Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
— В России есть люди, называющими себя коммунистами, но по сути таковыми не являющиеся. Это в основном люди пожилого возраста, которые живут прошлым. КПРФ эту ностальгию эксплуатирует многие годы, это дает им электоральный результат. Люди пригрелись, получили места в законодательных органах, в Госдуме, в региональных парламентах и на этом успокоились.
— А вы еще не успокоились?
— Мы за диалог с властью, но раз нет диалога, нет желания понять, нет желания развивать низовое гражданское движение, гражданское общество, значит, наши действия будут радикальными.
— Но последнее время, согласитесь, власти явно ослабили давление на ваших соратников…
— Сегодня много говорят об оттепели, но на практике пока серьезно мы этой оттепели не ощущаем. Просто изменилась тактика властей. Три-четыре года назад действовали более топорно, сейчас стали действовать более изощренно, но не менее последовательно и жестко. Если раньше предпочитали сажать и проводить показательные процессы, то людей просто на крючок сажают. Понятно, что если у тебя условный срок или ты под следствием, то сильно ограничен в своих возможностях, в свободе своих действий. Активные оппозиционеры остаются под прессингом, им создают проблемы на каждом шагу.
— Вы поэтому решили трансформировать радикальный АКМ в более умеренный левый фронт?
— Мы немножко взрослеем, появляются ростки нового рабочего движения, есть ростки социального движения. Задача сегодня все это аккумулировать и сделать надстройкой политическую организацию, политическую партию. Сегодня действительно мы не зовем никого под автоматы, под ружья. Мы за диалог, за эволюционный процесс. Но если эволюции не получается, а такое, к сожалению, часто бывает, мы не отрицаем и революции. Излишний радикализм был в молодости. С годами немножко все уравновешивается, но это не значит, что все должно прийти к тому, что еще через 10 лет я откажусь от своих взглядов и впишусь в общий мейнстрим, вступлю в КПРФ и засяду в Госдуме, как в бункере.
— Но, судя по всему, вы же стремитесь назад в СССР?
— Я не хочу сводить все к упрощению, например: мы выступаем за модель, как было в СССР, или мы за китайскую модель.
— Но если речь идет о версиях коммунистов, то, согласитесь, выбор у вас невелик…
— Что есть коммунизм, почему я себя называю коммунистом? Я убежден и считаю, что в перспективе посредством развития технологий, коммуникаций, образования и вообще развития это приведет к тому, что государство будет отмирать. И постепенно общество приобретет вид самоуправляемых коопераций.
— да вы скрытый анархист! разве опыт не показывает, что коммунисты приходят к власти под красивыми идеями равенства и братства, а заканчивается все жесточайшим государственным контролем?
— Это такой штамп распространенный. К сожалению, это длительный путь, мы не обещаем там коммунизм к 2020-му или к 2050-му. Но я считаю этот путь гораздо более прогрессивным в исторической перспективе для всего человечества, чем путь либеральной рыночный модели, который породит глобальные конфликты и бури. Нас, новых левых коммунистов российских, пытаются сравнивать с коммунистами сталинской России, Камбоджи: дескать, если вы придете к власти, то будет новый сталинский режим, море крови, ГУЛАГ и лагеря. Это дешевый прием.
Абсолютно это не так. Расписаться кровью, что мы против лагерей?
— Но все предыдущие коммунистические эксперименты по всему миру именно так и закончились…
— Режимы, которые базировались не на коммунистических идеях, а на рыночных и капиталистических, тоже были диктаторскими с лагерями и кровью. Если власть бесконтрольна, что бы она ни декларировала, она будет деградировать, она будет скатываться к диктатуре и закручиванию гаек. Мы делаем упор на развитие самоуправления. Будущее за этим.
— Ваша жена была членом партии лимонова. она более радикальна по взглядам, чем вы?
— Нет. Если брать национал-большевистскую организацию, там по взглядам сплошная эклектика. Нельзя сказать, что там одни большевики или только националисты. Это попытка Лимонова создать что-то новое. Жена давно из нее вышла.
— может, просто время спокойной жизни пришло — сыновья родились, тут не до революции…
— Наша семья нормальная. Мы сохраняем свои позиции, сохраняем ясность, живость ума и понимаем, что участие в политических и общественных процессах — это залог того, что в том числе и наши дети будут иметь шанс жить в более прогрессивном обществе. В этом плане я считаю себя абсолютно счастливым человеком. Гармония в семье присутствует. Конечно, бывают и проблемы, и сомнения, и уныние, но это всем свойственно. Но в целом пока оптимизм удается сохранять.
— А деньги как вы зарабатываете? Все-таки семью надо кормить…
— Это выбор каждого, как хочешь зарабатывать. Если тебе это близко, иди и занимайся бизнесом. Мне это не близко. У меня юридическое образование, у жены тоже, кстати, юридическое образование, она еще и в журналистском деле развивается.
На хлеб мы себе заработать можем. Плюс у нас все-таки организация и там какая-то взаимопомощь идет, а большего нам и не надо. Официально, по трудовой книжке, я работаю в оппозиционной газете «Гласность» юристом.
— Гласность разрушила советский режим! Вы работаете в газете с таким неприятным для коммунистов названием?
— Я далек от таких фетишей. Это газета левой направленности.
— случается, вы выходите на акции протеста вместе с демократами и либералами. они вас не раздражают?
— У нас сегодня есть общая цель. Свободы наши ущемляются, значит, мы должны, нравится мне кто-то из них или нет, бороться вместе. Мы сегодня в этом плане союзники, и все симпатии или антипатии должны отойти на второй план.
— А кто вас больше раздражает: коммунист Зюганов или либерал Немцов?
— Я не хочу с какими-то личными нападками выступать, потому что иногда мы оказываемся по одну сторону баррикад. Какая бы оппозиция ни была, я противник того, чтобы воевать со своими. Сегодня у нас основной противник — это бюрократия, коррупционеры, власть, наши олигархи и т. д. Не стоит нам сегодня клевать друг друга. В целом левые мне ближе, чем люди противоположных взглядов. Но сегодня те, кто свою позицию достойно отстаивает, выступает, не боится, у меня вызывают как минимум уважение. Все пороки КПРФ я указал…
— Ваш дядя был послом в Латвии, сейчас он — посол в Словакии. он не пытался отговорить вас от оппозиционной борьбы с властью, частью которой он является? Вы же ему можете карьеру испортить.
— Он мою политическую позицию не разделяет, но, с другой стороны, какого-то резкого давления не оказывает. Были такие разговоры, но больше дискуссионного плана. К чести моих родных, давления никогда не было. Я свою позицию всегда мог отстоять.
К своим родным и близким я отношусь с большим уважением, любовью, почтением и считаю, что они абсолютно правильно себя ведут.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
