Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Шура ответил не сразу. Он взял кочергу и пошевелил угли. Искры радостно посыпались в разные стороны, заигрывая с человеком и предлагая ему нескончаемый гейм искушения.
– Были, конечно. Тут, в этом доме, я умирал и выживал. Не один раз.
У Лантарова возникло мимолетное чувство, что сейчас именно тот случай, когда можно прояснить нечто важное.
– Шура, зачем я тебе нужен? – спросил он вдруг. – Зачем ты взялся меня выхаживать?
Одинокий волк некоторое время хранил молчание. Затем тихо начал говорить:
– Я притащил тебя сюда, чтобы вынудить тебя слышать собственный голос и научить слушаться его. Природа обладает колоссальной регенерирующей силой, она одна, если только ей не мешать, способна поставить тебя на ноги. Мне показалось, что ты хотел этого, что в тебе есть желание жить наполненно. Считай, что это моя миссия, ну, у каждого в голове свои букашки. Договорились? Одно могу пообещать: хуже, чем в больнице, тебе не будет.
Лантаров, мрачно нахмурившись, промолчал, и хозяин загадочного лесного дома принял это как согласие.
– Но ты взял меня к себе, как берут собачку, чтобы приручить и научить служить по-особому. В твоем случае это означает – приобщить к своей вере. Ведь так?! Но ты не угадал! Я не смогу, да и не собираюсь становиться таким, как ты.
Шура пожал плечами, как бы говоря: «Как хочешь, это твое право и твой выбор». Затем он отвел их назад, точно готовился выполнить какое-то гимнастическое упражнение. И уже потом тихо, отчего его низкий голос стал приглушенным, промолвил:
– Тот, кто берет собачку, становится ее хозяином. У меня же – все наоборот. Я сам пошел в услужение. А это – совсем другое дело.
– Ну тогда объясни мне такую вещь: почему ты выбрал именно меня и почему именно в этот момент?
Молодой человек стал требовательным и нетерпеливым – в нем росло ощущение обманутого или, по меньшей мере, втянутого в игру, с правилами которой его не потрудились ознакомить.
– Тут нет никакого особенного секрета, как нет и мистики. Просто в этот момент я принял собственное решение.
– То есть, если бы ты не увидел в больнице меня, то взял бы кого-то другого?
Лантарова больно кольнула мысль, что исключительность их знакомства и дружбы была всего лишь следствием Шуриного эксперимента.
– Не знаю. И да, и нет, – немного неуверенно ответил Шура и, внезапно посуровев, сжал зубы.
– Как это? – Лантаров чувствовал, как в нем закипает злоба. Он стал тяжело дышать.
– Это значит, что я выбрал не просто кого-то, но наиболее достойного человека. Личность, способную измениться, чтобы ответственно нести дальше те особые знания, которые я намерен передать.
– А если мне не надо твоих сраных знаний?! – с вызовом завопил Лантаров. Он был похож на ребенка, которому в магазине купили не ту игрушку, и уже чувствовал себя заведенным настолько, что не мог остановиться, подобно плюшевому ослику, отчаянно танцующему, пока не разожмется окончательно пружина заводного устройства.
– Ну, тогда уходи. – Лантарова наповал убила невозмутимость и нечеловеческое хладнокровие Шуры. Только его глаза с сузившимися зрачками стали излучать едва ощутимый холод – такое леденящее бесстрастие человек ощущает, когда входит в стерильную операционную. – Я готов отвезти тебя в любой момент – куда ты хочешь.
Именно это бесстрастие и непривычное, неожиданное отсутствие эмоций мгновенно остудили пыл Лантарова, и до него стал доходить и смысл сказанного хозяином лесной обители. Юноша понял, что зашел слишком далеко, и тут же пошел на попятную.
– Но все-таки объясни, почему решение пришло именно тогда, когда мы познакомились? Мне это важно, чтобы понять, что я – не подопытный кролик, а определяющими были именно наши человеческие взаимоотношения. Я ведь поверил тебе, как другу. – К концу предложения Лантаров окончательно стих, и его слова теперь звучали просительно и взволнованно. Он превратился опять в того несчастного ребенка, которого недолюбили и недоласкали в детстве, которого слишком часто бросали наедине с собой, превратив в нервное, беспокойное и черствое существо. И он видел, что Шура прекрасно понимает, что именно с ним происходит.
– Да, есть еще одна сопутствующая причина. – Шура говорил так же тихо и спокойно, как и прежде, только голос его стал несколько приглушенным и напряженным, а ладони его плотно сцепились и сжались, точно руки боролись друг с другом. А Лантаров тоже интуитивно напрягся всем телом и поддался вперед. – Дело в том, что именно в период, когда я находился в больнице и стал вставать на костыли, я договорился о проведении тестирования в онкологическом диспансере – он там рядом находится. Договорился с врачом, чтобы никто не знал… И прошел… Так вот, моя опухоль полностью исчезла… И это меня потрясло, это было для меня подобно небесной вспышке. Озарением. Первая мысль у меня явилась: но ведь не случайно опухоль исчезла, это знак свыше, что мне точно даровано продолжение жизни для чего-то более важного, чем способность исцелить себя. Но если так, то зачем? Для чего? И тогда я подумал: может, для того, чтобы результаты моей собственной борьбы кому-то пригодились и не канули в Лету? Это был импульс к началу служения, вот что.
Только в конце, когда монолог Шуры стал прерывистым, Лантаров заметил, что говоривший сильно взволнован. «Так вот оно что! Ему не хотелось раскрыться предо мною». – Лантаров только теперь понял, что для Шуры все это так же важно, как и для него. Но он все равно никак не мог понять, почему именно на него пал этот судьбоносный выбор.
– Слушай, я ничего не понимаю. Какая опухоль, о чем ты говоришь? И при чем тут онкодиспансер?
– Я тебе уже говорил однажды, что в свое время у меня была болезнь, которую врачи посчитали неизлечимой. Рак. – Шура помедлил, подбирая слова. Он олицетворял саму невозмутимость, только зачем-то взял в это время один из больших военных ножей и стал поглаживать его холодное, изогнутое, холеное лезвие. – Мне удалось его победить, и я до обследования в больнице был уверен, что просто заглушил болезнь. Подавил на некоторое время. А тут – мистика! Опухоль была и исчезла. Зачем-то это произошло! Для чего-то мне открылся шлюз новой жизни! Вот тогда-то я принял решение, что путь, который я прошел, не должен стереться, исчезнуть. Должны быть и другие звенья этой чудесной цепи, продолжение в виде других спасенных жизней, здоровья. Идей. И тут – встреча с тобой. Дальше ты знаешь.
Лантаров был окончательно сбит с толку.
– Шура, но почему не врачи? Почему не рассказать об этом врачам? Почему я, который сам ничего не умею и не знаю?
Шура пожал плечами.
– Врачам это ни к чему. Кроме того, медицина пичкает больных таблетками – безумной отравой, которую люди добровольно суют себе в рот, не понимая тлетворных последствий.
– Но разве таблетки не облегчают участь тяжелобольных, не устраняют боль? – Глаза Лантарова округлились. – И разве врачи не спасают жизни после несчастных случаев? Как в моем случае, например?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
