Снаружи миссис Петерсон плотно задвинула засов.
Глава 17
Земляные стены погреба напомнили Кристине кладбище. Ей показалось, будто ее заживо опустили в могилу. Она дрожала, судорожно глотая ртом воздух.
Постепенно глаза ее привыкли к темноте. Первое, что она увидела, было множество маленьких красных точек, горящих на полу и стенах погреба.
Глаза! Никакие это не точки — это чьи-то крошечные, злющие глаза!
Кристина прижалась спиной к двери погреба.
«У меня разыгралось воображение, — подумала она. — Откуда здесь взяться глазам? Кроме меня в этом погребе никого нет!»
Но куда бы она ни посмотрела, взгляд всюду натыкался на эти зловещие красные огоньки, похожие на малюсенькие хищные глазки…
Потом Кристина услышала шорох. Красные огоньки переместились ближе. Теперь они вплотную окружали ее. Что-то цепкое и холодное начало карабкаться по ноге девушки. Кристина взвизгнула и поджала ногу.
Погреб наполнился омерзительным тоненьким писком. Тысячи маленьких лапок, царапаясь, полезли на Кристину. Множество невидимых существ копошились на ее юбке. Чей-то холодный носик уткнулся в щеку. Какая-то большая тварь запуталась в ее волосах. Пахнуло удушливым смрадом.
Кристина вскрикнула от ужаса и омерзения. Потом закричала громче.
Крысы! Здесь полным-полно крыс!
Кристина запустила руку в волосы и нащупала теплое, трепещущее тело огромной крысы. С истошным визгом она отшвырнула извивающуюся тварь в угол погреба.
Потом попыталась согнать с плеча другую крысу. Животные с писком бросились врассыпную.
Кристина забралась на верхнюю ступеньку деревянной лестницы и крепче прижалась спиной двери. Сжавшись в комок, она принялась раскачиваться из стороны в сторону. А что если это вовсе не крысы? Если хозяйки фермы практикуют черную магию, то в погребе они могут прятать…
«Довольно! — одернула себя Кристина. Жизнь ужасна и без присутствия вымышленных чудовищ! Надо брать пример с Мэтью».
Она должна быть сильной.
Вот бы здесь был Мэтью! С ним она ничего не боялась бы… При одной мысли о любимом Кристина почувствовала прилив сил.
Она обхватила себя руками за плечи, пытаясь хоть немного согреться. Что-то твердое уперлось ей в грудь. Серебряный кулон! Она совсем забыла о его существовании!
Кристина потянула за цепочку и вытащила кулон. Он показался ей тяжелым и неожиданно теплым.
Неожиданно Кристина почувствовала себя увереннее и спокойнее. Как при мысли о Мэтью.
— Вставай, ленивая дрянь! Я не для того платила деньги, чтобы ты нежилась в постели до вечера!
Миссис Петерсон резко распахнула дверь чулана. От неожиданности Кристина опрокинулась назад, больно ударившись головой о верхнюю ступеньку лестницы.
— Ах ты, неуклюжая корова! — зло процедила хозяйка. — Если через десять секунд не спустишься во двор, я оставлю тебя без еды на целый день!
Кристина поспешно вскочила на ноги. В голове стоял туман. Двигаясь как во сне, она полезла наверх. Потом, не останавливаясь, нащупала рукой медальон и торопливо убрала его за пазуху. Ни в коем случае нельзя позволить миссис Петерсон увидеть серебряный кулон! Жадная хозяйка сразу же отберет его.
— Отлично! — одобрила миссис Петерсон, когда Кристина вышла во двор.
На улице было совсем темно. «До рассвета еще по меньшей мере час», — поняла Кристина. Она еле держалась на ногах от усталости. Избитое тело болело, страшно ныла расшибленная коленка.
— Немедленно принимайся за работу! — услышала она за своей спиной.
Деревянные ступени угрожающе поскрипывали под ногами, когда Кристина с трудом поднимала наверх тяжелое ведро с водой. Она втащила ведро в комнату, стараясь воду не расплескивать. Миссис Петерсон предупредила, что если увидит в коридоре хоть каплю воды, то на ночь снова запрет служанку в погребе.
Опустившись на колени, Кристина принялась отскребать перепачканный кровью пол.
Ползая по полу, она старалась не думать о том, как появились здесь эти кровавые пятна. Она запретила себе вспоминать переливчатый смех Эмили и ее нежную улыбку, обращенную на Мэтью Файера.
Когда Кристина наконец разогнулась, крошечная каморка сияла чистотой. Теперь даже миссис Петерсон будет не к чему придраться! Взяв ведро с окровавленной водой, девушка вышла в коридор.
Проходя мимо комнаты Эмили, она услышала какой-то шорох. Кристина ускорила шаги, чтобы не встречаться с белокурой красавицей.
Из-за двери послышался громкий стон.
Кристина выронила ведро. Вода плеснулась на дверь. Стон повторился, на этот раз он звучал еще громче.
«А что, если Эмили заболела?» — испугалась Кристина. С сильно бьющимся сердцем она подошла ближе к двери. Она не хотела иметь никаких дел с этой ведьмой. Но нельзя же равнодушно слушать ее стоны! А вдруг Эмили стало плохо, и она не может позвать на помощь?
Кристина нерешительно взялась за ручку двери. «Я не могу сделать вид, что не слышала этих стонов! — сказала она себе. — Надо выяснить, что там происходит!»
— Не смей заходить сюда! — раздался за ее спиной резкий голос.
Кристина вздрогнула и обернулась. Живая и невредимая Эмили злобно смотрела на нее с верхней ступеньки лестницы.
Из-за двери снова послышался громкий стон.
Но если Эмили стоит в коридоре — кто же тогда находится в ее комнате?
Глава 19
Эмили, как тигрица, бросилась к Кристине.
— Убирайся отсюда! — взвизгнула она. — Это моя комната! Не смей заходить сюда! Никогда!
«Что она там прячет? — подумала Кристина. А вдруг там кто-то заперт? Почему он так стонет?»
Эмили с силой отпихнула Кристину. Потом чуть-чуть приоткрыла дверь, проскользнула в узкую щелочку и заперлась изнутри.
Стоны тут же прекратились. Кристина осталась стоять в коридоре, не в силах пошевелиться.
Что творится за этой дверью? Что делает там Эмили? Содрогаясь от ужаса, Кристина припомнила все, что соседи рассказывали ли о таинственной ферме Петерсонов.
В деревне поговаривали, что мать и дочь Петер-сон занимаются колдовством. Многие уверяли, что они похищают людей и истязают их до смерти. А что, если Эмили и сейчас мучает в своей комнате такого человека? Вдруг Кристина слышала стоны несчастной жертвы?
Однажды, когда Кристина ходила в деревенскую лавочку за покупками для тети Джейн, она случайно услышала разговор.
— Говорят, они едят людей живьем! — ужасалась миссис Ту кер.
— Ну что вы, дорогая! — возражала миссис Браун. — Сначала они их варят, а уж потом поедают!
