Книга Колыбельная - Владимир Данихнов

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58

Машина прибыла на место. Меньшов вышел и расплатился с таксистом. Таксист не глядя сунул деньги за подкладку пиджака и укатил в серый туман; на самом деле он хотел бы уехать прямиком в ад, но не знал, в какой стороне ад находится и хватит ли у него бензина, чтобы туда доехать. Меньшов огляделся: район для проживания Чуркин выбрал самый мрачный. Крыши желтых хрущевок облепили вороны. Цыганчонок катил тележку с тряпьем вдоль бордюра. Подозрительные люди обступили старую «девятку» и о чем-то спорили простуженными голосами. Меньшов ускорил шаг. Он хотел бы сделаться комаром, чтоб его не замечали. Почему Чуркин живет в таком отсталом месте?

Вскоре Меньшов приблизился к нужному подъезду. Тучи затянули небо, стало темно как в лесу. Меньшов осторожно поднимался по выщербленным ступеням на пятый этаж. Лампочка горела только на первом. Чем выше Меньшов поднимался, тем становилось темнее. Под ноги лезли какие-то палочки, ломти засохшей грязи, камешки и другой сор. На площадке между четвертым и пятым этажом Меньшов впервые почувствовал вонь. Воняло нестерпимо; он зажал нос, но это почти не помогло. Самая ужасная вонь стояла возле квартиры Чуркина. Меньшов замер возле двери, не решаясь позвонить. «Канализацию у него, что ли, прорвало? — размышлял Меньшов. — Впрочем, это не мое дело». Дверь в соседнюю квартиру приоткрылась, и Меньшов от неожиданности вздрогнул. Наружу высунула нос столетняя старуха с трясущимися руками. Она смотрела то ли на Меньшова, то ли мимо него, ее губы дрожали, а под вялым подбородком болтался морщинистый кожаный мешок. Как у пеликана, подумал Меньшов. Старуха-пеликан подняла крючковатый палец, словно хотела что-то сказать, но ничего не сказала, втянула голову в помещение и закрыла дверь. «Может, это от нее воняет?» — подумал Меньшов. Он повел носом: нет, воняло определенно из квартиры Чуркина.

Чуркина как раз не было дома. Он ушел по важным делам и забыл запереть дверь. Обычно Чуркин поворачивал ключ в замке на максимальное число оборотов. Вынув ключ, он дергал дверь за ручку, чтоб убедиться, что она не открывается. По пути на работу, не в силах вспомнить, закрывал он дверь или это ему приснилось, мчался обратно и проверял; успокаивался, но ненадолго. Потом целый день мучился на работе. Как назло именно в это воскресенье он был твердо уверен, что дверь заперта. В голове утвердилось воспоминание, как он тщательно запирает дверь, дергает за ручку и, убедившись, что дверь не открывается, спускается по лестнице. На втором этаже, измучившись сомнениями, решает проверить: вдруг не запер. Бежит наверх, тянет дверь на себя: все-таки заперта. Эти воспоминания относились к субботе, но страдавший бессонницей Чуркин давно потерял счет одинаковым серым дням.

Меньшов позвонил, но никто не ответил. Он позвонил еще раз, и снова никто не ответил. Кнопка звонка была липкая от грязи и жира. Меньшов решил позвонить в третий раз для очистки совести, но не позвонил; он заметил, что дверь не заперта. Повернул ручку и застыл на пороге. Запах стоял почти осязаемый. Меньшов окунулся в вонь, как в мутную воду. В темноте чернели груды мусорных мешков. Меньшов моргнул: в последний раз он был у Чуркина полгода назад. Тогда его квартира была мрачным местом, в котором Меньшов страдал от скуки. Но сваленного куда попало мусора не было. Меньшов пощелкал выключателем в прихожей; свет не зажегся. На цыпочках он прокрался на кухню. Сквозь задернутые шторы сочился тусклый свет. На столе, накрытом старой клеенкой, лежала тарелка с разлагающимися объедками. По объедкам, питаясь, ползали тараканы. Меньшову казалось, что он сходит с ума: комната поплыла перед глазами. Он попробовал отдернуть штору, чтоб впустить в комнату побольше солнца, но та не поддалась. Дернул еще раз — безрезультатно. В груди поднялся жар, горло сдавило, ладони высохли, как бумага, на лице выступил пот. Он захотел выпить чего-нибудь холодного и открыл холодильник. В холодильнике не было ничего кроме банки красных ягод. Меньшов видел эти ягоды раньше, но не помнил названия. Он потрогал банку: на влажном стекле остался отпечаток указательного пальца. Меньшов закрыл холодильник. Вернулся в прихожую, аккуратно перешагивая мусорные мешки. Он почти перестал замечать вонь, да и тошнота прошла; чтоб не бояться, он просто ни о чем не думал. К счастью, он хорошо умел это делать. Заглянул в гостиную: темно и ни души. На старом телевизоре темнел холщовый мешок, набитый мусором до отказа; дно мешка протекало. Меньшов не стал особенно приглядываться, что за жидкость вытекает из мешка, потому что вообще не любил приглядываться: у него от этого болели глаза. Он толкнул дверь в спальню, но она оказалась заперта. Из спальни послышался тихий детский голос. «Пожалуйста…» Меньшов не поверил своим ушам. «Пожалуйста…» — повторил голос. Меньшов, чтоб не слышать голоса, развернулся и поспешил к выходу. Споткнулся о мусорный пакет и чуть не упал. Из пакета что-то вывалилось. Меньшов не стал смотреть, что именно вывалилось. Дверь скрипнула; сердце Меньшова ухнуло в пятки. Он замер на месте, готовый закричать. К счастью, это был всего лишь сквозняк. Меньшов пулей вылетел из страшной квартиры. Бежал он долго, не помня себя от ужаса. Очнулся перед супермаркетом «Солнечный круг». Немолодая женщина в черном платке странно на него смотрела. В руках она держала распечатанную на листе формата А4 фотографию улыбающейся девочки; внизу чернела надпись большими буквами: «ПРОПАЛ РЕБЕНОК, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ». Дочь этой женщины пропала больше месяца назад, и бедная женщина уже не верила, что ей кто-то поможет, но всё равно выходила на улицу с фотографией ребенка и приставала к прохожим возле супермаркета с просьбой о помощи. Прохожие отворачивались и старались отойти от нее подальше, чтоб не подцепить микроб чужого несчастья. В администрации супермаркета посчитали, что поведение женщины мешает торговле, и обратились в полицию, чтоб та предотвратила появление безумной тетки у дверей магазина. Полиция заявление приняла, однако с мерами по оказанию противодействия не спешила. Меньшов уставился на фотографию девочки. Женщина, поблескивая глазами, приблизилась к нему и подняла фотографию повыше, чтоб Меньшов получше разглядел лицо ее единственной дочери. У Меньшова пересохли губы.

— Здравствуйте, — сказала женщина так тихо, как будто в целом мире царила мертвая тишина.

— Здравствуйте, — так же тихо ответил Меньшов.

— Вы не видели мою девочку? — спросила женщина.

— Нет, — помолчав, сказал Меньшов.

— Спасибо, — сказала женщина.

— Не за что, — сказал Меньшов.

Женщина опустила фотографию. Меньшов вспомнил, что дома закончился хлеб, и зашел в супермаркет. Кроме хлеба он взял гроздь бананов, полкило копченой колбасы и килограмм сахара, потому что сахар дома тоже закончился, а еще кофе, потому что кофе подходил к концу, а в «Солнечном круге» продавался как раз тот недорогой сорт кофе в зернах, который Меньшов предпочитал пить; в отделе консервированных продуктов он прихватил свиную тушенку, потому что давно не ел тушенки и решил поесть ее с вермишелью, но вспомнил, что вермишели дома тоже нет, и вернулся в отдел круп и изделий из теста. Он долго метался между полками, выбирая нужный сорт. Там было потрясающе много всякой вермишели, и лапши, и круп, и Меньшов совсем потерялся в этом разнообразии. Голова у него пошла кругом, и он схватил первую попавшуюся пачку. Молодая девушка с бэджиком на груди подошла к нему и спросила, чем она может помочь. А Меньшову как раз нужно было, чтоб кто-нибудь ему помог, именно в ту минуту он сильно нуждался в чьей-нибудь помощи, но у него не было друзей, которые могли бы помочь, и он попросил девушку, чтоб она открыла стеклянный шкаф, в котором хранятся крепкие алкогольные напитки. Девушка долго искала ключ от шкафа, но так и не нашла. Вызвали менеджера. Менеджер пришел не сразу: он хмурился и отвечал недовольным голосом, потому что его разбудили посреди приятного сна. Наконец шкаф открыли. Меньшов не глядя положил в корзину несколько бутылок: коньяк, ром и, кажется, виски. Далее ему пришлось выстоять длиннющую очередь. Работала всего одна касса, и пожилой мужчина в очереди возмущался, почему только один кассир на рабочем месте. Он требовал вызвать менеджера. Однако менеджера не вызвали, потому что он опять уснул и строго-настрого наказал не будить его до четырех. Девушка на кассе не смотрела в лица покупателям. Меньшову так хотелось, чтоб она посмотрела на него, но она не посмотрела. Она положила деньги в кассовый аппарат, подождала, когда машина распечатает чек, и отдала его Меньшову. Меньшов взял чек и с полным пакетом еды вышел на улицу. На тополях дрожали последние листья. В лужах отражались грязные ботинки. На балконе женщина прикрывала белье от дождя полиэтиленовой пленкой: ветер задирал углы пленки, она поправляла их, ветер снова задирал, она снова поправляла. Небритый мужчина подошел к Меньшову стрельнуть сигаретку. Меньшов протянул ему чек. Небритый мужчина потоптался на месте и отошел в сторону, размышляя, сколько странных людей ходит по улицам родного города. Меньшов дождался маршрутки и забился на заднее сиденье. Нельзя сказать, что он чего-то боялся или о чем-то думал; он не думал вообще ни о чем, просто глаза у него были пустые, а руки тряслись, и бутылки позвякивали в пакете.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58