Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Исполин шевельнулся. Его огромное тело сгибалось еще с трудом, руки дрожали, челюсть отвисла, придав лицу странное выражение: казалось, он изумленно уставился куда-то вдаль, хотя перед ним была лишь глухая и темная стена камеры. Постепенно, с трудом ему удалось сесть, спустить ноги на пол, выпрямиться, придерживаясь ладонями о край ложа. Челюсти его сошлись с глухим лязгом, и лик выглядел теперь не удивленным, а сосредоточенно-мрачным. Сделав последнее усилие, голем встал, вытянулся во весь рост, покачиваясь и возвышаясь над своей госпожой на добрых две головы. Он был громаден – великан с бледно-серой кожей и выпуклыми рельефными мышцами.
Веки его разошлись, уста разомкнулись.
– Я-а… – произнес голем. – Я-ааа…
– Ты – мой раб, – сказала Дайома. – Я – твоя госпожа.
– Ты – моя госпожа, – покорно повторил исполин. – Я – твой раб.
– Мой раб, нареченный Идрайном… Запомни, это твое имя.
– Идрайн, госпожа. Я запомнил. Мое имя.
– Оно тебе нравится?
– Я не знаю. Я создан, чтобы выполнять приказы. Ты приказываешь, чтобы нравилось?
– Нет. Только людям может нравиться или не нравиться нечто; ты же – не человек. Пока не человек.
Голем молчал.
– Хочешь узнать, почему ты не человек?
– Ты приказываешь, чтобы я хотел?
– Да.
– Почему я не человек, госпожа моя?
– Потому что ты не имеешь души. Хочешь обрести ее и стать человеком?
– Ты приказываешь?
– Да.
– Я хочу обрести душу и стать человеком, – прошептали серые губы.
– Хорошо! Пусть это будет твоей целью, главной целью: обрести душу и сделаться человеком. Я, твоя госпожа, обещаю: ты станешь человеком, если послужишь мне верно и преданно. Служить мне – твоя вторая цель, и, служа мне, ты будешь помнить о награде, которая тебя ожидает, и жаждать ее. Ты понял? Говори!
Голем уже не раскачивался на дрожащих ногах, а стоял вполне уверенно; лицо его приняло осмысленное выражение, темные глаза тускло мерцали в отблесках светового шара.
– Я понял, госпожа, – произнес он, – я понял. Я – без души, но я – разумный. Я существую. У меня есть цель…
– Говори! – поторопила его Дайома. – Тебе надо говорить побольше! Возможен разум без души, но нет души без разума. Если ты хочешь получить душу, твой разум должен сделаться гибким в достижении цели. Говори!
– О чем, госпожа?
– О чем угодно! Что ты чувствуешь, что ты умеешь, что ты помнишь… Говори!
Он заговорил. Вначале слова тянулись медленно, как караван изнывающих от жажды верблюдов; потом они побежали, словно породистые туранские аргамаки, понеслись вскачь, хлынули потоком, обрушились водопадом. Владычица острова слушала и довольно кивала; вместе с речью просыпался разум ее создания, открывались еще пустые кладовые памяти, взрастали побеги хитрости. Без этого он бы не понял ее повелений.
Наконец Дайома протянула руку, и голем смолк.
– Больше ты не будешь говорить так много, – сказала она. – Ты, Идрайн, будешь молчальником. Ты будешь убеждать оружием и силой, а не словом. Для того ты создан.
– Оружием и силой, а не словом, – повторил серый исполин, согнув в локте могучую руку. – Это я понимаю, госпожа. Оружием и силой, а не словом! Это хорошо!
– Теперь ты будешь слушать и запоминать… – Дайома спрятала свой лунный талисман в кулачке, ибо в нем уже не было необходимости. – Слушай и запоминай! – повторила она, глядя в мерцающие зрачки голема.
– Слушаю и запоминаю, моя госпожа.
– Сейчас ты отправишься в арсенал, выберешь себе снаряжение и одежду. Потом…
Она говорила долго. Голем покорно кивал, и с каждым разом шея его гнулась все легче и легче, а застывшая на лице гримаса тупой покорности постепенно исчезала. Он становился совсем неотличимым от человека, и потому…
* * *
«Проснись, – зашелестел под черепом голос Трикси, – проснись же, Ким! Ты здоров. Полезный опыт для нас обоих: ты исцелен, а я изучил твой организм от нейронных клеток до потовых желез, ногтей и мельчайших волосков. Теперь любая метаморфоза займет гораздо меньше времени».
«Какая еще метаморфоза?» – поднявшись, беззвучно поинтересовался Ким.
«Я же сказал: любая! Любая, какую потребуют обстоятельства. Может, ты хочешь сделаться выше или ниже? Обзавестись третьей рукой и глазом на затылке?»
«Это, пожалуй, лишнее», – сообщил Ким и принялся сматывать бинты, сначала те, что охватывали ребра, потом освободил от повязки голову и ощупал скулу под глазом. Чистая кожа без синяков, нигде ничего не болит, но в животе – пустота, словно желудок вдруг превратился в яму, которая жаждала быть заполненной… И побыстрее!
Ким попытался содрать гипс, не смог, плюнул и шагнул к столу, заваленному продуктами. Минут десять он сосредоченно жевал, поглощая с жадностью колбасу, ветчину, виноград и груши, потом запил все это соком и посмотрел на часы. Было пять утра. Ким потянулся, разминая мышцы.
– Хорошо! Просто отлично! Теперь оденемся, прихватим сигареты и – домой! А по дороге побеседуем. Ты ведь не против беседы, Трикси?
«Отнюдь, – ответил дух. – Подозреваю, у тебя вопросов, как снега в Финляндии!»
– Ты и там побывал?
«Увы! – печально вымолвил пришелец. – Я ознакомился с этой страной, но не нашел там того, что нужно. Вот еще одна проблема, которую я не могу разрешить без добровольной помощи землянина. Надеюсь, Ким, ты мне поможешь?»
– Непременно, – согласился Кононов, вытаскивая одежду из шкафа. Он натянул джинсы, затем – кроссовки и кое-как справился с рубашкой, просунув в пройму загипсованную руку. – Мы ведь уже договорились: я помогаю тебе, а ты – мне. Видишь ли, Трикси, я тоже кое-что разыскиваю.
«Кое-кого, – уточнил пришелец. – Девушку. Глаза зеленые, волосы рыжие, рост сто семьдесят сантиметров, бюст…»
«Копался у меня в мозгах?!» – мысленно возопил Ким.
«Ни в коем случае. Я соблюдаю уговор, но инстинктивно фиксирую то, что лежит на поверхности. Сильные чувства и образы, которые ты представляешь, – в частности, повесть об острове, волшебнице и человеке по имени Конан. У тебя очень развито творческое воображение».
– Это ты скажи моим издателям, – пробормотал польщенный Ким, в последний раз осматривая палату. Кузьмич сопел, похрапывал, чмокал губами, сантехник тоже спал, и по его физиономии разливалось блаженство, как если бы он освободился от тяжелой ноши – скажем, от чугунной ванны, которую пришлось переть с двенадцатого этажа по узкой лестнице и, надрываясь, тащить до помойки. Дыхание страдальца стало ровным, черты разгладились, и, вероятно, снились ему водопроводные сны, привычные и приятные.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
