Перед уроками верховой езды Ханнес лежит ночи напролет, не смыкая глаз, его пугают высота лошади, неизбежная тряска и крики Берни. Помощники всегда приветствуют его так, будто он выиграл приз, они сияют, сжимают его вспотевшую ладонь и кивают ему, усаживая в седло. Он сразу же закрывает глаза и опускает поводья на толстую шею лошади. После тренировок его ждет Каролин. Она всегда стоит в коридоре. Когда он появляется, она опускает руку на инвалидное кресло, как будто бы он может сбежать от нее, и задает заранее подготовленные вопросы. Как ее зовут, спрашивает она. Ханнес не знает, он не интересовался кличкой. Звездный ветер, отвечает он. Звездный ветер, повторяет Каролин. Или она спрашивает, скакал ли он галопом, неприятно ли, когда тебя сбрасывают, и кто чистит лошадям копыта.
Всякий раз, когда Ханнес встречается с воспитателем, перед кабинетом или в комнате отдыха, тот вопросительно поднимает брови. И всякий раз Ханнес отворачивается. Как-то раз они сталкиваются во дворе. Ханнес направляется на терапию, а воспитатель курит, спрятавшись за колонной. Увидев Ханнеса, он подносит палец к губам. Ханнес кивает. Ну, спрашивает воспитатель, как насчет футбола. Я сейчас занимаюсь верховой ездой, быстро произносит Ханнес, дважды в неделю. Все время езжу на одной и той же лошади. Ее зовут Звездный ветер. Вот как. Звездный ветер, откликается воспитатель, ну ладно, ковбой, он затаптывает сигарету, подмигивает Ханнесу и идет внутрь.
На этот раз лечение кажется болезненным и бесконечным. Если хочешь встать на костыли, тебе надо больше тренироваться, говорит терапевт и отключает Ханнеса от аппаратов. На костыли, говорит Ханнес, как это на костыли. Мы же об этом уже говорили, вздыхает врач, если ты нарастишь мускулатуру на руках и спине, все будет возможно, я говорила об этом с твоими родителями, у тебя будет совсем иной радиус, понимаешь. Да, бормочет Ханнес, объясните, пожалуйста, еще раз, что такое радиус. Радиус, нетерпеливо повторяет врач, речь идет о подвижности, свободном пространстве. Когда она завязывает ему шнурки, Ханнес разглядывает ее волосы, на затылке они подстрижены почти так же коротко, как и у него. Можно приходить чаще, спрашивает он. Ошеломленная, она выпрямляется во весь рост. Ее лицо раскраснелось от сидения на корточках. Наконец-то, говорит она.
С тех пор у Ханнеса много дел. Дважды в неделю он занимается верховой ездой и дважды ходит на терапию. Стены его комнаты, прежде голые, теперь увешаны плакатами с лошадьми, которые можно брать в аптеке. Тони и все остальные гоняют пластмассовый мяч в коридорах, обмениваются фотографиями футболистов и не общаются с Ханнесом. Когда он пробирается мимо, они издают тихое ржание. Случается, что за завтраком он находит на подносе засохшую морковку. Артур получил на день рождения мяч, кожаный, сшитый вручную, в интернате им запрещено играть, потому что удар производит эффект выстрела. В комнату Ханнеса нельзя входить никому, кроме уборщицы и Каролин, вместе с ней они придумали условный стук. Каролин сидит на кровати и рассуждает о лошадях, Ханнес сидит за столом и слушает. Ключ от комнаты он носит на шее, хотя в интернате нельзя запирать комнату на замок, но никто ничего не говорит.
В канун Рождества воспитательница украшает комнату отдыха серебристыми шарами, оставшимися с прошлого года. У Артура и Тони начинает ломаться голос, и они отказываются петь рождественские песни. За три недели до праздника воспитательница, как обычно, раздает всем листки. Вы же знаете, говорит она, что, если вы постараетесь, Дед Мороз тоже приложит все усилия. Старый добрый Дед Мороз, хихикая, произносит Тони ломающимся голосом. К тебе он точно не придет, говорит Катрин. Ты тоже не стала лучше, детка, любезно отвечает Тони и втягивает голову в плечи. Спокойно, кричит воспитательница, успокойтесь, в конце концов.
Каролин сидит перед пустым листком. А что ты хочешь получить в подарок, спрашивает воспитательница, крепко держа Берни, судорожно размахивающего руками. Каролин пожимает плечами и смотрит в окно. Во дворе, залитом холодным светом, царит покой.
Вдруг на горизонте вырастает чья-то фигура, передвигающаяся резкими рывками. Воспитательница тоже видит ее и отпускает руки Берни, которые звонко шлепаются об стол. Она подходит к окну. Все остальные, побросав карандаши, смотрят на мальчика, он упирается костылями в землю, волоча слабые ноги, на момент замирает, чтобы затем снова выпрямиться и изо всех сил двигаться вперед с помощью костылей. Его голова дергается, глаза полуприкрыты, волосы взмокли. Он обходит весь двор. Берни издает вопль и скидывает со стола поильник. Посмотрите на него, низким голосом говорит Тони.
Как Роналдо.
Билли
(Перевод Е. Араловой)Билли рисует головой.
Это занимает много времени. Сначала ему приходится долго ерзать по стулу, чтобы приблизиться к холсту на нужное расстояние. Потом убрать за спину дергающиеся руки, чтобы они успокоились. На лбу у него — кожаная полоска со специальным креплением. Он сцепляет большие пальцы рук за спинкой стула, медленно наклоняется вперед и упирается креплением в нужную кисточку. Когда он выпрямляется, кисточка растет у него изо лба. Ну, говорит он себе под нос, поехали.
Анна, которой сегодня можно посмотреть, как он рисует, не знает, нужно ли что-нибудь говорить. Она смотрит на Билли, на его беспокойные руки. Тут Билли оборачивается к ней. Кисточка указывает Анне точно в лоб. Билли улыбается до ушей и говорит: выглядит все бредово, я знаю. Анна облегченно вздыхает. Да, тихо соглашается она, довольно бредово. Билли удовлетворенно кивает и отворачивается обратно к холсту. Быстрым движением он обмакивает кисточку в краски, которые мама подготовила ему на палитре, и оставляет на холсте пятнышко болотного цвета, а рядом каменно-серого: поле, стена.
Почему ты все время рисуешь пейзажи, тихо спрашивает Анна. Но Билли уже не отвечает.
Он тихо сопит и раскачивается между красками и холстом. Каждое пятнышко краски — наклон.
В интернате говорят, Билли был такой сорвиголова, просто шило в заднице. Отбойный молоток, говорит одна воспитательница, на месте вообще не мог усидеть, руки так и летали вокруг головы, как пропеллер. Вечно проблемы создавал. Иногда так брыкался, что до него вообще было не дотронуться. Если ехали на экскурсию, он делал вид, что не умеет разговаривать. Вопил, стонал, просто стыдно было. Почему стыдно, спрашивает Анна. Ты здесь еще новенькая, говорит воспитательница, ты пока эти штуки не знаешь. Погоди. Они-то знают, как взять тебя в оборот. Анна вспоминает скрещенные руки Билли и маленькие зеленые пятнышки на холсте. Как это взять в оборот, недоумевает она.
На следующей экскурсии ее определили в сопровождающие. Они катят коляски к автобусу. Берни уже пристегнут и бьется затылком о подголовник. Мне картошку фри, кричит Тони. Очень важно, говорит воспитательница, участвовать в нормальной жизни. Не собираемся же мы забаррикадироваться в своем интернате. Остальные кричат, курицу, нет, гамбургер, нет, пиццу, кто-то кричит: пиццу со слизняками, и все смеются. Воспитательница оборачивается. Значит, так, говорит она под затихающий смех. Не умеете себя вести, можем поехать домой. Прямо сейчас. Вы меня поняли. Все молча смотрят в окно.
