Москва
Глория обвела взглядом приемную Шестакова. Уютно, чисто и просто. Кожаный диван, пара кресел, столик с кипой глянцевых журналов. На стенах — индуистская символика. Запах духов и сандала.
Глория могла бы держать пари, что доктор употребляет «травку». Она узнала этот характерный аромат, хотя ни разу в жизни не пробовала и даже не нюхала гашиш. Запах чувствует только она. Другие женщины вдыхают духи друг друга и ревниво разглядывают чужие наряды. Она нарочно оделась в скромное серое платье и гладко причесала волосы, чтобы не привлекать к себе внимания.
«Вряд ли Шестаков держит здесь принадлежности для курения», — подумала она. Этот запах существует где-то рядом, в иной реальности, которая находится очень близко. Глория мысленно заглянула туда, за занавес, непроницаемый для остальных и прозрачный для нее. Там доктор Шестаков смешивал красное вино, уксус, золотой порошок и бормотал заклинания… Там он ждал появления царицы Савской, чтобы…
— Вы записаны? — осведомилась дородная дама в коричневом платье. Оно так туго обтягивало ее, что трещало по швам. Дама была обильно нарумянена, на толстых губах блестела помада. В приемной работал кондиционер, но дама еще обмахивалась журналом. Ее мясистое лицо лоснилось от пота.
— Да, конечно, — без запинки выдала Глория.
— На который час?
— Доктор обещал принять меня в обеденный перерыв.
— А! — многозначительно вымолвила дама и облизнула губы.
Пациентки ждали своей очереди. Все они думали о докторе, каждая по-своему. Глория утонула в похотливых фантазиях сих представительниц прекрасного пола. Тайные мысли! Вот где кроется истинное существо человека.
После того, как кто-то покидал кабинет, над дверью вспыхивала надпись: «Входите». Доктор отводил на прием одного пациента около получаса. В общем, достаточно. Он старательно придерживался графика. Не было никакой нужды приходить заранее и торчать в приемной, тратя время впустую. Очевидно, у женщин был мотив поступать так. «Находиться в непосредственной близости от своего кумира для них — верх блаженства», — догадалась Глория.
Две блондинки в похожих джинсовых сарафанах увлеченно сплетничали. Если они и были чем-то больны, то экзальтированной восторженностью. Шестаков для них — царь и бог в одном лице. Гуру, который ведет их из тьмы к свету.
Глория фыркнула, чем вызвала осуждающий шепоток. Впрочем, о ней тут же забыли, едва в приемную вошла стройная барышня с копной черных спиралек на голове. Узкие брючки, спущенная с плеч кофта, бретели бюстгальтера, который чудом удерживал пышную грудь. В ее очах сверкало что-то испанское, южное и горячее.
Это была та самая голая красотка, которую доктор намазывал бурой смесью в полутемной комнате деревянного дома!
«А вот и ты! — отметила Глория. — Я знала, что сегодня встречу тебя здесь!»
Брюнетка, звеня браслетами, уселась в свободное кресло и с вызовом положила ногу на ногу. Весь ее вид говорил: даже не пытайтесь соперничать со мной! Куда вам, квелым бледным поганкам, до моей красоты и бешеного темперамента!
Присутствующие дамы отвели глаза, чтобы скрыть завистливую ненависть. Глория с интересом наблюдала за этой банальной сценой.
— Маша? — бросила она в напряженную тишину приемной. — Привет!
— Мы знакомы? — удивилась брюнетка.
— Ой, простите… я кажется, обозналась…
Барышня сверлила ее подозрительным взглядом, покачивая ногой. Она была обута в туфли на шпильках. Эти длинные шпильки с железными набойками можно использовать как оружие.
— Обозналась! — поддельно смутилась Глория. — Извините.
Брюнетка не удостоила ее кивком своей царственной головы. Присутствующие захихикали.
В одежде Маша Веткина так же хороша, как и обнаженная. В какую игру она играет с Шестаковым?
Глория выполнила свою миссию. Злоумышленница обнаружена. Теперь дело за Лавровым. Пусть проследит за этой барышней.
Глория принялась суматошно рыться в сумочке. Она заранее придумала причину, по которой ей срочно понадобится уйти. На прием она не записывалась, но заявила обратное. Теперь нужно ретироваться так, чтобы ни у кого не возникло сомнений: ей необходимо вернуться домой.
— Боже! Какая я растяпа! Кошмар!
— Что с вами? — холодно осведомилась дородная дама в коричневом платье.
— Я забыла закрыть дверь в квартиру! Ключей нет! Значит, они остались дома! Муж мне голову оторвет…
— Видела Шестакова? — спросил Лавров, когда она села в машину.
— Нет. Он носа не высовывал из своего кабинета. Не врываться же мне туда?
— Я надеялся, что ты…
— Зачем нам Шестаков? Не он угрожает собственной жене.
— Любопытно, что он за тип.
— Уникал, который поклоняется Шиве, морочит голову женщинам и курит гашиш.
— Доктор — наркоман? — поразился сыщик.
— Полагаю, он дозирует «травку», чтобы не впасть в жесткую зависимость. Курение гашиша для него не только кайф, а прежде всего ритуал.
— С чего ты взяла?
— У него в приемной стены расписаны священными индуистскими знаками.
— Просто дань моде, — возразил Лавров. — Сейчас на гребне йога, фэн-шуй, мантры и прочая восточная дребедень.
— Это не про Шестакова. Восточная дребедень, как ты выразился, всего лишь ширма, за которой он что-то прячет.
— Так загляни за ширму!
— Пытаюсь. Пока не получается.
Глория лукавила. То, что брезжило «за ширмой», пугало ее. Там в синеватых сумерках всплывали образы царя Соломона и царицы Савской… африканская саванна… мертвые лица людей… круглая золотая пластина…
— Значит, надо проследить за доктором, — сердито бросил Роман.
— Сначала за Машей Веткиной.
— Она была в приемной? Как ты ее узнала?
Глория с улыбкой подняла палец к потолку.
— Мне был голос свыше.
— Издеваешься? — обиделся он.
— Вовсе нет. Едва она вошла, я сразу почувствовала ее флюиды. Она связана с Шестаковым какой-то тайной. Они не только любовники. К тому же ее зовут Маша.
Лавров повел плечами и фыркнул. Сколько в Москве Маш — не перечесть.
— Эта женщина жутко ненавидит Тамару, — добавила Глория. — Готова порвать ее на куски. Кстати, ты должен был видеть, как она входила в парадное. Яркая особа, в твоем вкусе.
