- Тихо, - сказала женщина, - тихо, ну.
Лицо ее в свете лампы приобрело спокойный, задумчивый вид. Она перепеленала ребенка и уложила в ящик. Потом из завешенного рваной мешковиной шкафа достала тарелку, взяла вилку, подошла и снова взглянула в лицо Темпл.
- Послушай. Если я раздобуду машину, ты уедешь отсюда? - спросила она. Темпл, не сводя с нее глаз, зашевелила губами, словно испытывая слова, пробуя их на вкус. - Выйдешь, сядешь в нее, уедешь и никогда не вернешься?
- Да, - сказала Темпл. - Куда угодно. Все равно.
Холодные, казавшиеся неподвижными глаза женщины оглядели Темпл с головы до ног. Темпл ощутила, что все мышцы ее сжимаются, как сорванный виноград на полуденном солнце.
- Бедная трусливая дурочка, - холодно сказала женщина негромким голосом. - Нашла себе игру.
- Нет. Нет.
- У тебя будет что рассказать, когда вернешься. Не так ли? - Они стояли лицом к лицу возле голой стены, голоса звучали так, словно это разговаривали их тени. - Нашла себе игру.
- Все равно. Лишь бы уехать. Куда угодно.
- Я боюсь, не за Ли. Думаешь, он будет разыгрывать кобеля перед каждой встречной сучкой? Боюсь за тебя.
- Да, я уеду куда угодно.
- Таких, как ты, я знаю. Повидала. Все бегут, но не слишком быстро. Не так быстро, чтобы, увидев настоящего мужчину, не узнать его. Думаешь, у тебя единственный в мире?
- Гоуэн, - прошептала Темпл. - Гоуэн.
- Я была рабыней этого мужчины, - негромко произнесла женщина, губы ее почти не шевелились, лицо было спокойно и бесстрастно. Казалось, она делится кулинарным рецептом. - Работала официанткой в ночную смену, чтобы по воскресеньям видеться с ним в тюрьме. Два года жила в комнатушке и стряпала на газовом рожке, потому что дала ему слово. Изменяла ему, зарабатывая деньги, чтобы вызволить его из тюрьмы, а когда рассказала, как их заработала, он меня избил. И вот на тебе, заявляешься ты. Никто тебя сюда не звал. Никому нет дела, боишься ты или нет. Боишься? Да у тебя нет духу, чтобы по-настоящему бояться или любить.
- Я вам заплачу, - прошептала Темпл. - Сколько захотите. Отец даст мне денег.
Женщина молчала, лицо ее было неподвижно, жестко, как и во время рассказа.
- Пришлю вам одежду. У меня есть новое манто. Я носила его только с Рождества. Оно почти новое.
Женщина рассмеялась. Одним лишь ртом, без звука, без мимики.
- Одежду? Когда-то у меня было три манто. Одно я отдала какой-то женщине, возле салуна. Одежду? Господи. - Она внезапно повернулась. - Я раздобуду машину. Ты уедешь и никогда не вернешься. Слышишь?
- Да, - прошептала Темпл. Неподвижная, бледная, похожая на лунатичку, она смотрела, как женщина перекладывает мясо на блюдо и поливает соусом. Достав потом из духовки противень с бисквитами, женщина сложила их на другое блюдо.
- Можно я помогу вам? - прошептала Темпл.
Женщина не ответила. Взяла оба блюда и вышла. Темпл подошла к столу, вынула из пачки сигарету и стояла, тупо глядя на лампу. Стекло с одной стороны почернело. Поперек его тонким серебряным изгибом вилась трещина. Она как-то прикуривала от лампы, думала Темпл, держа в руке сигарету и глядя на неровный язычок пламени. Женщина вернулась. Сняла с плиты закопченный кофейник, прихватив его подолом юбки.
- Можно мне кофе? - спросила Темпл.
- Нет. Иди ужинать. Женщина вышла.
Темпл стояла у стола, держа в руке сигарету. Тень от печи падала на ящик, где лежал ребенок. Его можно было разглядеть на сбившейся постели лишь по ряду теней на маленьких мягких изгибах, Темпл подошла к ящику, взглянула на его серо-желтое личико и синеватые веки. Легкая тень покрывала его головку и влажный лоб; тонкая ручонка лежала ладонью вверх рядом со щекой.
- Он умрет, - прошептала Темпл. Ее изогнутая тень маячила по стене, пальто было бесформенным, шляпка - чудовищно заломленной над чудовищной гривой волос. - Бедное дитя, - прошептала она. - Бедное дитя.
Голоса мужчин стали громче. Темпл услышала звук тяжелых шагов в коридоре, скрип стульев, человек, смеявшийся раньше, засмеялся снова. Она повернулась и замерла, глядя на дверь. Вошла женщина.
- Иди ужинать.
- Машина, - сказала Темпл. - Пока они едят, я могу уехать.
- Какая машина? - сказала женщина. - Иди ешь. Тебя никто не тронет.
- Я не голодна. Я сегодня не ела. Совсем не голодна.
- Иди ужинать, - повторила женщина.
- Лучше подожду, поем вместе с вами.
- Иди ешь. Я еще не скоро освобожусь.
VIII
Темпл вошла в столовую, придерживая рукой полы незастегнутого пальто, шляпка ее залихватски сбилась вверх и набок, на лице застыло подобострастное, заискивающее выражение. Поначалу она словно бы ослепла. Через секунду-другую увидела Томми и направилась к нему, словно искала его все это время. Что-то преградило ей дорогу: чья-то сильная рука; Темпл, не сводя с Томми глаз, попыталась обойти ее.
- Сюда, - сказал Гоуэн через стол и отодвинулся, скрипнув стулом. Проходи сюда.
- Пошел вон, приятель, - сказал тот, кто остановил ее, и она узнала в нем человека, который так часто смеялся, - ты уже хорош. Иди сюда, детка.
Сильная рука скользнула по ее талии. Темпл оттолкнула руку, глядя на Томми с застывшей усмешкой.
- Подвинься, Томми, - сказал этот мужчина. - Ты что, вести себя не умеешь, лохматая морда?
Томми хохотнул и скрипнул стулом по полу. Мужчина взял Темпл за руки и потянул к себе. На другом конце, держась за стол, приподнялся Гоуэн. Усмехаясь Томми, Темпл стала вырываться и щипать мужчине пальцы.
- Вэн, брось, - сказал Гудвин.
- Сюда, ко мне на колени, - сказал Вэн.
- Пусти ее, - потребовал Гудвин.
- Кто заставит меня? - спросил Вэн. - Кто здесь такой сильный?
- Пусти, - повторил Гудвин. И Темпл оказалась свободна. Она попятилась к выходу. Несущая блюдо женщина посторонилась. Темпл с застывшей на лице полуулыбкой-полугримасой вышла задом из комнаты. В коридоре она повернулась и кинулась прочь. Соскочила с веранды прямо в траву и понеслась. Достигнув дороги, пробежала по ней в темноте ярдов пятьдесят, потом, не останавливаясь, повернула и устремилась обратно к дому, вспрыгнула на веранду и притаилась у двери. Тут кто-то вышел в коридор. Это оказался Томми.
- А, ты здесь, - сказал он и неуклюже протянул что-то. - Держи.
- Что это? - прошептала Темпл.
- Чуток харчей. Иду на спор, ты не ела с утра.
- Да, даже еще дольше, - ответила она шепотом.
- Подкрепись чуть, - сказал Томми, протягивая тарелку. - Присядь и ешь, никто тебе не помешает. Черт бы их взял.
