– Прокол! – сказал Чик и радостно свернул на дорожку, ведущую к нашей двери. – Слушай, какое дело: еду я и вдруг – бац! – прокол. Ты здесь живешь? Слушай, у тебя ведь найдется, чем залатать? Круто, тащи сюда.
Возражать мне не хотелось. Поэтому я принес ему ящик с инструментами и сказал, чтоб он положил все обратно, когда закончит. У меня типа нет времени, мне нужно идти. После этого я сразу вошел в дом, немного послушал через закрытую дверь, что происходит снаружи, не смоется ли он со всеми инструментами, а потом поднялся к себе в комнату и снова лег на кровать. Я пытался думать о чем-нибудь другом, а не об этом придурке внизу, но это было совсем не просто. Снизу слышался лязг инструментов, где-то рядом косили газон, кто-то пел по-русски. Плохо пел по-русски. А когда, наконец, вокруг дома стало тихо, я забеспокоился еще больше. Выглянув из окна, я увидел, как кто-то ходит по саду. Чик обошел разок вокруг бассейна и остановился около алюминиевой лесенки в воду, качая головой и почесывая себе спину гаечным ключом. Я открыл окно.
– Крутой бассейн! – крикнул Чик, задрав в мою сторону сияющее лицо.
– Ну да, крутой бассейн. Крутая куртка, крутой бассейн. Что еще?
Он ничего не ответил, просто остался стоять у бассейна. Так что мне пришлось спуститься. Мы немного поговорили. Чик без конца восторгался бассейном, а потом поинтересовался, чем мой отец зарабатывает деньги. Я ему объяснил и спросил, как ему тогда удалось тремя фразами отшить того бугая на «форде». Чик пожал плечами.
– Русская мафия, – сказал он.
Он ухмыльнулся, и в тот момент мне стало уже совершенно ясно, что к мафии это отношения не имеет. Но что на самом деле он тогда сказал, я так и не выяснил, хотя и старался. Мы поболтали еще немного о том о сем, а закончилось все (как и должно было) тем, что мы уселись играть в GTA на PlayStation. Чик играть не умел, так что получалось у нас не очень, но я думал: все лучше, чем валяться в углу и рыдать.
– Ты, правда, не остался на второй год? – спросил он в какой-то момент. – То есть я имею в виду, ты уже заглянул в табель? Я вот не понимаю… У тебя, черт возьми, каникулы, ты наверняка куда-нибудь поедешь, пойдешь на эту вечеринку, у тебя есть потрясный…
– На какую вечеринку?
– Ты разве не идешь к Татьяне?
– Не-е, настроения что-то нет…
– Серьезно?
– У меня на завтра другие планы, – сказал я, лихорадочно стуча пальцами по кнопкам. – К тому же, меня не пригласили.
– Тебя не пригласили? Ни фига себе! Я-то думал, что один такой.
– Да там все равно скучно будет, – ответил я и переехал бензовозом парочку человек.
– Ну, для геев каких-нибудь, может быть. А для таких, как я, нормальных парней в самом соку, эта вечеринка просто обязательна. Там будет Зимла. И Натали. И Лаура, и Коринна, и Сара. И сама Татьяна. И Миа. И Фадиле, и Кати, и Кимберли. И суперкрасотка Дженнифер. И блондинка из восьмого «А». И ее сестра. И Мелани.
– Ага, – вздохнул я и грустно уставился в окно. Чик тоже грустно уставился в окно.
– Дай-ка я порулю вертолетом, – сказал наконец он. Я отдал ему джойстик, и больше мы к теме вечеринки не возвращались.
Когда Чик собрался домой, было уже около полуночи. Я слушал, как его велосипед со скрипом удаляется в направлении Вайденгассе, а потом долго стоял один перед домом в ночи и смотрел на звезды. Это было лучшее, что случилось за тот день: он наконец закончился.
15
На следующее утро мне стало чуток получше. Я проснулся рано, как обычно просыпался, чтобы идти в школу – к сожалению, внутренний будильник у меня не отключается. По тишине в доме сразу стало понятно: я один, сейчас каникулы, весь дом в моем распоряжении и можно делать, что захочу.
Первым делом я притащил в гостиную свои диски и врубил там музыкальный центр на максимальную громкость. White Stripes. Я распахнул дверь террасы, улегся около бассейна с тремя пакетами чипсов, колой и любимой книжкой и постарался забыть обо всей вчерашней фигне.
Хотя было еще рано, уже началась жара – градусов тридцать в тени, не меньше. Я опустил ноги в воду и стал общаться с графом Люкнером. Это и есть моя любимая книжка – «Граф Люкнер». Я ее читал уже по крайней мере три раза, но решил, что и четвертый не повредит. О таких классных вещах, как рассказывает этот граф, можно читать и пять раз, и даже десять. Граф Люкнер был пиратом в Первую мировую войну и топил английские корабли один за другим. Причем делал это абсолютно по-джентльменски, то есть никого не убивал. Он только пускал ко дну корабли, а всех, кто был на борту, спасал и доставлял на сушу, действуя по приказу Его Величества. В этой книге вообще ничего не придумано, все это действительно было. Но самое классное место – про Австралию. Там он служит смотрителем маяка и охотится на кенгуру. Ему в то время пятнадцать, и он там никого не знает. Он сбегает из дома на корабле, потом оказывается в Армии Спасения, потом – на маяке в Австралии и охотится на кенгуру. Но до этого места я в тот день не дочитал.
Солнце палило нещадно, и я раскрыл пляжный зонтик, но ветер сдувал его. Тогда я положил груз на подставку. Теперь всё в порядке. Но читать все равно не получалось. Я был страшно рад тому, что могу делать все, что захочу, и от радости вообще ничего не делал. Я совсем не похож на графа Люкнера. В голове стала прокручиваться вся эта история с Татьяной с самого начала. А потом я подумал, что нужно полить газон. Папа забыл внести это в список необходимых дел, так что в принципе я мог бы этого и не делать. Но я занялся поливкой. Меня бы ужасно взбесило, если бы мне сказали это делать, но теперь, когда я стал практически хозяином дома, а сад стал моим садом, поливка газона внезапно оказалась очень приятным занятием. Я стоял босиком на лестнице перед дверью в дом и брызгал из желтого шланга водой на траву вокруг. Открыл кран на полную катушку, и струя у меня била минимум метров на двадцать. До дальних уголков сада она, правда, все равно не доставала, хотя я испробовал кучу методов для увеличения дальности охвата. Просто мне ни в коем случае нельзя было сходить с лестницы – такое было условие. В гостиной White Stripes на полную громкость, дверь нараспашку, а я стою в закатанных до колена штанах, босиком и в солнечных очках – граф Воображал фон Фантазиенхоф поливает свои угодья. Теперь я могу делать это каждое утро! Мне хотелось, чтобы меня за этим занятием никто не видел, и большую часть времени так и было. Была половина девятого утра, летние каникулы, все вокруг еще дремало. Пара синичек щебетала в саду. Погруженный в раздумья и ошеломленный внезапной влюбленностью граф Воображал фон Клингенберг в полном одиночестве взирал на свои владения. Нет, не в полном одиночестве. Джек и Мэг, часто навещавшие его в Берлине, чтобы отдохнуть от назойливого внимания папарацци, как раз устроили небольшую джем-сессию в одной из задних комнат. Через несколько минут граф присоединится к ним, и к их музыке добавятся звуки блок-флейты. Птички щебетали, вода плескала… Граф Воображал фон Клингенберг ничего на свете не любил больше, чем такие утра с щебетанием птичек и поливкой газона. Он согнул шланг, подождал десять секунд, пока не нарастет давление и запустил водяную ракету класса «земля-земля» тридцатиметрового радиуса действия прямо в куст рододендрона. «In the Cold, Cold Night» – пела Мэг Уайт.
