— Я потеряла ребенка. А потом развалился мой брак.
Дилан посмотрел на нее. Просто посмотрел, не пытаясь ни утешить, ни отвести глаза и сменить тему разговора. Но было в его взгляде столько неподдельного сочувствия, что Кейти буквально физически почувствовала, как ей становится легче.
— Пойдем, — наконец сказал он. — Пойдем присядем.
Он взял ее за руку и повел к стоящей у стены кушетке. Усадил и сам уселся рядом, накрыв ладонью ее ладонь.
— Как его зовут? — помолчав, спросила Кейти.
— Джейк.
— Своего ребенка я хотела назвать Джонатан. У меня должен был родиться мальчик.
— Красивое имя. Я думаю, ты стала бы хорошей матерью. Просто великолепной.
Он не сказал, что она молода и могла бы иметь других детей, что одного ребенка можно заменить другим. И Кейти была ему за это благодарна.
— Мне было так тяжело тогда, — пожаловалась она.
— А кто-нибудь мог помочь тебе? — мягко поинтересовался он.
— Маркус, мой муж, почувствовал только облегчение, — она рассказывала то, что не рассказывала ни единой живой душе до этого. Даже себе. — Он сказал: «Не уверен, что я готов иметь ребенка». Он не хотел пробовать еще раз. Его раздражало, как тяжело я переношу случившееся... — Она помолчала и совсем тихо добавила: — Но я все еще хочу детей.
Дилан выдохнул сквозь зубы ругательство. Одно короткое слово. Именно его Кейти иногда произносила глухой ночью, когда одиночество наваливалось особенно сильно, не давая дышать.
Кейти знала, к кому относится это ругательство. И была уверена, что сам Дилан никогда бы не почувствовал облегчение от смерти своего нерожденного ребенка. Никогда.
— Если Тара — твоя сестра, — внезапно спросила она, — то кто тогда Сара?
Он криво улыбнулся:
— Пиар-менеджер.
— Марго?
— Секретарша в моем офисе.
— Джанет?
Он вздохнул и поправил:
— Сестра Джанет, монахиня.
Чем больше Кейти узнавала о Дилане, тем притягательнее становился этот мужчина. А еще он был готов переписать для нее прошлое. А может, и создать будущее.
— Кажется, — вслух подумала она, — мне пора переезжать в другую страну. — А как иначе она сможет справиться с надеждой, все чаще появляющейся у нее в сердце? Только бегством от ее источника.
— Кейти, моя дорогая, — сказал мужчина, поднося ее ладонь к губам.
И жест, и фраза, казалось, шли из самого сердца Дилана. И Кейти вдруг поняла — она никуда она не сбежит. По крайней мере, в ближайшее время.
Ребенок, до этого мирно сосавший палец, вдруг заверещал:
— Дже-е-ейк!.
Вопль был настолько пронзительным, что Кейти подпрыгнула от испуга. Затем рассмеялась.
— Мы работаем над громкостью звука, — с нежностью произнес Дилан. — Но пока не можем его регулировать. А если я опушу Джейка на землю, то он тоже будет двигаться только с одной скоростью.
— Я знаю, с какой. «Очень быстро».
— Как ты догадалась?
— Все плоды недалеко падают с семейного древа МакКиннонов.
— Мистер МакКиннон? — позвала подошедшая медсестра. — Не могли бы вы пойти со мной?
Дилан изучающе посмотрел на Кейти:
— Мне забрать Джейка или оставить с тобой?
Кейти изо всех сил старалась сохранить спокойное выражение лица. Но ей до дрожи хотелось зарыться лицом в волосы малыша и вдыхать их нежный запах.
— Оставь со мной, — попросила она.
— Парень, веди себя прилично, — строго предупредил Дилан племянника. — Не подмочи нашу репутацию.
И с этими словами он отправился по коридору вслед за медсестрой.
Дилан нашел свою сестру лежащей на каталке. Ее уже приготовили к операции, и она торопилась дать брату последние инструкции.
Он слушал ее, размышляя над тем, что рассказала ему Кейти. Ему хотелось убить человека, который оставил ее переживать случившееся в одиночестве. Он не мог представить, как можно чувствовать облегчение от смерти своего нерожденного ребенка.
— Никакого шоколада, никаких сладостей и гамбургеров, — тем временем продолжала его сестра.
Дилан внимательно посмотрел на Тару. Она явно находилась под действием обезболивающего, ведь казалось, что сломанная нога ее не беспокоит.
— О чем ты говоришь? — переспросил ее он.
Тара нетерпеливо вздохнула:
— Ради бога, Дилан! Я рассказываю тебе, как правильно ухаживать за ребенком.
— А? — тупо спросил Дилан. До него только начало доходить, что Джейк останется на его попечении. — Я не могу присматривать за ним! И где Сэм?
— В Сан-Франциско. Ждет летной погоды. И если ты не хочешь, чтобы твой любимый племянник оказался в сиротском приюте, тебе придется научиться ответственности.
— Очень смешно, — проворчал он. — А когда Сэм собирается обратно?
— Дилан, у меня нет дара предсказывать погоду.
Получив еще несколько ценных советов, Дилан вернулся обратно в приемный покой к Кейти. За время, пока он отсутствовал, она нашла где-то целую коробку игрушек и теперь сидела на полу, развлекая Джейка. Казалось, девушку вовсе не беспокоит, что ее одежда может испачкаться. В таких нарядах есть свои плюсы, подумал Дилан. Не нужно заботиться об их сохранности.
Кейти уже успела где-то потерять свой старушечий платок, и ее волосы сияющей волной расплескались по спине.
На ее лице играла беззаботная улыбка. Гораздо более беззаботная, чем тогда, когда она танцевала от радости, прижав к груди билеты на Тэка Револа.
Ее взгляд, устремленный на Джейка, был полон нежности и умиротворения. Она казалась безмятежной, как Мадонна с картин великих живописцев.
Это была настоящая Кейти. Кейти, лучащаяся внутренним светом и готовая поделиться им с окружающим миром. С Диланом. Он когда-то хотел помочь ей вернуться обратно к жизни, где много красок и радости. А сейчас она сама предлагала ему такую жизнь. Ту жизнь, которую он потерял после болезни матери и предательства отца.
Кейти делала это уже второй раз. Тогда, после танца с билетами на Тэка Револа, Дилан испугался. Очень трудно поверить во что-то хорошее после плохого. Очень трудно подняться после удара. Он решил, что его миссия закончена и пора уходить.
И вот перед ним еще один шанс.
— Спасибо, Кейти, — с чувством поблагодарил он, подходя к ней.
— С твоей сестрой все в порядке?
— Ее накачали обезболивающим, и у нее случилось явное помутнение рассудка. Она считает меня способным присматривать за Джеком.
— А разве не так?
