– Строгановское.
– Замечательный вуз.
– Откуда вы знаете?
– Была знакома с художниками-строгановцами.
– Например?
– С Николаем Васильевым, Русаковым.
– Русаков преподает живопись. А Васильева не знаю. Он, наверное, из старого поколения?
– Из моего поколения.
– Простите.
– Ничего.
– Между прочим, вы выглядите гораздо моложе.
– Моложе кого?
– Хм. А с вами надо быть осторожнее. Кстати, что заканчивали вы? Или это тоже секрет?
– Университет. Журфак.
– О-о! Теперь понятно, почему вам палец в рот не клади, как говорится.
– От такого и слышу.
– Называется «обменялись любезностями». Все! На сегодня хватит. Сколько сейчас? – Он взглянул на свои часы. – Матушка Ирина нас заждалась. Надо спешить.
В доме батюшки была идеальная чистота. Печка заново сложена и побелена, пол промыт до блеска, каждая вещь на своем месте.
– Проходите, будьте как дома! А мы заждались. Ирина меня уж на берег отправляла, мол, у них часов с собой, наверное, нет, – с улыбкой встретил их отец Алексей.
– Часы есть, времени в обрез, – сказал Андрей, намыливая под умывальником руки. – Надо бы штукатуров парочку да каменщика одного.
– Симаков обещал, но, как говорится, обещанного три года ждут.
– Прошу за стол, гости дорогие! – пригласила их Ирина, разрумянившаяся у плиты. – Я сегодня пирог с карасями испекла. По бабушкиному рецепту. Не знаю, как получилось.
Пирог удался на славу. Ирина не стала разрезать его, как это обычно принято. Она аккуратно сняла тонкую верхнюю корочку, разломила ее на несколько кусков, разложила их по тарелкам, затем каждому положила по рыбине, целиком запеченной в пироге, и наконец разрезала на небольшие ломтики опустевшую нижнюю корку, на которой остались только кольца лука и лавровый лист.
Пирог ели с ухой из тех же карасей. И вновь Татьяне показалось, что ничего вкуснее она в жизни не пробовала.
– Цемент кончается, – сообщил Андрей, когда они отдыхали после обеда в тени акаций.
– Да я уж видел, – поморщился отец Алексей. – Придется идти на поклон к Нестеренко. Он тоже обещаниями кормит, не хуже Симакова.
– Неужели у вас нет такого спонсора, чтобы не ходить за каждым мешком цемента? – не выдержала Татьяна.
– Представьте, нет, – ответил отец Алексей. – Когда только начинали восстановление, шуму было много и обещаний. А потом схлынула волна ажиотажа. Как говорится, посчитали – прослезились. Первые-то деньги ушли на проект, согласования всякого рода, поездки и прочую организационную шелуху. Закупили, правда, кое-какие стройматериалы, инструмент, небольшую бетономешалку, транспортер. Вон он, несобранный так и стоит. Нужны рабочие руки, а это ежемесячная зарплата, нужен кирпич, много кирпича, очень много. Опять же для кровли кучу всего надо. Да все это в смете есть. Нужны деньги. А спонсоры, те, что громче всех обещали, пошли в отказ, мол, у них у самих финансовые трудности, обождите, мол, вам не к спеху, а у нас производство может встать…
Татьяна увидела его расстроенное лицо, и сердце ее заныло.
– Скажите, а этот храм представляет собой историческую или архитектурную ценность?
– Ему, если верить архивам, сто двадцать лет. Так что исторически он не такой уж и старый. А архитектура…
– Типовой проект девяностых девятнадцатого века, – вмешался в разговор Андрей.
– Жаль. А то можно было бы подключить департамент культуры.
– Да он небось сам беднее монастырских крыс, – возразил Андрей.
– Так-то оно так, но все же для памятников культуры министерство хоть что-то выделяет, – сказала Татьяна.
– Уж слишком далеко начальство, отсюда не видать, – с сарказмом добавил Андрей. – Хотя бы моральную поддержку оказали наши высокие чиновники, и то вперед. Никому и дела нет до духовных нужд сельчан.
– Ну как это «никому»? А батюшка с матушкой? Уже то, что они здесь живут, огромная поддержка людям, – горячо возразила Татьяна.
– Так ведь я о чиновниках, – поморщился Андрей.
– Знаете что, пошли прямо сейчас к Симакову, а? Я сама хочу посмотреть на этого толстокожего бюрократа.
– А пошли! – загорелся Андрей. – Вы для понту представьтесь какой-нибудь большой шишкой, а то его на слезу не пробьешь.
– Хорошо. Представлюсь, к примеру, управляющей областным департаментом культуры.
– А не слишком?
– В самый раз.
Они вошли в кабинет Симакова после получасового ожидания в приемной. Все это время шло совещание «по широкому спектру вопросов», как объяснила секретарша, молоденькая девица, не старше семнадцати лет. Она сначала кокетничала, пытаясь привлечь внимание Андрея, но, заметив его холодное равнодушие, фыркнула и отвернулась к окну, демонстрируя свое презрение к «просителям».
Симаков, маленький, пузатый человечек, в рубашке навыпуск и зачем-то в галстуке, встретил их с кислой миной. Он, завидев Андрея, уже знал, о чем пойдет речь. Но после того как Андрей представил ему Татьяну, Симаков вдруг преобразился, вскочил на ноги:
– Татьяна Михайловна? Так это вы? У меня ведь утром был ваш брат, Виталий Павлович. Мы как раз говорили по вопросу спонсорства. И представьте, пришли к единому мнению: необходимо срочно собрать всех фермеров, а также представителей инфраструктуры и перерабатывающих производств. Короче, всех потенциальных спонсоров. Идея такая: инвестировать строительство не единичными вложениями, так сказать, хаотично, а отчислять ежемесячно определенный процент от прибыли на благотворительность. Ведь эти суммы имеют налоговые льготы.
– Прекрасно. И когда вы собираете такое совещание?
– На этой неделе.
– Но людей надо оповестить заранее, проинформировать о предложении администрации, чтобы все подготовились к разговору.
– Разумеется, Татьяна Михайловна. Именно так и сделаем. А вы лично не примете участие?
– Пожалуйста. Только в случае вашей оперативности. На той неделе я уеду.
– Обязательно. Кровь из носу, но мы соберемся. Ваше присутствие придаст солидности нашему мероприятию.
Когда они вышли из здания администрации, Андрей внимательно посмотрел на Татьяну, затем скептически произнес:
– Сомневаюсь, что спонсоры полетят на зов Симакова как пчелы на мед, но свою роль вы сыграли превосходно. Или тут что-то не то. А вы…
– Я в школе посещала драмкружок, – перебила его Татьяна. – Ну, до завтра?
– До свидания, – растерялся Андрей и еще стоял какое-то время, провожая ее взглядом.
Татьяна истопила баню, вымылась, постирала кое-что, напилась чаю с бутербродами и легла на топчан в саду под яблоней со своим бестселлером. Вскоре она уснула и проспала до позднего вечера. Солнце уже село, в воздухе похолодало, и она продрогла под тонким покрывалом. Татьяна встала, но из сада уходить не торопилась. Отсюда открывался прекрасный вид на Огневку, на заливные луга на том берегу, на Красный бор. Она подошла к изгороди, облокотилась на верхнюю жердь и долго любовалась красотой земли своих предков. А ведь она даже не сходила на могилки деда и бабки. «Халда», – обозвала себя Татьяна и решила, что завтра нарвет два огромных букета и сходит на кладбище. Совсем стемнело, закат почти погас, и Татьяна отправилась в дом. Она вошла в темные сени, задвинула щеколду, открыла входную дверь.
