Мы шли, и ничего вокруг не менялось, только лес заметно приблизился, и стали различимы первые березки, нетерпеливо выбежавшие нам навстречу.
Лешка отнял свою руку, чем вывел меня из того состояния глубокой сосредоточенности, когда никаких ясных мыслей вроде бы еще нет, но кажется, что вот-вот додумаешься до чего-то важного, судьбоносного.
Я смотрела, как Лешка вывернулся из футболки, подставляя ветерку мощный торс.
— Ты довольно волосатый, — одобрительно заметила я и провела ладонью по выпуклой груди.
Лешка самодовольно надулся, поиграл шарами мускулов под загорелой кожей и, наклонив голову, осмотрел себя. Вид моей руки на собственной груди поверг его в радостное изумление. Он указательным пальцем осторожно провел поперек моих пальцев и, взглянув сияющими глазами, попросил:
— Положи мне вот сюда голову.
Лешка указал место рядом с моей рукой. Отнесясь к его просьбе со всей серьезностью, я торжественно возложила голову на голую Лешкину грудь. Моя щека коснулась щекотной густой шерстки и, повинуясь неясному импульсу, я завела руки за Лешкину спину и обняла его, плотно прижав ладони к мускулистой спине.
Лешка, в свою очередь, обнял меня, и мы постояли. Я таяла от сладких ощущений и высоких чувств и практически уже растеклась по большому горячему телу, отмечая маршрут ласковых рук на моей спине, как вдруг очарование было нарушено самым грубым образом.
Я одновременно услышала звук шлепка и ощутила боль пониже поясницы. Я не могла поверить! Он меня шлепнул! От негодования я просто остолбенела и рванулась на свободу с некоторой задержкой. Лешка сразу отпустил меня и отпрыгнул. Праведный гнев ударил мне в голову, и я бросилась на обидчика. Лешка убегал от меня змейкой, я неслась за ним по прямой и скоро догнала.
Лешка немедленно сдался и позволил мне помолотить кулаками по горе мышц, но не очень долго, поймал в охапку и прижал к себе. Я сразу присмирела в его руках, а он поднял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза.
— Не сердишься? — спросил ласково и покаянно.
— Хулиган, — пробормотала я и уткнулась лицом ему в ключицу.
— Не сердись. Мне этого сто лет хотелось.
— Шлепнуть меня по попе? — не поверила я.
— Шлепнуть, ущипнуть, погладить — не знаю. Дотронуться.
Он вдруг провел ладонью по моей ягодице. Я дернулась, но прикосновение было робким, скорее касание, чем поглаживание, и я не стала возникать.
Мы снова шли рядом. Лешкина тяжелая рука обхватывала мои плечи.
— Однажды я чуть этого не сделал, — болтал Лешка, нимало не заботясь о производимом впечатлении. — Ты стояла коленями на стуле, опершись локтями на стол. На тебе были черные джинсы. Они обтягивали тебя. Ну, как перчатка. Это было классно! Я все время поглядывал незаметно и просто с ума сходил. Рука сама тянулась, я ее с трудом сдерживал. Честное слово! Вышла из-под контроля головы. Тянулась и тянулась к твоим проклятым джинсам. Потом из-под контроля вышли глаза. Или глаза уже раньше вышли? Пялились, бесстыжие. А в голове кто-то нашептывал: «Ну потрогай, ну давай!» Кошмар!
— Да уж, — посочувствовала я. — Как же ты справился?
— Заметил, что Виталька за мной наблюдает. Мы посмотрели друг на друга. Я понял, он обо всем догадывается. Знаешь почему?
— Умный очень — предположила я.
— Виталька-то? Не-а, — не согласился легкомысленный Лешка. — Чего это умный? Просто он тоже хотел.
— Чего хотел?
— Погладить тебя.
— Леш, ты больной. — Я даже руками размахивать перестала. — У тебя все только и мечтают, что о моем… — Я замялась: — О моих джинсах.
— Про всех не знаю. Знаю, многие. Виталька точно. Он на тебя в засаде.
Про Витальку мне было неинтересно, а под Лешкиной рукой жарко. Я вывернулась и пошла одна, заложив руки за спину и сведя лопатки.
— А здорово я тебя догнала? — вспомнила я.
— Я тебе поддался.
— Ну конечно!
— Это потому, что я бежал по синусоиде, а ты по абсциссе, — блеснул Лешка математической грамотностью.
— Ничего подобного. Вовсе не поэтому.
— А почему?
— Потому, что я легка на ногу, — похвасталась я.
— Что? — Лешка остановился от удивления.
— Да. Так моя бабушка говорила. У меня легкая нога.
Я тоже остановилась и составила ноги, выровняв ступни носок к носку. Лешкин взгляд опустился вслед за моим и застыл на моих ногах. Вдруг огромный Лешка легко опустился на корточки и обхватил ладонями мои лодыжки. Его голос проговорил-пропел:
— Ах ты, моя легконогая.
Я стояла посередине дороги, предельно вытянувшись, и внимала прикосновениям горячих легких пальцев. Они скользили вверх по моим икрам мучительно медленно. Я запрокинула голову и закрыла глаза. Лешкины пальцы вздрагивали на чувствительной коже под коленками.
Я стояла дура дурой и не знала, на каком я свете. Чувства накатывали, смешивались, сменяли друг друга. Хотелось кричать, плакать, смеяться, вырваться, убежать, стоять вечно, оттолкнуть его, почувствовать его руки выше, везде, умереть…
Лешкины пальцы поползли выше к краю короткого подола. Лешкино лицо, еще более горячее, чем пальцы, крепко прижалось к моим коленям. Я покачнулась, он удержал меня. У меня сбилось дыхание. Я почувствовала его губы на своей коже над коленом. Это оказалось выше моих сил, я больше не могла терпеть и не могла представить, что он отстранится. Пусть эта мука длится вечно. Захотелось плотнее прижать к себе его голову. Я открыла глаза и опустила их вниз на Лешку и вдруг осознала, что стою в чистом поле, покачиваясь, расставив руки.
— Отпусти меня, Леша, — сказала я и поразилась, как хрипло и обессиленно прозвучал мой голос.
Лешка сразу разжал пальцы и стремительно распрямился. Меня качнуло, я оказалась в его объятиях. Горло пересохло, я не могла вдохнуть и тянулась к Лешкиным губам, словно к последней надежде.
Лешкин рот оказался таким же сухим и горячим, а поцелуй совершенно отчаянным. И я пропадала, пропадала, судорожно сжимая руки на его шее.
Поцелуй не принес облегчения. Мы расцепились, я почувствовала себя разочарованной. Лешка потер нос и насмешливо сморщился:
— Алька, нас посетила великая страсть. — Он пытался шутить, но голос дрожал и выдавал его.
Я потерянно кивнула и побрела к дачам. Лешка шел следом. Некоторое время мы молчали.
— Надо жениться, — прервал молчание Лешка. Я снова кивнула, подтверждая его авторитетное мнение. Лешка догнал меня и пошел рядом.
— Завтра приедет отец и мы официально сообщим о нашем решении.
Мне ничего не оставалось, как еще раз кивнуть.
— Скажи что-нибудь, — попросил Лешка, озабоченно косясь на меня.
