посмотрела на Скайлара, стоявшего у окна.
– Очень на это надеюсь, – произнесла она.
Скайлару Беар Флэтс не понравился. Здесь совсем нечего делать. Городок скучный и слишком маленький. А потом все эти деревья, да и расположен он в горах…
Скайлар скучал по пустыне.
Бабушка ему тоже не нравилась. Нет, она была почти всегда добра к нему, но, даже когда была в своей лучшей форме, в ней чувствовалась какая-то нестабильность, какая-то непредсказуемость, которая иногда напоминала ему отца.
По отцу Скайлар совсем не скучал. Из-за этого он испытывал чувство вины, но в глубине души понимал, что вдвоем с мамой им будет гораздо лучше. Правда, мальчик никак не мог понять – что же дальше? Что они будут делать? Они что, навсегда останутся в этом местечке? Или это просто остановка на пути в Нью-Йорк, или в Чикаго, а может быть, в Лос-Анджелес, или в какой-нибудь другой большой город? Или они немного подождут, а потом вернутся домой, в Юму?
Этого Скайлар не знал, потому что мама ничего ему не говорила.
Правда, он и не спрашивал, но, насколько понимал, в этом не было необходимости. Она сама должна была объяснить ему, что происходит.
А она этого не делала.
Скайлар заворочался на небольшой лежанке, перевернулся со спины на живот, но и в этом положении ему тоже было неудобно. Хотя лежанка и раньше не отличалась большим удобством, до сегодняшнего дня он мгновенно засыпал на ней. То ли это было связано со стрессом, то ли он смертельно уставал к вечеру каждого дня, но засыпал мальчик, еще не успев дотронуться до подушки. А сегодня вечером он вертелся, и возился, и никак не мог заставить себя не думать о зловещих вещах.
Эти могилы действительно вынесли ему мозг.
