Рафа, почему ты написал так мало? В душе все переворачивается от чтения твоих слов. Разве тебе больше нечего мне сказать? Я вновь и вновь перечитываю его слова и понимаю, какой глубокий смысл таит эта коробочка. И слезы, которые текут по щекам, не имеют ничего общего с теми слезами, что капали из глаз в такси. Это жгучие слезы утраты, которые наконец-то вырвались наружу, как неистовая река. Это слезы из самого сердца, полного печали. Не помню, чтобы я в своей жизни так плакала из-за мужчины. Но я действительно плачу из-за него или из-за моментов счастья, которые уникальны и больше никогда не повторятся.
Поворот на 180 градусов
24 апреля 1997года
В аэропорту меня никто не встречает. Еще очень рано. Мой нос стал красным из-за того, что я плакала семь из двенадцати часов полета, а глаза опухли, как будто пчелы ужалили меня в оба века. Пытаюсь утешиться мыслью, что Рафа остается в хороших руках. Несомненно, он свяжется со стюардессой, с которой мы летели в Трухильо. И я улыбнулась при этой мысли.
Первое, что я должна сделать, – это выкурить сигарету. Пока жду такси возле выхода из аэропорта, вставляю в свой мобильный телефон SIM-карту, которую я вынула перед поездкой в Перу. Должно быть, моя голосовая почта полна сообщений, но я решила прослушать их дома.
После обеда я встречусь с Андресом, чтобы отчитаться о проделанной работе. Сейчас пойду домой, немного отдохну, а затем побегу в офис.
По пути домой я ощущаю, что снова вернулась в цивилизованный мир, который я оставила несколько дней назад, и начинаю наблюдать за каждым движением города. Остановившись у светофора, я вижу мужчину, который стоит перед витриной магазина «Гуччи» и внимательно изучает цену туфель на высоком каблуке. Он разговаривает сам с собой, у него явно нервный тик, поскольку его нижняя губа все время уходит в сторону. В чайном салоне администратор указывает продавщице пальцем на огромный торт с английскими сливками, стекающими со всех сторон, и кончиком языка облизывает левый уголок губ. Чувствую себя прекрасно. Вокруг все бурлит, моя жизнь вновь входит в привычное русло.
Я никогда так быстро не доезжала домой из аэропорта. Город еще не проснулся, но в воздухе уже висит сероватая плотная дымка, которая появляется еще до того, как мегаполис наполняется шумом. Смог – это большая угроза для жителей городов, и она с каждым годом возрастает. Сирена «скорой помощи» напоминает мне, что я снова в Испании, а все, что я испытала за последние дни, осталось в прошлом. В каждой стране эти сирены звучат по-разному и по-разному действуют на того, кто их слышит. Сегодня я чувствую себя хорошо, но как-то странно.
Мой почтовый ящик переполнен письмами. Из них мое внимание привлекают два письма: на одном мой адрес написан вручную, а другое – это уведомление о получении посылки, оно с синей наклейкой, и в нем сообщается, что, поскольку меня не было дома, посылку оставили в квартире А.
Открываю другое письмо и инстинктивно смотрю на имя отправителя. Это Кристиан. С чего вдруг Кристиан написал мне письмо? Я не хочу читать его сейчас. К тому же даже после того, что со мной произошло, я все еще немного злюсь на него.
Как я рада вернуться домой! Здороваюсь со всей своей мебелью. Я считаю, что у нее тоже есть собственная жизнь. Пусть вещей в моем доме не много, но они вызывают у меня определенные чувства. Особенно картина, написанная художником Модиглиани. На ней изображено лицо женщины, и кто бы ни заходил ко мне домой, все спрашивают, не я ли нарисована на картине.
– Я? – однажды переспросила я удивленно, с гримасой недовольства на лице.
– Да! Уверяю тебя, ты очень похожа на эту женщину с густыми каштановыми волосами, изящными розовыми губами, которые то ли улыбаются, то ли нет, с прямым и сильным носом, длинной шеей, глазами, которые следят за тобой в любом уголке дома.
Девушка с картины не привлекательна, но загадочна.
– Она как Джоконда! – воскликнула Соня, увидев картину первый раз.
Падаю на диван и просматриваю все счета, которые мне пришли: за телефон, за электричество; затем рекламный проспект одного нового салона красоты, в котором делаю фарфоровый маникюр… Снова беру письмо Кристиана.
Привет, Вал!
Звонил тебе много раз на мобильный телефон, но он выключен. Я уже не знаю, как тебя найти, поэтому отправляю тебе письмо. Пожалуйста, ответь мне, хотя бы объявись, чтобы послать меня ко всем чертям. Но я же очень хочу тебя видеть!
Кристиан.
Пусть страдает! Комкаю в руках письмо и решаю выбросить его в мусор. Не хочу, вернувшись в Испанию, снова думать о нем. Возможно, чтобы преодолеть боль, вызванную мыслями о Кристиане, спускаюсь по лестнице и звоню в дверь квартиры Филипе. Он сразу же мне открывает.
– Привет! Я твоя соседка со второго этажа. Ты помнишь меня? – с улыбкой спрашиваю я.
Разве я могла предположить, что познакомлюсь с Филипе благодаря пустяковому случаю. Мы встретились, когда моя жизнь меняется, тогда как он меняет судьбы своих клиентов.
Филипе странный тип. Небольшого роста, а его ноги при ходьбе напоминают букву «о». У него длинные ногти, как у гитариста – исполнителя классической музыки, густые курчавые волосы и бородка, которая очень ему идет и делает его более интересным. Он всегда одевается в серое или черное и постоянно носит белые кроссовки. Очевидно, этот человек очень пассивен. У него бледное лицо, он немного застенчив и не может произнести и одной фразы без слов «конечно, конечно» или, по крайней мере, чтобы не запнуться. Словом, он не красавец.
– Конечно, конечно! Они оставили для тебя посылку, а поскольку тебя не было, я расписался в получении. Надеялся, что ты придешь за ней. Проходи, проходи. Не стой у двери, – говорит он мне испуганно.
Я направляюсь к столу, из ящика которого он достает вышеупомянутую посылку.
– Не знаю, как благодарить тебя. Если бы ты не взял ее, посылку наверняка вернули бы отправителю. И тогда мне пришлось бы очень долго ждать, пока я снова получу ее, – благодарю его и тем временем читаю, что находится в посылке.
– Соседи должны помогать друг другу. Кроме того, я тебя уже знаю. Ты француженка. Однажды мы с тобой пересекались, разве нет?
Удивлена, что он не сказал: «Конечно, конечно».
– Да, я француженка. Но я живу здесь уже несколько лет, – отвечаю ему, довольная тем, что мне прислали устройство для пассивной гимнастики, которое я купила, позвонив в «Магазин на дому» в одну из бессонных ночей. Потом спрашиваю: – А ты, я полагаю, коренной каталонец?
– Да. Конечно, конечно. Это заметно по акценту, правда? – роняет он, опуская глаза.
Заинтригованная, я также смотрю в пол, но ничего особенного не замечаю.
