Лифт мягко остановился на семнадцатом этаже. Она заранее достала ключи. В холле было абсолютно тихо. Неярко светили лампы. Двери лифта еще не закрылись. Еще не поздно сделать шаг назад. Сейчас она была абсолютно уверена, что в квартире ее ждут. Отступив внутрь лифта, Ольга краем глаза увидела мужской силуэт, метнувшийся из ее квартиры. Но она уже успела нажать на кнопку.
Все те несколько секунд, которые шел скоростной лифт, ей казалось, что она слышит грохот бегущих по запасной лестнице шагов. Или это стучало ее собственное сердце? Господи, какое счастье, что она не поставила машину в паркинг, куда выходит запасная лестница, какое счастье, что она вообще забрала машину со стоянки на Шатле! По крайней мере, она сумела опередить преследователей. Теперь надо скрыться, бежать подальше от места, где ее подстерегает опасность, а может быть, и смерть.
Судьба в очередной раз дала ей шанс, но сколько может продолжаться такое везение? И тут ее словно током пронзило — паспорт! Господи, какая глупость, она оставила его дома! Вот тебе и хваленая интуиция. Рассудок у нее от переживаний помутился, что ли? Плакала теперь Япония, теперь только одна дорога — в Страсбург, к Жан-Марку, и чем скорее, тем лучше…
Через двадцать минут Ольга уже выехала на периферийную кольцевую дорогу, соединявшую Париж со всеми автострадами страны. Не задумываясь, она взяла направление на Нанси. Через несколько часов она будет в Страсбурге, у Жан-Марка. Нашарила в сумочке мобильник. Эх, как назло, начал разряжаться. Ничего, из первой же автозаправочной она позвонит Жан-Марку и скажет, что едет.
* * *
Выходные пролетели, как обычно, быстро. Субботу, когда сынишка находился у бабушки, Марина посвящала уборке квартиры, стирке, глажке — в общем, всяким хозяйственным мелочам, на которые после работы ни сил, ни времени хронически недоставало. Утром в воскресенье — поход в супермаркет: надо затовариться продуктами на неделю. Потом — готовка. Потом… Ну чем не жизнь в каких-нибудь московских Химках…
Во второй половине дня, приняв душ, накрасившись и сказав себе несколько раз, что жизнь, в сущности, прекрасна и удивительна, она стала собираться к свекрови за Кириллом. Надо ведь еще успеть позаниматься с сыном, подготовить к завтрашней школе.
Марина уже забыла, когда последний раз отдыхала. А в этом году, если она решит менять место работы, то и отпуск, наверно, не светит…
Она почувствовала, что безумно устала и что ей необходима передышка: кино, театр, ресторан… Ну хоть что-то, но только не готовка очередного ужина!
Она позвонила свекрови и сказала, что выезжает. В прихожей возле зеркала помедлила, поправляя волосы. Пока еще молода, красива, а жизнь, кажется, проходит мимо. Сейчас привезет сына домой, потом появится подвыпивший Клод и, не дай бог, начнутся объяснения, а завтра опять на работу, и так день за днем, год за годом…
Поздно вечером, когда сын и муж заснули, Марина взяла карты — у нее была специальная колода для пасьянсов и гаданий — и отправилась на кухню. Не то чтобы она верила в гадания, но это занятие как-то отвлекало, успокаивало нервы. Как многие русские, Марина имела пристрастие к кухне, любила сидеть здесь вечерами: читать или раскладывать пасьянсы. Впрочем, более подходящего места в их маленькой квартирке просто не было.
Она разложила карты и засмеялась: если верить в гадание, ее ждут сплошные перемены в жизни. Между «тузом» и «десяткой» упал «король» — повышение по службе. «О! — подумала Марина. — „Пулковские авиалинии“. Наверное, надо соглашаться». Затем и вовсе выпало редчайшее сочетание — четыре «туза» (исполнение желания), к ним — «деньги». И еще четыре «десятки» — свадьба или новая любовь!..
Ну вот, сразу видно, что вранье. Разве так бывает, чтобы все и сразу? Одним движением руки она перемешала карты. Но на душе как-то потеплело… Все же это лучше, чем болезни, сплетни и горе — обычный ее карточный расклад.
Уже в ночной рубашке она зашла поцеловать спящего сынишку, подоткнуть одеяло — после бурно проведенных выходных он всегда спал беспокойно. Завтра будет новый день, и что-то подсказывало ей, что будет и новая жизнь. А может, ей просто отчаянно хотелось верить в это. Ей стало хорошо и спокойно — впервые за много лет. Она вспомнила предсказания карт, улыбнулась и заснула без тревожных мыслей и волнений.
* * *
Дождь стучал все сильнее, фары встречных машин полыхали размытыми огнями, ослепляя усталые глаза. Ольга решила сделать остановку. Преследования не было, во всяком случае так ей хотелось думать. Она съехала на проселочную дорогу и вскоре уже разворачивалась на центральной площади маленького городка Сен-Шерон.
Как и любой небольшой провинциальный город или деревня, этот состоял из трех-четырех сотен домов, обязательной центральной площади, на которой находились магазины, церковь, и маленького отеля. Все здесь было чистенько и уютно. Местные жители после трудового дня, как, впрочем, и обитатели больших городов, собирались в ресторанчике, который находился на первом этаже отеля, — выпить, поесть, побалагурить, посмотреть вместе телевизор, обсудить новости и сплетни городка. Развлечений в провинции не так уж и много.
Оставив машину чуть в стороне от центральной площади (мало ли что может случиться), Ольга, вымокнув по дороге, вернулась к отелю и вошла в зал ресторанчика, где в углу, за стойкой, располагалась одновременно справочная и администрация гостиницы.
Хозяин всего этого маленького комплекса, дородный и добродушный француз, немало удивился столь позднему появлению в их глуши залетной красивой иностранки. Он засуетился, кликнул сына, чтобы тот показал гостье комнаты этажом выше.
Скромная, но чистенькая гостиница состояла из семи номеров, двух ванных комнат и туалета в коридоре. Выбирать Ольге не приходилось. Впрочем, здесь было совсем не плохо. В маленькой комнате с обоями в цветочек (что-то вроде разбросанных по бежевому полю мелких подсолнухов) пахло сдобой и свеженакрахмаленным бельем. Абажур оранжевого цвета и такой же ночник, казалось, излучали тепло. Широкая деревенская кровать была застелена бежевым стеганым атласным одеялом. На Ольгу повеяло чем-то давно забытым, далеким, деревенским, детским. После пережитого за последние два дня эта комната в провинциальной гостинице показалась ей почти родным домом.
Заказав ужин в номер, она поставила мобильный на подзарядку и первым делом набрала номер Жан-Марка. Опять не берет трубку. Наверно, еще не вернулся из театра. Обычное дело для артиста возвращаться домой поздно. Ольга оставила краткое сообщение на автоответчик: завтра будет в Страсбурге, ей очень, очень нужна его помощь.
Тихий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Вошел хозяйский сын, неся на подносе нехитрый ужин.
После длинного, обернувшегося кошмаром наяву дня кусок не лез в горло. Однако она заставила себя есть: сейчас ей нужны силы, она не собирается сдаваться, она будет бороться. Будет спать, есть и делать все для поддержания формы. Она не должна паниковать. Она должна победить.
Глубокая ночь опускалась над городом. Засидевшиеся деревенские выпивохи расходились по домам. Было слышно, как внизу расставляют стулья и звенят посудой. Постепенно все эти звуки вытеснил равномерный, успокаивающий шум дождя.
