Анна Петровна осмотрелась. Что-то не верилось, что эта красавица машина используется для коммерческих нужд. Кирилл Ильич правильно понял ее взгляд.
— Нет, не на ней, конечно! Это у меня парадная машина, для души, что называется. На ней я только сам катаюсь да самых близких друзей вожу. А для работы у меня другой транспорт есть. «Москвич» пятилетний. Рабочая лошадка, неприхотливый, скромный. Но тоже в идеальном порядке! — Кирилл произнес это строго, чтобы никто не подумал, что своего работягу он в черном теле держит. — Я его «Кузьмичом» кличу.
Анна Петровна улыбнулась. Если водитель с полувековым стажем до сих пор дает своим машинам собственные имена, да еще такие ласковые, значит, он и человек романтичный, и машины свои действительно любит.
— А эту как зовут?
Кирилл Ильич смутился, даже, кажется, немного покраснел. Он не сразу ответил, вроде как придумывал, что соврать, но ничего в голову не пришло.
— Ну… у нее даже два имени.
— Какие? — настаивала Анна. Ей уже самой стало интересно.
— Блондинка, — признался Кирилл, — и Марлен.
— В честь Дитрих?
— Угу, — буркнул Кирилл.
— А что, — одобрительно сказала Анна, поглаживая приборную панель, — действительно роскошная штучка. И явно с характером.
Кирилл с интересом посмотрел на пассажирку и успокоенно перевел дух. Все-таки выбор имени для машины — процесс довольно интимный, он мало кому доверял такие подробности.
Неожиданно промзона, по которой колесила «Марлен», закончилась, будто оборвалась, и машина вырвалась на простор широкого, многополосного шоссе, на котором было удивительно мало машин. Справа в полумраке угадывались очертания широкого, как озеро, залива Москвы-реки. По обеим сторонам ярко освещенной фонарями дороги покряхтывал под теплым тяжелым снежным одеялом густой темный лес. Городской шум мгновенно потерялся где-то позади. Это было чертовски красиво!
Анна Петровна ошеломленно, во все глаза, смотрела по сторонам. Она была уверена, что из мегаполиса можно было выбраться только по широченным запруженным трассам, вроде Щелковского шоссе или вечно забитой Горьковской дороги. А не вот так вот, как чертик из коробки, выскочить откуда-то из дворов — и сразу на природу, за город.
Кирилл Ильич был доволен произведенным эффектом.
— Впечатляет?
— Да… уж… — не нашлась что ответить его спутница. — Всю жизнь тут живу, а вы все же сумели меня поразить!
— Совсем чуть-чуть осталось. Еще минут пять — и мы на месте.
Действительно, через пару километров Кирилл Ильич свернул с автострады на лесную дорожку. Анна Петровна испугалась, будучи уверенной, что после такого снегопада и метели в лесу прямо на дороге сугробы будут по пояс. Тут никакая «Блондинка» не спасет. Однако, трактор нужен.
Но дорожка, вьющаяся между деревьев в быстром свете фар, оказалась расчищенной чуть ли не до асфальта.
— Буржуи дело знают, — словно услышав ее мысли, пояснил Кирилл. — Километрах в пяти от нашего поселка район коттеджной застройки. Босяцкие такие домишки, соток по десять только фундаментной площади. У них дорожники на постоянном дежурстве. Не дай Бог, барин не доедет, застрянет в сугробе! Они конца снегопада не дожидаются, постоянно разгребают, рейсов десять за ночь сделают. А наш кооператив как раз по дороге. Так что барское соседство нам очень даже на руку. Хоть какая-то польза от этих нуворишей. Жаль, водопроводную нитку им другой стороной протянули. Ну да нам не привыкать, мы и колодезной обойдемся. Она и полезней будет. Правда?
Анна кивнула, соглашаясь. Хотя сама последний раз колодезную воду пробовала лет двадцать назад, на съемках, которые проходили «на натуре». И вроде, если память со склерозом не изменяет, неделю тогда мучилась от зубной боли. Но с Кириллом она почему-то даже зубной боли не боялась.
Наконец фары высветили железные решетчатые ворота из арматуры и сторожку с единственным светящимся синеватым неровным светом окном. Там кто-то смотрел телевизор. Рядом с воротами стояли грейдер и УАЗик, возле которых курили несколько человек. Кирилл коротко и требовательно просигналил, выбрался из машины, попросив подождать секундочку, и направился к курящим. Анна Петровна немного волновалась, обстановка была очень необычной и непривычной. Она приопустила стекло, чтобы слышать.
— Добрый вечер! — поприветствовал людей Кирилл. — С наступающим вас.
— Здорово, коль не шутишь, — не слишком любезно отозвался кто-то из рабочих.
— О! Ильич! — вдруг узнал Кирилла кто-то другой. — Тебя-то за каким бесом сюда на ночь глядя занесло?
— Да его скорее домой бесом заносит, — засмеялся третий. — Это тебя к Машке на ляжку все тянет, а Ильич тут как в Шушенском, в тишине и спокойствии, как барин, живет. Хозяин тайги, итить его! Куда Крупскую подевал?
Анна Петровна поначалу напряглась, слушая эти речи, а потом поняла, что, несмотря на напускную грубость и жаргонные словечки, мужчины общались, в сущности, по-доброму, как старые приятели, подтрунивая над Кириллом без всякого зла.
— Ладно ржать-то, зубы отморозишь. А то и кишки простынут, — добродушно засмеялся Кирилл. — Мужики, вы один черт бензин жжете, протянули бы ниточку мне до участка. А то ведь не пролезу!
— Ох, Ильич! — махнул рукой мужчина в теплом бушлате, поверх которого была натянута яркая желто-зеленая, светящаяся в темноте накидка, как у гаишников. — Мы тут с обеда, как мужской, понимаешь, аппарат, туда-сюда каждые полчаса елозим! Начальник пьяный дрыхнет — так нет, ты приезжаешь! Куды крестьянину податься? Белые пришли — грабют, красные пришли — опять грабют…
— Зеленые придут — тоже грабить будут, — поддакнул другой.
— Ты, главное, переживай, чтоб голубые не пришли, им с тебя, кроме сам знаешь чего, взять-то нечего, — убил дискуссию на корню Кирилл.
Мужики забились в истерике, только через пару минут обретя способность говорить человеческим голосом.
— Не, Ильич, если б тебя не было, тебя надо было бы из Америки заказать, — заикаясь от смеха, пролепетал один из дорожников.
— Там земля дурная, не родит таких, — отказался от сомнительной чести Кирилл.
— Ладно, Ильич, щас сделаем. Игорян, заводи! — гаркнул мужчина в накидке. — А вечерочком к тебе на чаек можно заскочить? А то мы, похож, до утра тут кубаркаться будем.
— Извини, Миш, не сегодня. Всегда рад вас видеть, но… в другой раз, ладно?
— Да ты че, дед! Никак, правда Надежду Константинну себе надыбал! — загоготал кто-то еще.
Но через мгновение смех обрезало. Кирилл ничего не сказал, только глянул в сторону «юмориста», и тот тут же осекся.
— Прости! Прости, дед! — примирительно заговорил он, касаясь плеча Кирилла Ильича рукой. — Не обижайся, не буду больше.
— Да ладно, — начал Кирилл. Остальные слова потонули в треске заводящегося грейдера.
