Я давно люблю этот журнал и подписываюсь на него с первого курса. Как всегда, журнал заполнен множеством фотографий поразительно красивых девочек. Я бегло просмотрела подробности бренда нового женского белья, обратила внимание на адрес парфюмерного магазина, который открыла в «Ковент-Гардене» актриса, входящая в список А.
Ориол врывается ко мне в спальню с плюшевым мишкой и книгой в руках. Это удивительно, но каждый раз, когда я вижу ее, я заново удивляюсь ее красоте, живости и блеску. У меня каждый раз просто дух захватывает. Нельзя сказать, будто я забываю, насколько она великолепна, в промежутках, просто собственный ребенок всегда кажется прелестнее всяких воспоминаний. Она похожа на моделей со страниц «Вог» и, пожалуй, ближе к ним по возрасту, чем я. Жестокая мысль!
Я прочитываю Ориол две главы из «Алисы в Зазеркалье». Иллюстрации в книге восхитительные, и она на этот раз не перебивает меня нелепыми вопросами, не связанными с текстом, как, например: «А какой у тебя любимый цвет, мамочка?» или «А у тебя было какое-нибудь домашнее животное, когда ты была маленькая?».
Я стараюсь как можно скорее уложить ее в постель. Когда свет у нее гаснет, я вдруг обнаруживаю, что забыла спросить, как прошел день в школе. Но она ведь сказала бы мне, если бы у нее возникли какие-то проблемы, не так ли?
Вместо ужина, я принимаю шесть разных витаминов и выпиваю стакан зеленого чая из стеблей пшеницы. Он отвратительный на вкус, но мой гомеопат настоятельно рекомендует пить его. Затем я снова взлетаю наверх, плюхаюсь на кровать и принимаюсь готовиться к презентации.
Нужно подготовить нечто среднее между показом, сопровождаемым рассказом, и наглядной агитацией. Мне это не составит труда. Какое-то время спустя смотрю на часы. Половина десятого, а Питера нет дома. Думаю позвонить ему и спросить, когда он вернется. Может быть, стоит дождаться его и не засыпать. А может, и не стоит.
Подавляю зевок. Я всегда обладала кипучей энергией и была такой деятельной. Мне достаточно было поспать четыре-пять часов. Я часто говорила, что можно будет выспаться на том свете, я и сейчас так считаю. Я…
Слышу, как пронзительно звенит мобильник где-то у уха. Не могу понять, где я, в первую очередь в голову приходит мысль, будто я уснула за рабочим столом. Пробираюсь сквозь густой туман сна и, схватив телефон, понимаю, что я не в офисе, а у себя дома, в спальне. Наверное, это Питер, хочет сообщить, что едет домой.
— Питер! — Мой голос прозвучал и радостно, и в то же время расстроенно. Я хочу, чтобы он знал, что я рада слышать его, но ему так просто не сойдет с рук столь позднее возвращение домой. Я довела до совершенства этот тон, когда была его любовницей и проводила бесчисленные вечера в ожидании его звонка.
— Извини, Принцесса. Это не твой муж — это мужчина твоих сновидений.
— Ты хочешь сказать, кошмаров, Мик, — отрезаю я довольно удачно, если учесть, что я не вполне проснулась. Не стоит позволять коллегам совать свой нос в твои домашние дела. Как Мик посмел звонить мне в… я пытаюсь рассмотреть циферблат, в комнате чертовски темно — в половине одиннадцатого вечера?
— Как дела с цифрами? — спрашивает он.
— Они складываются, — холодно отвечаю я.
— Значит, ты закончила с презентацией? И уложила ее в постель?
— Да. — Я не признаюсь ему, что и сама уже в постели. Какой уважающий себя маклер признается, что к половине одиннадцатого уже устал? Парни из отдела еще только разогреваются, чтобы приступить к вечеринке.
— Так и думал, что ты с этим уже покончила, Принцесса, и решил позвонить и спросить, может, ты передумала и захочешь к нам присоединиться. Мы направляемся в Ноттинг-Хилл; это ведь твоя вотчина?
Моя, но не его.
— Почему вы отправились так далеко на запад?
— Кое-кто из парней хочет поехать в Хаммерсмит в этот стриптиз-бар «Секреты». Знаешь такой?
— Да.
— Не в моем вкусе.
— Танцовщицы-стриптизерши не в твоем вкусе? — Не могу скрыть изумления.
— Пойми меня правильно. Я, как и все, люблю танцы. Просто мне кажется, что «Секреты» довольно низкопробное заведение по сравнению с клубами для джентльменов, которые обычно посещаю я.
— Правильно. Мужчина должен придерживаться определенных норм, — пытаюсь его уколоть. — Во всяком случае, надеюсь, ты позвонил не для того, чтобы сообщить мне свой список трех лучших баров в городе, где демонстрируют задницы, не так ли?
— Нет, просто твое имя всплыло в разговоре…
Вот как? Мне захотелось спросить, в каком контексте, но я знаю, что не смогу. Во всяком случае, Мик и не скажет мне правды. Возможно, ребята обсуждали фонды и акции и отметили, что у меня был удачный день, а может, они болтали о стриптиз-клубах и обсуждали фигуры женщин. Дискриминация женщин только в том случае становится проблемой, если они сами ее провоцируют.
— Питера нет дома, а няня уже ушла, некому будет присмотреть за Ориол, — отвечаю я.
— Парни говорят, что ты всегда найдешь отговорку и что ты больше не принимаешь участия в вечеринках. Ну ладно. Не беспокойся. Ты нам тут не очень-то и нужна, Принцесса. Нам просто не хочется, чтобы ты подала на нас в суд, заявляя, что все дела решаются за столом с выпивкой, а не за письменным столом и что тебе не дали возможности присоединиться к нам. Увидимся завтра. — И он отключается.
В основе его шутки, как это обычно бывает, крылась обида и была доля правды. Общепризнано, что многие сделки и контакты устанавливаются в барах за бутылкой «Болли». А женщины оказываются выброшенными за борт после того, как у них появляются дети и возможность длительных встреч после работы уходит для них в прошлое (чего не скажешь о мужчинах, имеющих детей, но сохранивших возможность продолжать свою вечернюю деятельность). Мне проще нанять няню и притащить свою задницу в работающий допоздна минималистский бар без проволочек и без суеты. Если работа требует, нужно это сделать. Поэтому комментарий Мика несправедлив. Обычно я держусь на равных с этими распутными парнями. В последний раз я ходила с ними… Я помедлила.
Припомнить в точности, когда в последний раз я встречалась с коллегами на каком-нибудь светском мероприятии, мне не удавалось. На прошлой неделе мне пришлось вылететь в Берлин, и я отсутствовала двое суток. В четверг я ужинала с клиентом, а в пятницу работала допоздна. Я взяла свой ежедневник и пролистала его. Последний раз я согласилась поучаствовать в вечеринке шесть недель назад. Это целая жизнь для Сити.
Я заставляю себя встать с постели и пойти в ванную. Когда я превратилась в женщину, которая ложится спать слишком усталая, чтобы снять косметику? На моем лице появились странные вмятины — я спала прижавшись щекой к расшитому египетскому постельному белью. Тушь размазалась и спускается полосками, словно кипящие потоки от уголков глаз. Я придвинулась к зеркалу. У меня появились морщинки в уголках губ. Моя кожа начала стареть, чуть-чуть обвисла. Возможно, не все это заметят, но если на меня посмотрит двадцатилетняя девушка, то сразу поймет, что я не из ее компании. Скоро я стану принадлежать к тому типу женщин, о которых говорят: красивая для своих лет.
