Вывалив груды покупок на стол, Ася, засучив рукава, сразу же принялась за дело. Сыр — в овощерезку, мясо — в раковину и там порезать на куски. Яйца — в кастрюлю и на огонь. Она включила радио — там что-то бодренькое запевал Агутин. Хорошо, под ритм легче крутиться. До прихода гостей оставалось чуть больше часа…
Шумная толпа ввалилась в двери, и в просторном холле сразу стало тесно. Восклицания, охи, вздохи, громкие приветствия — все как положено после долгой разлуки. Ася переходила из рук в руки, словно вымпел за победу в соревновании, целуясь без разбору с девчонками и с ребятами, тоже что-то восклицала, отвечала на шутки, не слыша в общем гаме своего голоса. Лариска, Лешка, даже Роман пришел. И Кирюша Мотаков, и Ленка Звягинцева по прозвищу Багира, и Сашка, и Игорек!
— Аська, солнышко, сколько зим, сколько лет!
— Лапуля, ты стала совсем неотразима!
— Ну ты даешь! Исчезла на год, как сквозь землю провалилась! Так не поступают, старушка!
На мгновение ей даже показалось, что не было этого года, разлучившего ее с ребятами, и она снова счастливая и беззаботная первокурсница…
Через пять минут столпотворение в холле рассосалось, и гости разбрелись по квартире, чувствуя себя как дома: актеры — люди не стеснительные. Ася поспешила в гостиную: туда стеклась большая часть народа. Она вошла как раз в тот момент, когда Лариска, стоя посреди комнаты, оглядывала обстановку. Присвистнув, она повернулась к Асе:
— Ну, Аська, хорошо устроилась! Прямо как в западном сериале. Такую люстру я видела в квартире на Тверской, у вдовы одного о-очень знаменитого маршала… Настоящая бронза, верно?
— Не верно, а наверно, — пожала Ася плечами и засмеялась: — Ну вот, получился каламбур.
Но Лариску каламбур не заинтересовал:
— Где таких мужей дают, скажи, пожалуйста? — Она вроде бы смеялась, но взгляд был цепким и испытующим. — Открой секрет по старой дружбе. Я тоже туда наведаюсь.
— Где давали, там уже нету. Разобрали всех. — Нинка деловито подошла к столу и аккуратно стащила с тарелки кусок колбасы.
— Да уж, — вздохнула пухленькая блондиночка Анечка Сурикова, плюхаясь на мягкий диван, — по-моему, нигде кризис так не сказался, как на брачном рынке.
— Наша Анюта только губки раскатала на богатого банкира, а он возьми и превратись в бедного безработного, — зло усмехнулся Кирилл Мотаков. — Вот были же раньше женщины, с которыми «и в горе и в радости, и в богатстве и в бедности»! А теперь выходит — только в богатстве.
Ася улыбнулась: Кирилл, как всегда, старался уязвить Анечку. Он уверял, что испытывает к ней классовую вражду, неприязнь провинциального самородка к столичной штучке, племяннице известного режиссера. Ася отчасти могла понять подобное чувство. Нинка же в классовую ненависть ни капельки не верила и подозревала, что он просто в нее тайно влюблен.
— Ладно, ты-то что переживаешь? — огрызнулась Анечка. — Тебе-то уж богатство никогда не грозило.
— Зато я талантлив, — гордо отозвался Кирилл. — Да что там талантлив — просто гениален! И если некоторые предпочитают не замечать… то это, извините, их трудности.
— Подумаешь! Аль-Пачино тамбовский! — Анечка фыркнула и отвернулась. Кирилл и его таланты нисколько не интересовали ее.
Вечер шел своим чередом, точно такой, каких в Асиной прежней жизни было немало. Ася веселилась почти так же, как и раньше. Однако потом мало-помалу веселье прошло, и снова тяжелым грузом навалилась на плечи тоска. Время изменило Асю. И, кажется, изменило основательно… Прежние шутки уже не веселили, а пьянеющие гости начинали слегка раздражать.
К десяти почти все было съедено и выпито, но уходить никто не собирался. Расходиться так рано было в их среде не принято. От красиво накрытого стола ничего не осталось, скатерть сразу залили вином, окурки тушили в грязных тарелках. Да уж, с легкой досадой подумала Ася, в таком обществе любой вечер все равно выльется в общежитские посиделки. Роскошная обстановка квартиры на компанию больше не действовала, присмотрелись, привыкли и расслабились…
Ася неожиданно вспомнила, как когда-то давно, примерно год назад, она случайно попала в гости к одному компьютерщику. Как же его звали? Кажется, Лева… Или Яша? Разведенный парень, жил один и в центре, на Никитской, — у него в квартире всегда толпилась куча народу. Асю туда привел приятель Алика, пытавшийся за ней ухлестывать. Так вот, собрались, пили, гуляли и уходить совсем не собирались, хотя давно перевалило за полночь. Мрачный Лева или Яша, не участвуя в общем веселье, сидел у включенного компьютера, на экране которого крутилась заставка «Тебя ждут дома!!!». Невооруженным глазом было заметно, что поздние гости ему порядком надоели. Но подгулявшим приятелям и их подружкам на это глубоко наплевать.
Ася тогда подсела к нему и кивнула на экран.
— Вы думаете, эта надпись на кого-нибудь подействует? — робко спросила она.
Хозяин исподлобья взглянул на нее и вдруг оживился:
— Бывает, что помогает. Вот вчера одна барышня прилегла головой на стол, потом подняла глаза, прочитала, встрепенулась и сразу засобиралась.
— Ушла?
— Ну да. Она вспомнила, что пару часов назад у нее муж должен был вернуться из командировки…
Так вот, если бы у Аси на компьютере была такая заставка, она бы ее сейчас обязательно включила. Потому что мирная вечеринка начинала плавно перетекать в сумасшедший бред.
В гостиной у окна, не обращая внимания на скопление народа, самозабвенно целовалась парочка. Ася увидела и удивилась: она и не подозревала, что у Ленки с Сашкой роман. Хотя почему сразу роман, может, просто так, набрели друг на друга под настроение…
Лариска с безумными глазами вещала всем о своей будущей карьере в Голливуде:
— У меня такой же вайтлс, как у Джулии Робертс! К тому же — загадочная русская душа! Меня может разгадать только такой гений, как Спилберг!
— А вдруг ты больше подойдешь Роману Полански, — насмешливо бросил кто-то, еще не слишком пьяный, — только ты, подруга, уже опоздала. У него есть Эммануэль.
Реплика подействовала, как горящая спичка на сухое полено. Лариска мигом вскочила на журнальный столик и задрала юбку:
— Какая Эммануэль? Дураки вы все вместе со своим Полански! Корова ваша Эммануэль, жирная корова! У нее не ноги, а грабли! А у меня! Да разве такие ноги не стоят трех… нет, десяти Эммануэлей! Смотрите, смотрите!
Лариска попыталась изобразить нечто вроде канкана, и Ася в ужасе зажмурилась: вот сейчас столик не выдержит, и Лариска рухнет на пол со всего размаха! Но катастрофы не случилось, Лариску вовремя стащили и усадили на диван, сунув ей очередной бокал с вином.
Ася вышла на кухню.
Мойка была доверху заполнена грязной посудой, у раскрытого холодильника в задумчивости застыл Игорек, очевидно соображая, чего ему надо. За столом с остывшим чаем Нинка и Роман вели оживленный разговор о высоком.
