Вампир жил счастливо, но недолго. Все-таки воздержание от крови и умывание святой водой, не говоря уж о чесноке, плохо сказались на его бессмертном организме. Вместо отмерянной ему вечности вампир сумел протянуть всего каких-то 96 лет и умер глубоким стариком, в окружении детей, внуков и правнуков. В здравом уме и твердой памяти.
Чего и вам желаем.
* * *
Город. У ворот сидят мудрецы — старейшины. Ждут.
Подъезжает мужик на белом осле.
— Мир вам, старцы! Возрадуйтесь, я — Мессия. Вот, пришел.
— Хрен ты собачий, а не Мессия. Где твой огненный меч?
— И почему это ты вдруг на осле, когда должен на двугорбом верблюде?
— И вообще, почему ты не негр?
— Минуточку! А как называется ваш мир?
— Фрындл.
— Так что, этот город — не Иерусалим?
— Не-а. Это Пфунзгбрф. Великий и славный.
— Тьфу, блин! Опять ошибся…
Разворачивается и уезжает на своем осле.
Миров много. Поди найди среди них единственный нужный…
* * *
— Избушка, избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом!
Заскрипели плохо смазанные суставы куриных ножек, посыпалась из щелей труха — и избушка неспешно и величаво развернулась к Иванушке фасадом. Распахнулась дверь, и на пороге показалась старая скрюченная карга в цветастой шали.
— Ох!.. — только и сказала карга, взглянув на гостя. Одной рукой ухватилась за косяк, другой скомкала шаль на груди. — Здравствуй, Иванушка…
— И тебе привет, хозяюшка! Не ты ли будешь Баба-Яга?
— Баба… я… ага! — старуха сглотнула и отошла на шаг. — Hу что ж ты на пороге стоишь? Заходи, раз пришел. Накормлю, напою, в баньке попарю… Да не бойся, не съем я тебя.
Иванушка зашел в избу, огляделся и присел на лавку. Баба-Яга устроилась напротив, поблескивая слезящимися глазами из-под спутанных седых косм.
— Я к тебе по делу, бабушка, — начал Иван.
— Конечно, по делу, — кивнула Яга, пододвигая к Ивану горшок. — Ты кушай, кушай, милый. Успеешь еще рассказать.
— Да я не голодный, спасибо. — Иван потянул носом. — Щи?
— Они самые. Любишь?
— Ага! — Иванушка взял ложку. — Ну разве что только попробовать… Василиса моя знатно щи варила…
— Правда? — вежливо переспросила Баба-Яга.
— Угум… — Иванушка закивал с полным ртом, проглотил и добавил: — Я, кстати, по этому поводу и пришел.
— По поводу щей? — хмыкнула Яга.
— Да нет, по поводу Василисы. У меня ее Кощей украл, сволочь такая. А куда дел — неизвестно. Говорят, тебе все на свете ведомо; может, ты знаешь, где мне ее искать?
— Может, и знаю, — деревянным голосом произнесла Баба-Яга.
— Расскажи мне! — Иванушка подался вперед, едва не опрокинув на пол горшок со щами.
Баба-Яга опустила голову и уставилась на свои ладони, будто ничего интереснее в жизни не видела. Помолчав с минуту, равнодушно спросила:
— Любишь ее?
— Больше жизни! — с чувством ответил Иванушка.
— А Василиса… она какая?
— Она… Прекрасная! — Иванушка мечтательно заулыбался.
— Да что ты говоришь… А если Кощей ее в лягушку превратил?
— А он превратил? — встревожился Иванушка.
— Может, да, а может, нет. Отвечай, когда спрашивают! — прикрикнула старуха.
— Неважно, — покачал головой Иванушка. — Для меня она всегда Прекрасная. Даже если лягушка.
— А как же ты ее, лягушку, среди прочих узнаешь?
— Мне сердце подскажет! — без тени сомнения ответил Иванушка.
— Сердце, говоришь…
Баба-Яга криво усмехнулась — как умеют усмехаться только битые жизнью, всё повидавшие старые ведьмы.
— Ну тогда слушай, милый. Как есть правду скажу. Заколдовал твою Василису Кощей Бессмертный и в башню заточил. Лежит она там ни живая ни мертвая, будто каменная. И никто ее расколдовать не может. Вот так-то вот.
— А что же делать, бабушка?
— Что делать?.. Да ничего тут не поделаешь…
— Не может такого быть, бабушка! Должен быть какой-то выход!
Баба-Яга подняла глаза на Иванушку. И тут же отвела взгляд.
— Ну да, есть. Есть один выход. Убьешь Кощея — и спадет заклятие.
— А как его убить? Он же Бессмертный!
— Мало ли, что Бессмертный! Смерть его, если хочешь знать, на конце иглы. А игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе, а дуб — на острове Буяне.
— А остров Буян где?
— Не знаю. Ищи.
— Да? Ну, спасибо тебе, бабушка, за совет. Выручила. Пойду я, пожалуй.
— Куда же ты, на ночь глядя? Переночуй хоть, утро вечера…
— Мудренее, знаю. Не, некогда мне. Пойду остров Буян искать. Раньше доберусь — быстрее Василису свою спасу.
— Так ведь ночь…
— Да что ночь? Мы, богатыри, привычные. Авось не пропаду.
— Ну хоть пирожков на дорожку?
— Пирожков? Это хорошо. Давай пирожки.
Баба-Яга неспешно собрала Иванушке котомку; положила и пирожков, и каких-то целебных травок, и расшитое полотенце…
— Если совсем трудно станет — брось полотенце на землю. А вот еще мыло и гребешок. Если полотенце не поможет…
— Их тоже на землю бросать?
— Да.
— Чтобы лес вырос? И гора?
— Да, — кивнула Яга.
— Хитро! — одобрительно кивнул Иванушка, пряча мыло и гребешок в котомку. — Василиса моя тоже мастерица была на такие штуки.
Иванушка закинул котомку на плечо, наклонился к Бабе-Яге и поцеловал в лоб. Старуха замерла, широко распахнув глаза.
— Спасибо тебе, бабушка, за всё. Век твою доброту помнить буду!
— Береги себя… Иванушка! — с трудом проговорила Баба-Яга. Протянула руку погладить Иванушку по щеке, но тот уже развернулся и пошел прочь, в быстро сгущающиеся сумерки.
Старуха решительно потерла лицо сухими ладонями и вернулась в избушку.
— Ну, и чего ты ему наговорила? — проскрежетал ученый Ворон.
— Не твоего ума дело! — огрызнулась ведьма.
— Что это за дикая чушь насчет иголок в утке? Ты что, не могла ему просто сказать, что Кощей — такой же человек, как все? Ест каждый день молодильные яблоки — вот и не стареет. А треснуть ему мечом по башке — и всех делов-то!
— Шустрый какой! — поморщилась Яга. — Сама знаю, что никакой он не Бессмертный. Да только…
