Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Наверху вала над воротами появились головы его защитников. Князь полагал, что приличия ради иларх вступит в переговоры с тервигами, мол, отдайте нам то-то, и то-то и мы уйдем. Ничуть не бывало. Едва были готовы зажигательные стрелы, как ромейские лучники открыли ими стрельбу навесом в само городище, а также запускали из пращ камни с привязанной к ним горящей берестой.
Дарника лишь развеселили эти их старания. Он однажды осматривал такое вот покинутое поселение белоголовых и знал, что жилища вместе с конюшнями идут там по кругу вдоль внутренней стороны вала и крыты не соломой, не дранкой, а толстым слоем дерна. Так что с поджогом, похоже, ромеи сильно погорячились.
– Чего ты ухмыляешься? – К князю подскочил декарх Геласий.
– Потому что знаю – пожара не будет.
– Это еще почему?
– И ворваться тоже не получится.
– Посмотрим! – зло бросил старший декарх и пошел к уже изготовленному тарану.
Найдя подходящий сухой ствол дерева, ромеи набили на него два десятка железных костылей-ручек, соорудили из щитов укрытие-черепаху и двинулись на приступ. Еще сорок стратиотов, подняв щиты, следовали за ними. Гребцы стучали копьями о свои щиты, изображая тоже намерение вторым накатом ворваться в городище и устроить резню. Тервиги подпустили нападавших шагов на пятьдесят, после чего открыли стрельбу из луков и пращей, которые тоже имелись у них. Ветер действительно мешал точности попаданий, тем не менее четыре-пять стратиотов быстро оказались ранеными.
Все же ромеям удалось донести свой таран до самых ворот и несколько раз ударить в них. Высохшей легкой корягой стучать в них было все равно, что обычным копьем. Два крепких ромея в дополнение к тарану стали рубить ворота двуручными секирами. В этот момент сверху на черепаху тервиги вдруг вылили два ушата с холодной водой, на морозе это было не менее действенно, чем крутой кипяток.
Стратиоты, бросив таран и укрывая себя щитами, двинулись прочь от городища. Попытка Геласия с другой двадцаткой стратиотов поднять таран для нового битья закончилась тем, что с вала в них сбросили кучу увесистых булыжников. Теперь раненым был почти каждый четвертый, и, окончательно оставив корягу, стратиоты дружно отступили назад.
Тем временем матросы установили на треногу баллисту и принялись осыпать ворота камнями. Но в ворота камни попадали через раз, да и удар у них получался слишком слабым, чтобы разбить толстые дубовые доски со скрепляющими их железными полосами.
Попробовали последнее средство: забросили с помощью баллисты внутрь городища три горшка с ромейским огнем. В какой-то момент показалось, что поджог получился, над валом появился отчетливый столб дыма, но мало-помалу он утончился, а потом и вовсе пропал. Если и был там пожар, то его успешно потушили.
Карикос кричал, приказывал продолжать приступ, взбираться прямо на земляной вал, но полсотни тервигов с копьями и топорами, выглядывавшие из-за него скорее с любопытством, чем с яростью, весьма наглядно давали понять, что ничего у ромеев с этим тоже не выйдет. Декархи и стратиоты с опущенными головами стояли вокруг иларха и ничего не делали. Геласий указал Карикосу на небо: еще чуть-чуть, и начнет смеркаться. Пронизывающий холодный ветер дул, казалось, со всех сторон, и ночевать здесь, под открытым небом, было совершенно невозможно.
Кое-как десяток раненых и трех убитых поместили на копья-носилки и тронулись в свой лагерь, каждую минуту ожидая конного нападения сзади. Этот обратный путь в темноте занял вдвое больше времени, и, оттого что на них так никто и не напал, неудача ощущалась еще сильней и бесславней. Чудо, что еще относительно мало блуждали и домой вернулись уже с рассветом.
Весь день все отсыпались и приходили в себя. Вечером иларх потребовал Дарника к себе:
– Ты вчера насмехался над нашей илархией. Уверен был, что у нас ничего не получится. Почему? Говори!..
– Потому что внутри у них все, что может гореть, надежно укрыто толстым слоем земли.
– А ты знаешь, как взять их зимник?
– Знаю, – просто произнес князь.
– Ну?!
– Только сначала скажи, что будет дальше?
– Это уж не твоя забота.
– Я думаю, мужчин вы перебьете, красивых женщин возьмете в наложницы, а детей, стариков и беременных женщин выгоните среди зимы в степь.
Присутствующие ромеи тяжело молчали.
– А ты что предлагаешь? – гневно вскинулся Карикос.
– Я пойду в их зимник и приведу вам женщин и зимнюю одежду.
– Как? Вот так просто? – опередил иларха Геласий.
– А может, ты хочешь просто перебежать на их сторону? – вставил свое слово и навклир.
– Ваши лучники и пращники убили двоих или троих из них. Они могут принять переговорщика, а перебежчика привяжут к хвосту дикой лошади.
– Ладно, ступай! – произнес иларх, и Дарника увели.
6
Утром в ромейскую землянку явился Геласий и сообщил, что разрешение на переговоры Дарника с тервигами получено.
– Теперь надо сводить меня в мыльню и вернуть мне мою одежду, – поставил свои условия князь.
– Может, тебе и твое оружие вернуть? – скривился старший декарх.
– Это тоже обязательно. Или вы привыкли на важные переговоры рабов в рубище посылать? – Рыбья Кровь был сама невозмутимость.
Помощник ушел, и князь даже подумал: а не перегнул ли он палку? Но нет. Вскоре явился оруженосец Карикоса и отвел Дарника в мыльню. От словенских бань она отличалась отсутствием пара – просто закрытая камора с печью и ушатом горячей воды. Оруженосец специально указал, чтобы князь по своему варварскому обыкновению не смел плескать воду на печь – она могла просто развалиться, мол, достаточно, что в мыльне просто тепло. Хорошо хоть вдосталь было воды и настоящего мыла. Жизнь ромейского пленника не так уж безнадежна, как принято думать, посмеивался про себя Дарник, с наслаждением плеская на себя горячую воду. В раздевалке его ждала старая одежда. Ее, правда, никто не догадался выстирать, и она сильно пахла чужим потом, тем не менее князь без брезгливости, а даже с удовольствием влез в нее. Вернули даже его шапку. А дополнительный теплый плащ декарха завершил зимний наряд «важного переговорщика». Оружия, правда, не оказалось, но тут князь решил уступить, не капризничать.
Все гребцы, побросав работу, смотрели издали, как Дарник в новом обличье отправляется в путь. Геласий давал ему на дорогу последние наставления. Он единственный из декархов относился к пленнику с явной симпатией. Но служба есть служба.
– Ты хорошо помнишь, что пообещал? Теперь еще на мече поклянись. – Старший декарх протянул словенину свой меч.
– На чужом оружии клятва недействительна, – заметил Дарник.
Геласий кивнул стратиотам, которые должны были сопровождать пленника, и князю тотчас принесли его клевец и кинжал.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
