Девочка наверху покраснела от волнения. Она стояла перед окном на коленях, так что над подоконником видны были только ее глаза и лоб. Миссис Коуп предложила мальчикам пройти за дом, где стояли садовые кресла; сама пошла вперед, и миссис Причард двинулась за ней. Девочка перебралась из правой спальни в левую и посмотрела вниз: на улице стояли три белых садовых кресла, а между двумя стволами ореха был натянут красный гамак. Девочка была толстой и бледной. Ей было двенадцать лет, глаза у нее косили, в широком рту торчали серебряные скрепки. Она встала перед окном на колени.
Мальчики обошли дом, старший прыгнул в гамак и раскурил окурок. Малыш развалился на траве, подложив чемодан под голову, а Поуэлл, пристроившись на краешке кресла, стал жадно смотреть по сторонам, словно хотел поглотить все вокруг одним взглядом. Девочка услышала приглушенные голоса матери и миссис Причард на кухне. Она встала, вышла в коридор и перегнулась через перила.
Видны были только ноги миссис Коуп и миссис Причард — друг против друга.
— Бедные ребятки голодны, — глухо произнесла миссис Коуп.
— Вы на чемодан обратили внимание? — спросила миссис Причард. — Что, если они вздумают остаться здесь на ночь?
Миссис Коуп ахнула.
— Я не могу позволить, чтобы три молодых человека остались здесь в одном доме со мной и Салли Вирджинией, — сказала она. — Думаю, они уйдут, когда я их накормлю.
— Я только хотела сказать про этот чемодан.
Девочка поспешила обратно к окну. Старший мальчик раскачивался в гамаке, положив руки под голову, окурок торчал у него из губ. Он выплюнул его дугой, когда миссис Коуп показалась из-за угла с тарелкой печенья. Она резко остановилась, точно обнаружив у ног змею.
— Эшфилд! — воскликнула она. — Подними, будь любезен. Я боюсь пожара.
— Гарфилд! — возмущенно крикнул меньшой. — Гарфилд!
Старший мальчик безмолвно поднялся и склонился за окурком. Поднял его, сунул в карман и застыл спиной к миссис Коуп, разглядывая вытатуированное на руке сердце. Появилась миссис Причард, она несла за горлышки три бутылки кока-колы. Каждый мальчик получил по бутылке.
— Я все помню насчет этих мест, — сказал Поуэлл, глядя в горлышко бутылки.
— А куда вы отсюда поедете? — миссис Коуп установила тарелку печенья на ручке кресла.
Он посмотрел на печенье, но не взял.
— Помню, был один конь — Джин, а еще был Джордж. Мы во Флориду уехали, и мой папаша, ну он там помер, а потом мы двинули к моей сестрице, а потом мамаша моя поженилась, ну так что вот мы теперь здесь.
— Тут вот печенье, — миссис Коуп устроилась на кресле напротив него.
— Не нравится ему в Атланте, — малыш приподнялся и нехотя потянулся за печеньем. — Ему ничего не нравится, кроме вот этого места. Ну и выделывал он штуки, леди, скажу я вам. Мы тут как-то играли в футбол, ну там было в новостройках такое место, где можно играть, а он вдруг остановился и говорит: «Черт возьми, был там такой конь Джин, окажись он у меня тут, я бы весь этот бетон к чертям раскурочил».
— Я уверена, что Поуэлл не мог сказать так грубо, правда же, Поуэлл? — сказала миссис Коуп.
— Нет, мэм, — ответил Поуэлл. Он отвернулся, словно прислушиваясь к лошадям в поле.
— Не, не люблю я такое печенье, — малыш бросил недоеденное на тарелку и встал.
Миссис Коуп заерзала в кресле.
— Значит вы, мальчики, живете в этих милых новостройках? — сказала она.
— Где свой дом можно отличить только по запаху, — отозвался меньшой. — Они четырехэтажные, а всего их десять, один за другим. Пойдем что ли лошадей смотреть.
Поуэлл перевел цепкий взгляд на миссис Коуп.
— Можно нам переночевать у вас в амбаре? Мой дядя довез нас на грузовике, завтра утром он за нами заедет.
Миссис Коуп застыла, а девочка в окне подумала: сейчас она взлетит со скамейки и врежется в дерево.
— Боюсь, это невозможно, — сказала она, резко поднимаясь с места. — В сараях полно соломы, и я боюсь, как бы вы там пожар не устроили своими сигаретами.
— Мы не будем курить, — сказал он.
— Боюсь, что вы все равно не сможете провести здесь ночь, — повторила она, словно пыталась вежливо объясниться с бандитом.
— Ладно, мы устроимся в лесу, — сказал меньшой мальчик. — Мы взяли с собой одеяла. Это вот они в чемодане. Пошли.
— В лесу! — сказала она. — Ну нет! В лесу сейчас очень сухо, я не могу позволить, чтоб курили в моем лесу. Вы можете устроиться в поле, вот здесь, у дома, где нет деревьев.
— Где она сможет за вами приглядывать, — чуть слышно подхватила девочка.
— В ее лесу! — пробормотал старший мальчик, вылезая из гамака.
— Мы в поле ляжем, — сказал Поуэлл, так, словно и не к ней обращался. Его спутники уже двинулись, он поспешил за ними. Женщины остались сидеть рядом с черным чемоданом.
— Ни тебе спасибо, ни чего, — заметила миссис Причард.
— Они только поигрались тем, что мы им дали, — с горечью сказала миссис Коуп.
Миссис Причард заметила, что, может быть, им не понравилось, что это не крепкие напитки.
— Но они действительно казались голодными, — сказала миссис Коуп.
К вечеру мальчики появились из леса, грязные и потные, подошли к заднему крыльцу и попросили воды. Есть они не просили, но миссис Коуп была уверена, что они хотят.
— У меня только холодная цесарка, — сказала она. — Как, мальчики, хотите, я дам вам мяса и бутербродов?
— Не стану я есть лысую птицу, — сказал малыш. — Курицу или индейку еще бы съел, но цесарку — не, не буду.
— Ее даже собаки не жрут, — сказал старший. Он снял рубашку и заткнул ее сзади за пояс хвостом. Миссис Коуп избегала смотреть на него. У малыша была царапина на руке.
— Вы ведь не стали кататься на лошадях, верно, раз я вам не разрешила? — произнесла миссис Коуп с подозрением, и они в один голос ответили «Нет, мэм» — так в сельских церквах хором повторяют «Аминь».
Она вошла в дом приготовить бутерброды и, стоя на кухне, вела с ними беседу: расспрашивала, чем занимаются их родители, сколько у них братьев и сестер и в какую школу они ходят. Мальчишки отвечали коротко и односложно, пихая друг друга и посмеиваясь, словно в ее вопросах был какой-то скрытый смысл.
— А кто у вас учителя в школе — мужчины или женщины? — спрашивала она.
— И те, и другие, а иной раз и не разберешь, — прыснул старший мальчик.
— А твоя мать работает, Поуэлл? — спросила она поспешно.
— Она спрашивает, работает ли твоя мать! — взвизгнул маленький. — Он прямо-таки ошалел от этих лошадей. Его мать, она на фабрике работает и оставляет его следить за малышами, но ему они по барабану. Скажу вам, леди, он как-то раз засунул своего братишку в ящик, да и поджег его.
