— Ты просто устала, Мелоди. Используй это время вынужденного бездействия, чтобы отдохнуть, — холодно предложил ей Джон, не желая оправдываться в чем-либо и извиняться перед ней за собственные взгляды и предпочтения.
— И патроны с собой носишь? — презрительно щурясь, осведомилась она.
— Вот пистолет, вот патроны, — невозмутимо продемонстрировал он и то и-другое. — Ты оставайся, а я обойду хижину.
— Делай, что считаешь нужным. Мы с Чили подождем.
— Почему бы тебе не перебраться поближе к очагу? — произнес Джон.
— Не волнуйся за меня. Я в порядке, — отрезала Мелоди, потрепав собаку за ухом.
Пожав плечами, Джон кивнул.
Мелоди повернулась лицом к очагу, забралась с ногами на стул, обхватила колени руками.
В охотничьей хижине стремительно темнело. Пламя из очага еле освещало половину комнатки.
Приблизив наручные часы к глазам, Джон на миг включил подсветку циферблата. Затем подошел к столу и нагнулся за курткой. Их лица оказались рядом. Он без труда мог коснуться губами ее губ, тем более что уже давно испытывал такое желание.
Джон ощущал тепло под фланелевой рубашкой Мелоди, чувствовал напряжение в ее ногах под джинсовой тканью, видел полуоткрытые губы… Нет. Поцелуй невозможен, решил Джон. Он знал наперед, какая реакция будет у этой упрямой девушки, если он ни с того ни с сего позволит себе столь экстравагантный поступок.
Поэтому Джон ограничился тем, что накинул ей на плечи старый плед, в который Мелоди благодарно закуталась.
И Джон почувствовал себя на высоте. Емувсегда нравилось опекать людей. Только он не предполагал, что Мелоди может ему такое позволить. Но она позволила, хотя и сделала это совершенно безотчетно.
Она выглядела сейчас чрезвычайно хрупкой и ранимой. То напряжение, которое еще секунду назад существовало между ними, исчезло.
Джон с удовольствием наблюдал за тем, как отблески пламени играют на ее красивом сдержанном лице. В это мгновение она была безупречна.
Мелоди поежилась, основательнее завернулась в плед и наморщила нос, словно собиралась чихнуть, но вместо этого послышалось лишь невнятное бормотание.
Джон улыбнулся. Девушка выглядела презабавно.
Однако не только этим она была интересна Джону. Он видел ее интригующей, непредсказуемой, интересной, соблазнительно недоступной. Джон и предположить не решился бы, что у нее на уме в этот миг. Он представления не имел, какими переживаниями она живет, о чем мечтает, к чему стремится, как пришла к той жизни, которую теперь ведет.
Даже то, что Джон постепенно узнавал о ней, ничего не проясняло. Мелоди Кроуфорд продолжала оставаться для него загадкой.
Стихия угомонилась быстрее, чем можно было ожидать. Сначала заснул Чили, вслед за ним сморило Мелоди. Джон задремал только к рассвету. А вскоре наступило утро.
* * *
Девушка пробуждалась медленно. Из-за неудобства позы руки и ноги у нее затекли. Постепенно справляясь с неприятными ощущениями и сонно осматриваясь вокруг, она старалась припомнить все, что предшествовало этому моменту. Впрочем, это не составило ей особого труда.
Первая ее осознанная мысль была, как всегда, о собаках. Чили безмятежно спал рядом с ней, о состоянии прочих, остававшихся весь вечер и всю ночь без ее опеки, она могла только догадываться. Больше всего девушку тревожил, конечно же, Эйс. Но даже любимому псу она ничем не могла помочь, оставаясь в этой хижине.
Мелоди несколько раз с усилием моргнула, чтобы окончательно смахнуть сонливость. Затем посмотрела в окно, стекло которого смазывало вид грязными разводами, но даже и при таком обзоре можно было понять, что уже давно рассвело.
Утро после вчерашнего разгула стихии было особенно ясным. Солнечный свет ярко освещал лежак, на котором устроился Джон. Он спал беззвучно и неподвижно. Совсем рядом. Они даже слегка соприкасались. Но Мелоди это нисколько не смущало. Просто решив не шуметь, чтобы не разбудить Норта, Мелоди откинулась на спину и уставилась в облупившийся от времени потолок.
Неизвестно сколько времени прошло в тишине. Наконец Джон, окликая ее, тихо проговорил:
— Привет.
Мелоди повернула лицо в ето сторону.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе, — отозвался мужчина. — Как спалось?
— Как на камнях, — ответила она, невольно улыбнувшись. — А тебе?
— Ну, знаешь, случалось проводить ночь и в менее комфортных условиях, — ухмыльнулся бывалый солдат.
— От тебя исходит тепло, — заметила Мелоди.
— И от тебя тоже, — улыбнулся ей Джон в ответ. — И уж наверняка от Чили.
— Это да, — согласилась девушка, ласково взглянув на продолжавшего мирно спать пса. — А еще ты жесткий, — добавила она.
— А ты, — наоборот, мягонькая, — интимным полушепотом произнес Джон. — Как котеночек. Такая, мягкая, что можно сойти с ума, — пылко забормотал он, притянув Мелоди к себе и не ощутив при этом ни малейшего сопротивления с ее стороны.
Мелоди томно вздохнула и тут же заметила блеск в глазах Джона. Эти странные сполохи вспугнули ее.
Джон почувствовал напряжение девушки и ослабил хватку. И в то же самое время, отняв от нее одну руку, другой осторожно дотронулся до уголка ее рта.
Губы Мелоди разомкнулись. Джон нежно обхватил ее лицо ладонями и осторожно поцеловал.
После этого недолгого поцелуя они посмотрели друг на друга. Взгляд Мелоди затуманился.
— Еще, — пробормотал Джон и теперь уже решительно впился в ее сочные губы.
Джон перекатился на бок и приподнялся на локте.
Он молча наблюдал за тем, как Мелоди деловито готовит завтрак из остатков вчерашней провизии, курсируя по комнатушке.
Наслаждаясь этим зрелищем, Джон чувствовал всем своим телом близость Мелоди.
Она целовала его, как ни одна другая женщина до этого. Подобно раскаленной стали, эти поцелуи обжигали губы и гортань, огнем вливаясь в его жилы и растекаясь кипучей кровью.
Наконец-то Джон узнал ее в страсти. И мог поклясться, что теперь ему известно, кто такая Мелоди Кроуфорд.
Чили уже давно был на ногах и вился возле двери.
— Ты прав, парень, — заметил Джон, резко поднимаясь на ноги. — Пора поискать подходящий кустик.
Мелоди дождалась, когда дверь за ними закроется, и тяжело вздохнула.
Девушке казалось, что Джон чем-то недоволен, нет, даже зол. И это ее пугало. Ей, живущей в уединении, злой человек всегда представлялся более опасным, чем любой дикий и кровожадный зверь. И дело здесь даже не в наличии или отсутствии оружия, которое Мелоди так не терпела. Есть в человеческом существе такая жестокость, которая никому из зверья не свойственна. Вотименно проявлений этой жестокости Мелоди и боялась больше всего, именно потому и выбрала уединение.
