— Прости, Боб… — только и вымолвила она, и голос ее снова пресекся.
Боб заполнил паузу, стараясь уверить Арианну, что в извинениях нет необходимости. Но она-то знала, что это не так. Она стольких людей вовлекла в смертельно опасную ситуацию, что если бы с ними что-нибудь случилось, вина была бы на ней. Когда она наконец сумела облечь эту мысль в слова, Боб прервал ее:
— Ари, хватит об этом. Ты не отвечаешь за жизнь других людей, только за свою собственную.
Но это неправда, думала она, прижимая ладонь ко лбу. Стоило ей совершить ошибку, и это могло трагически окончиться для других людей. Так было уже однажды… Почему никто этого не понимает?
— У каждого свой выбор. Ари, ты меня слышишь?
— Да, слышу.
— Теперь расскажи, как ты там. Джош сказал, что ты в порядке, но думаю, он понятия не имеет, что тебе пришлось пережить.
— Все нормально. Я вычеркнула из памяти все плохое.
— Я уже начал беспокоиться. Целый час пытался до вас дозвониться.
— Мы выходили.
— Выходили? — Голос Боба напрягся.
— Я помогала ему расчистить порог гаража… — Она внезапно умолкла, быстро припомнив, что ее попытка окончилась неудачей. — Я недолго, — тихо проговорила она, в ее голосе сквозил стыд.
— Главное, что ты стараешься, — заверил ее Боб, прикусив язык, чтобы не спросить, какого черта Джошуа позволяет ей выходить из дома в такую погоду. — Если ты будешь стараться, то победишь. Как Джошуа относится к тебе?
— Во всяком случае, он не выгоняет меня спать на улицу, — сухо заключила она.
— Местные жители глаза вытаращили, узнав, что у отшельника поселилась гостья. Он не славится гостеприимством, так что не рассчитывай на вкусную конфетку под подушкой.
— Но на подушку-то я могу рассчитывать? — невозмутимо спросила Ари, и хотя Боб рассмеялся, в его голосе сквозила тревога.
— Судя по прогнозу погоды, тебе придется задержаться там на несколько дней. Будешь умницей?
— Все будет в порядке, Боб. Пожалуйста, не волнуйся. Если я буду думать, что снова причиняю тебе беспокойство, то просто не выдержу.
Боб внимательно вслушивался в ее голос, старясь уловить малейшие нюансы. Если бы можно было увидеть ее лицо, вернуть ее в лагерь, под защиту всей группы! Слава Богу, она жива и в безопасности. Но длительное общение с Джошуа Брандтом ей нужно меньше всего на свете. Он понятия не имеет, как хрупко ее психологическое состояние, и презирает человеческие слабости. Если он станет чересчур требовательным, от ее душевного покоя останутся одни воспоминания. К несчастью, Джошуа имеет обыкновение много требовать от других.
— Боб, ты меня слышишь?
— Да. Пусть Джош возьмет трубку.
Словно по сигналу Джошуа вошел на кухню.
— Это Халстон?
Она молча кивнула и передала ему трубку.
— Джош, боюсь, связь скоро прервется, так что я быстро. Слушай, если ты и сумел немного расчистить дорогу, то в город ты не проберешься, так что и не пытайся. Все дороги в этой части штата блокированы. Даже снегоочиститель не справится, так что придется твоей гостье пожить у тебя пару дней. Поэтому ты должен кое-что знать. У нее боязнь открытого пространства.
— Я это уже понял.
— Поэтому ни в коем случае не выпускай ее из дома одну. Ты меня слышишь?
— Слышу. — Джошуа так внимательно посмотрел на Арианну, что она поежилась.
— Отлично. И еще тебе нужно знать…
На линии что-то щелкнуло и наступила тишина. Джошуа посмотрел на молчащую трубку, потом повесил ее на рычаг и оперся локтями о стойку.
— Телефону конец, — без лишних слов объявил он.
— Неужели?
— Вы хотели позвонить?
— Нет, — тихо сказала она и посмотрела на телефон так, будто он ее предал. — Просто мне не нравится, когда вещи не выполняют те функции, для которых предназначены.
— Придется с этим смириться. Если пропадет напряжение, тут многое перестанет работать.
Ее глаза скользнули по изобретениям цивилизации, которые по воле природы могут стать совершенно бесполезными: тостер, кофеварка, холодильник. Слава Богу, плита газовая, — подумала она.
Джошуа сквозь маленькое окно смотрел на улицу. Последовав за его взглядом, Ари увидела лишь белые вихри.
— Надеюсь, людей с Мизерли-Пик эвакуировали вовремя.
— Там были люди? — задохнулась она.
Он кивнул, не отрывая глаз от окна.
— Спасатели еще вчера пытались спустить их вниз.
— Вам скучно?
— Что?
— Участвовать в делах отряда спасателей? Боб говорит, что вы работаете последний год.
— Значит, Боб говорит правду. А почему вы так решили?
— Он мимоходом упомянул об этом, когда я рассказывала ему о том, как вы спасли меня на мосту. Боб сказал, что вы прекрасно делаете свое дело, и без вас команда будет уже не та.
Джошуа глубоко вздохнул и повернулся к ней.
— Мне некогда скучать. Последние два дня я только и занимаюсь вашим спасением.
Неуверенная улыбка затрепетала на ее губах. Он поддразнивает ее или осуждает? Она так и не решила.
— И все-таки почему вы хотите покинуть команду?
Он нахмурился и отвернулся.
— В прошлом году мы потеряли одного из спасателей, хорошего парня. Друга.
Ари ничего не сказала, но смотрела с сочувствием.
— Этого не должно было случиться, — монотонно продолжал он, глядя в окно. — Если бы он спасал несмышленого ребенка или путника, захваченного внезапно налетевшей непогодой, было бы не так обидно. — Он прикрыл глаза от нахлынувших воспоминаний, в голосе звучала горечь. — Ей нечего было делать на скале. Ей говорили, что из-за камнепада нельзя подниматься по тому склону горы, но предупреждения действовали на нее, как красная тряпка на быка. Она ничего не хотела слышать. Одному Богу известно, что она пыталась доказать, но Джим жизнью заплатил за ее хвастовство и напускную храбрость. — Он умолк и еще больше нахмурился, размышляя, почему он все это ей рассказывает. — Вот почему я ухожу из отряда. Я перестал верить, что люди, которых мы спасаем, стоят таких усилий.
Повернувшись к ней, он увидел, что ее лицо побледнело и только синие глаза темнели на нем.
— Я не имел в виду вас.
— Почему? — спросила она с болезненной улыбкой. — Я не ребенок и не попавший в непогоду путник. Меня предупреждали, что нельзя выходить одной, а я это сделала. Совсем как та женщина, спасая которую, погиб ваш друг.
— Вы не такая, — настаивал Джошуа, сам удивляясь тому, что защищает ее столь же решительно, как Боб Халстон. — Кэтрин Данхилл не страдала боязнью открытого пространства и приступами паники, с которой не могла справиться. Она прекрасно понимала, что делает.
