Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
И этот человек убежал, смеясь.
Но спустя пару тысячелетий, в начале XIX века, безнравственный человек вернулся — и на этот раз стал одним из ключевых метафизических игроков в спорах по поводу свободы воли. Может ли так быть, ломали голову философы и врачи, что некоторые нарушители моральных границ, бессовестные и никчемные люди, — не просто «плохие», но в отличие от остальных негодяев очень плохо осознают последствия своих поступков (если вообще осознают их)? Один из участников этих дебатов явно считал, что все обстоит именно так.
В 1801 году французский врач Филипп Пине ль написал в своем блокноте слова manie sans delire, после того как некий человек спокойно, хладнокровно и невозмутимо забил собаку до смерти прямо на его глазах. Позже, в том же году, Пинель составил педантичное, всестороннее и чрезвычайно точное описание этого синдрома. Если не считать того, что убийца собаки не продемонстрировал ни малейшего сожаления по поводу своих действий, во всех остальных отношениях он казался абсолютно здравомыслящим человеком. Пинель создал выражение, которое повторяли с тех пор все, кто контактировал с психопатами. Мания без бреда.
Как выяснилось, француз, убивший собаку, оказался не одинок в своих пристрастиях. Врач Бенджамин Раш, работавший в Америке в начале 1800-х, оставил записи, напоминавшие отчеты Пине ля: о таком же гнусном поведении — при сохранных мыслительных процессах. Тем, кто совершал подобные деяния, Раш приписывал «врожденную неестественную нравственную испорченность», при которой «возможна исходная дефектная структура тех частей организма, которые отвечают за моральные качества разума».
«Воля, — продолжает Раш, — может быть сломлена даже у людей, обладающих хорошим пониманием происходящего… воля становится инстинктивным инструментом порочных поступков из-за вмешательства страстей».
Раш предвидел рождение современной нейробиологии еще два столетия назад. Другими словами, цунами безумия вовсе не обязательно обрушиваются на хрустальные берега логики. Ваш ум может быть одновременно и здравым, и нездоровым.
А сейчас давайте перенесемся на полтора столетия вперед. В Медицинском колледже Джорджии американский врач Герви Чекли составил более подробный список la folie raisonnate. В своей книге «Маска здравомыслия» («The Mask of Sanity»), изданной в 1941 году, Чекли собрал приведенный ниже, в чем-то эклектичный, композиционный портрет психопата. Он отмечает, что психопат является умным человеком, характеризуемым бедностью эмоций, отсутствием чувства стыда, эгоцентризмом, поверхностным очарованием, отсутствием чувства вины, отсутствием тревоги, невосприимчивостью к наказанию, непредсказуемостью, безответственностью, манипулятивностью и неустойчивым жизненным укладом в том, что касается отношений с другими людьми. Примерно так же видят картину этого расстройства клиницисты XXI века (хотя с помощью программ лабораторных исследований и разработанных методов электроэнцефалографии и функциональной магнитно-резонансной томографии сейчас мы лучше понимаем, почему именно все это происходит).
Но в портрете Чекли видно то, что выглядит гениальностью. Психопата описывают как человека с «проницательным и живым умом, наделенного даром красноречия и обладающего “невероятным очарованием”».
В одном из ярких мест своей книги Чекли так описывает внутреннюю работу разума этих социальных хамелеонов, повседневную жизнь за завесой ледяной бесчувственности:
«Психопату неизвестны главные факты и данные о том, что можно было бы назвать персональными ценностями, и он вообще не способен понимать такие вещи. У него не может возникнуть ни малейшего интереса к трагедиям, радостям или стремлениям людей, изображенным в серьезной литературе или искусстве. Он безразлично относится к этим вещам и в жизни. Красота и уродство, за исключением самого поверхностного уровня, добро, зло, любовь, ужас и юмор не имеют для него никакого значения, они не в состоянии тронуть его.
Более того, он лишен способности видеть, что трогает окружающих. Как будто, несмотря на свой острый ум, в этой сфере человеческого существования он видит все в черно-белом цвете. Эти вещи невозможно объяснить ему, потому что в его сфере осознания нет ничего, что могло бы перебросить мост через эту пропасть с помощью сравнения. Он может повторять ваши слова и бойко говорить, что он все понимает, но у него нет никакой возможности осознать то, чего он не понимает».
Можно сказать, что психопат понимает слова, но не музыку эмоций. Я остро почувствовал то, что описывал Чекли, воъремя одной из своих первых встреч с психопатами. Джо было двадцать восемь лет, он выглядел лучше Брэда Питта, а его коэффициент интеллекта был равен 160. Почему он ощутил потребность без всякого смысла ударить девушку на парковке, отвезти ее в пригород, многократно изнасиловать под угрозой ножа, затем перерезать ей горло, а затем швырнуть лицом вниз в вагонетку на заброшенной строительной площадке, находится за пределами понимания. Некоторые части ее тела потом нашли в «бардачке» его машины.
В безликой, душной комнате для бесед, пахнущей антисептиком, я сидел за столом напротив Джо — за миллион миль и пять лет его «поля смерти». Меня интересовало, как он принимал решения, стохастическая настройка морального компаса его мозга. И у меня в запасе было секретное оружие, жестокий психологический трюк, чтобы выяснить это. Я поставил перед ним такую дилемму.
У блестящего хирурга-трансплантолога пять пациентов. Всем этим пациентам нужны разные органы, и каждый из них умрет без необходимого органа. К сожалению, в настоящее время органов для пересадки нет. Здоровый молодой путешественник, просто проходящий мимо, приходит в кабинет доктора для рутинного осмотра. Во время этого осмотра врач выясняет, что все органы путешественника годятся для трансплантации пяти умирающим пациентам. Предположим, что если этот молодой человек исчезнет, никто не заподозрит хирурга в причастности к этому. Есть ли у врача право убить молодого человека, чтобы спасти своих пятерых пациентов?
Эту моральную головоломку впервые сформулировала Джудит Джарвис Томсон, автор эксперимента с толстяком и вагонеткой, окотором мы уже говорили в первой главе. Хотя эта дилемма является предметом обсуждения, большинство людей с ней достаточно легко справляются. Если бы врач лишил жизни молодого человека, это было бы достойно порицания. У него нет никакого права убивать пациента — независимо от того, какими соображениями гуманизма и сострадания он руководствовался. Он стал бы убийцей. Но как справится с этой дилеммой человек типа Джо?
«Я вижу, в чем тут коренится проблема, — Джо комментировал события по мере того, как я излагал их. — Если все, что вы делаете, сводится к игре с числами, то это чертовски глупо, правда? Вы убиваете одного парня и спасаете пятерых. Это утилитаризм. Весь фокус в том, чтобы не думать об этом слишком долго… если бы я был врачом, я бы все решил сразу и уже больше к этому не возвращался. Это пять по цене одного, так? Пять хороших новостей — я имею в виду семьи пациентов — и одна плохая новость. Это хорошая сделка. Разве не так?»
«Они выражают эмоции с помощью чисел», — сказал мне некий старший судебный психиатр, когда мы беседовали в его офисе о психопатах. В случае Джо это звучало буквально.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
