Самюэль снова умолк, не находя более подходящих слов.
– Я понял, – улыбнулся Лоран.
Его ирония рассердила Самюэля. Так было всегда, когда речь заходила о Паскаль. Он нервничал оттого, что она была где-то рядом, и Марианна сразу это заметила. Не было никакого сомнения, что в глубине души он все еще любит ее и, возможно, будет любить всю жизнь, как некий потерянный рай. Сам он не решался признаться себе в этом, тем более не хотел, чтобы его вынуждали делать это другие люди. Мысли о Паскаль только мешали ему полюбить другую женщину, что было нелепо, несправедливо и неразумно.
– Самюэль!
Многозначительный взгляд Лорана заставил его улыбнуться.
– Не напускай на себя такой жалобный вид, ладно? А то мне придется так завалить тебя работой, чтобы ты забыл даже, как тебя зовут.
Самюэль пожал плечами и направился к стойке за следующей парой пива.
Паскаль опустилась на огромный пуф, обтянутый марокканской кожей, подняв облако пыли. Аврора, стоявшая неподалеку, запротестовала.
– Только не говори мне, что ты устала!
– Да я сейчас умру от усталости… Ты и правда хочешь оставить этот ужас?
– Я люблю экзотику, а твой чердак – настоящая пещера Али-Бабы. Если этот пуф почистить и натереть кремом, он будет прекрасно смотреться!
Весь день они передвигали мебель, пытаясь найти для нее наилучшее место.
– Я так рада, что ты пригласила меня сюда жить, – чуть ли не в десятый раз повторила Аврора.
Эта идея пришла им в голову одновременно, когда они обедали в пиццерии и рассказывали друг другу о своей жизни. Аврора с трудом сводила концы с концами, пытаясь погасить долг в банке. Она была транжирой, фантазеркой и мечтательницей, поэтому не умела распределять свой бюджет, и оплата долга превратилась для нее в настоящую проблему. Двухкомнатная квартира, которую Аврора снимала в Тулузе, стоила дорого и была лишена всякого очарования, поэтому предложение о переезде в Пейроль она восприняла с радостью. Паскаль просила ее взять на себя лишь часть расходов по оплате отопления и электричества, но Аврора заявила, что будет также участвовать в ремонтных работах. Преимущество было еще и в том, что они вместе могли ездить на работу в одной машине. Но главное – это простое решение избавляло их от одиночества незамужних женщин.
Аврора, перебравшись в Пейроль, пребывала словно в эйфории. Этот дом, также как и парк, вызывал в ней восхищение и пробуждал неуемную энергию. Она была полна замыслов о том, как преобразить и украсить их жилище. Без нее Паскаль, вероятно, пришла бы в отчаяние, поскольку явно недооценила сложность задачи. Для себя она выбрала комнату родителей, для Авроры – комнату Адриана, а ее бывшая детская, большая и светлая, предназначалась теперь для гостей. На первом этаже, кроме кухни, был еще зимний сад. Эта большая прямоугольная комната заканчивалась широкой террасой и была самым красивым местом в доме. Паскаль и Аврора засиживались там до полуночи, обсуждая свои дела и наслаждаясь чаем с липой или мятой.
– Сегодня вечером, – заявила Аврора, – я приготовлю огромный омлет.
– Хорошо, я куплю хлеб.
Они неохотно поднялись, чувствуя усталость от переделанной за день работы.
– Суббота прошла не зря, – констатировала Паскаль, окидывая взглядом спальню Авроры.
Они повесили здесь розовые шторы, благодаря которым комната как-то сразу повеселела, поставили ширму, оклеенную фотографиями, белый комод, украшенный трафаретным орнаментом и, наконец, тот самый обитый марокканской кожей пуф, который словно трон возвышался в простенке между окнами. Паскаль одобрительно кивнула, отдавая должное фантазии своей подруги. Ее вкус тяготел скорее к классике, простоте и строгости стиля. Почему у нее никогда не находилось времени, чтобы заняться их с Самюэлем квартирой? Оба они были чересчур поглощены работой, к тому же мечтали переехать оттуда. И так бы и случилось, если бы Паскаль забеременела…
Она спустилась вниз по лестнице, взяла сумку, лежавшую на столике в передней, и отправилась за хлебом. В соседней деревне было только три магазина: булочная, бар, где продавали сигареты и журналы, и мясная лавка. Паскаль уже несколько раз бывала здесь, но ни разу ни с кем не говорила. Может, эти люди принимали ее за туристку, или же им не нравился ее парижский акцент, в любом случае их прием не отличался теплотой. Она решила сделать еще одну попытку и дать им понять, что она их соседка и теперь будет часто к ним заходить.
Улыбаясь, она вошла в булочную и поймала на себе недобрый взгляд пожилой женщины за кассой.
– Добрый день, мадам, я возьму батон и темный хлеб, – сказала она как можно любезнее.
– Порезать хлеб? – все с тем же выражением лица спросила продавщица.
– Да, пожалуйста. Я очень люблю этот хлеб на завтрак!
Та, не ответив на комплимент, продолжала нарезать хлеб.
– Я поселилась в двух километрах отсюда, – продолжала Паскаль. – Я вернулась в дом, в котором провела все свое детство.
– А, вы одна из Фонтанелей, да? – недоброжелательно выдавила из себя продавщица.
– Да! Я купила себе наш семейный дом.
– Какая странная мысль.
Разочарованная такой реакцией, Паскаль протянула ей пять евро.
– Ваши родители ничего не покупали в деревне, – пробурчала женщина. – Но я вас видела пару раз, когда вы были еще маленькой девочкой…
– А теперь вы будете видеть меня гораздо чаще! Улыбнувшись еще раз, Паскаль вышла из магазина.
Странный прием для хозяйки магазина, который явно не испытывает избытка покупателей. Логичнее была бы любезность или, по крайней мере, заинтересованность.
Паскаль перешла через дорогу и толкнула дверь бара, где рассчитывала купить несколько женских журналов. Аврора обожала их перелистывать воскресным утром, проявляя внимание к новинкам моды, советам по дизайну интерьеров и к кулинарным рецептам, которые с переменным успехом опробовала в тот же день.
– Что, врачи и такое читают? – шутливо спросил продавец, разглядывая ее из-за стойки.
– Выходные на то и даются, чтобы расслабиться, – весело ответила Паскаль.
Наконец-то хоть кто-то здесь не считает ее туристкой.
– Я живу в двух километрах отсюда, – уточнила она, чтобы поддержать разговор.
– Знаю, знаю… Тут быстро узнают такие вещи! Ваш садовник трубит об этой новости уже целый месяц.
– Люсьен Лестрейд больше не мой садовник. Он сам захотел помочь мне, но делает это бесплатно. Сейчас у меня никто не работает.
– Вам не просто будет избавиться от него! – пошутил мужчина.
На вид он был немного старше Паскаль и вряд ли знал ее семью в то время, когда они здесь жили, и, может, поэтому был более словоохотлив, чем булочница.
