Коннор потянулся за хлебными палочками и автоматически одну положил к ней в тарелку.
— Да так, ничего особенного.
Бронте подцепила равиоли на вилку и отправила в рот.
— Типичный мужской ответ. Скажи-ка, вы, мужчины, от рождения такие или это приобретенная с годами привычка?
Коннор вздохнул.
— Просто это значит, что все, о чем бы мы ни думали, не отличается большим разнообразием.
— Допустим, этот ответ меня устраивает, — произнесла Бронте.
Коннор же с любопытством размышлял, как она сможет управиться со всем, что лежало на ее тарелке.
— Итак, — начала Бронте, сделав глоток вина. — Как прошел день?
Коннор выпил пива.
— Нормально, — ответил он.
Вопрос и ответ показались ему естественными. У него было ощущение обычного рабочего дня. Но это лишь ощущение, в действительности все обстояло хуже, чем обычно. Только сидя за столом с Бронте, Коннор чувствовал себя… спокойно.
— А как у тебя прошел день? — поинтересовался он в свою очередь.
— Не очень. Могло быть и лучше.
Коннор взглянул на Бронте.
— Помнишь, я говорила о коллеге? Так вот, он официально забрал у меня дело Прыки — Роббинс.
Коннор кивнул, словно этого ответа и ожидал, но заметил, как задрожала вилка в ее руке, да и ела Бронте без особого удовольствия.
— Я… нашла кое-что любопытное, хотя…
Их взгляды встретились, и он понял по выражению ее лица, что пора готовиться к худшему.
— Но я не хочу сейчас говорить об этом, — добавила Бронте.
Коннор сосредоточился на еде, пытаясь угадать, что именно она не договорила.
— Не думай об этом, — начала опять Бронте. — Расскажи мне лучше что-нибудь о могущественных Маккоях.
Коннор удивленно взглянул на нее.
— Каких?
Бронте улыбнулась.
— Что-нибудь, чего я еще не слышала от Келли.
— Нет, я не понял, что ты имела в виду под словом «могущественные»?
Девушка рассмеялась.
— Только не говори, что ты удивлен. Ведь все знают, что каждый из вашей семьи, так или иначе, связан с правосудием, верно?
— Постольку-поскольку, — ответил Коннор.
— А твой отец?
— И мой отец тоже.
— Почему? — искренне удивилась Бронте. Коннор оторвался от тарелки и посмотрел на нее, потом вздохнул. Он не совсем понял, что ее интересует. Он всегда хотел быть офицером полиции. Но в первый же год в академии объявили набор на курсы службы судебных исполнителей при Министерстве юстиции. Коннора это привлекло и заинтересовало, но с отцом возникли серьезные разногласия из-за того, что он хотел попробовать себя в другой сфере судебного производства, против чего возражал Шон. Тогда Коннор поразил всех, устроившись ночным охранником в тюрьму, а днем посещая лекции в колледже. Ему было очень тяжело, так как еще нужно было присматривать за младшими братьями.
— Иногда профессия сама тебя выбирает, — тихо произнес Коннор.
— Тебе никогда не хотелось все бросить?
— Нет, — твердо ответил он.
— Разве ты не устаешь от ежедневного общения с отбросами общества?
Он все еще не мог понять, к чему она клонит. Бронте вздохнула, и улыбка исчезла с ее прекрасного лица. Коннор осторожно спросил:
— А ты никогда не хотела все бросить?
Бронте на секунду задумалась.
— Нет. Никогда, — ответила она и отломила кусочек хлеба. — Наверно, это смешно, но мы просто не замечаем, что занимаемся, по сути, одними и теми же вещами. Если отбросить все формальности, то и ты, и я держим людей под арестом, верно? Просто приходим к этому разными путями и пользуемся разными средствами.
Коннор не сумел сдержать улыбки.
— Отличие все же есть, ты — высококвалифицированный юрист, а я… мне еще надо учиться и учиться.
— Ну, ты не прав, — иронично заметила Бронте, жуя кусочек хлеба. — Ты никогда не гнался за дипломом юриста, верно?
Коннор рассмеялся.
— Я серьезно. Ты всегда была лучше всех, если память меня не подводит.
Взглянув на Бронте, Коннор понял, что она внимательно его слушает.
— А я помню, как ты пропускал больше половины лекций, умудряясь при этом все, сдавать хорошо. Мне же приходилось сидеть на каждой лекции от начала и до конца почти с тем же результатом.
— Это еще не показатель, — заметил Коннор.
— Что именно? Высшие баллы или диплом юриста?
— И то и другое.
— Что-то я тебя не понимаю.
— Для моей семьи… понимаешь, высшее образование для Маккоев никогда не было самоцелью. У нас на него не хватало денег.
— С твоими-то способностями ты запросто мог получить стипендию, — удивилась Бронте.
— Как ты не понимаешь! Мне приходилось работать, чтобы поддерживать семью и моих ребят.
Бронте не переставала удивляться словам Коннора.
— Ребят? Ты говоришь о своих братьях так, словно они были твоими детьми.
— В какой-то степени так оно и было, — спокойно ответил Коннор.
— А как же твой отец? — спросила девушка. Коннор пожал плечами.
— Он не слишком заботился о нас.
— Прости, я не знала.
Коннор ждал вопросов о своей матери и очень надеялся, что Бронте не задаст их. Хотя вполне возможно, что все подробности она могла узнать от Келли.
— Отчего умерла твоя мама?
У Коннора перехватило дыхание. К такому вопросу он был не готов, он до сих пор не может спокойно говорить об этом.
— Прости… но я не могу…
— Извини меня, я не хотела причинить тебе боль.
Они замолчали, каждый думал о своем.
Коннор никогда никому не рассказывал о том, что случилось с его матерью, но сейчас решил, что с Бронте можно поделиться. Это его настораживало и пугало одновременно.
Бронте откашлялась.
— Моя мама парализована и передвигается в инвалидной коляске.
Коннор, не моргая, уставился на девушку.
Ее мама? Конечно, он же ничего о ней не знает.
— А у тебя есть братья или сестры? — Он попытался отвлечь ее от грустных мыслей.
— Две сестры. Старшие.
— Что же произошло с твоей матерью?
Бронте слегка улыбнулась.
— Для человека, не желающего говорить о своей семье, ты задаешь слишком много вопросов о моей. Мама повредила спину, когда мне было около девяти лет. Вовремя, как обычно, ничего не заметили, а потом у нее начали неметь ноги, и вскоре развился паралич. Пять операций не принесли улучшения, и мама стала инвалидом. К тому времени сестры уже уехали, и все заботы о хозяйстве и о маме перешли в мои руки.
