Я схватился за голову.
— Услышав эти слова…
— Ну же, Дживс, не томите. Я предчувствую, чем все кончилось.
— Увы, сэр. Я согласен с вами, что в этих событиях ощущается роковая предопределенность греческой трагедии. Услышав эти слова, его светлость, который до тех пор с волнением, но молча следил за ходом беседы, испуганно вскрикнул и попросил мистера Стоукера дезавуировать свое заявление. Его светлость был убежден, что раз мистер Стоукер дал согласие на покупку Чаффнел-Холла, он, как честный человек, не может отказаться от своего слова. Однако мистер Стоукер заявил, что плевать ему, давал он согласие или не давал, и клятвенно заверил, что ни единого цента его денег не будет истрачено на упомянутую сделку, после чего речь его светлости, должен с прискорбием заметить, утратила свойственную ему сдержанность.
Я снова протяжно застонал. Уж я-то знаю, на что способен старина Чаффи, когда его благородная натура вознегодует, слышал в Оксфорде, как он кроет на чем свет стоит гребцов своей восьмерки.
— Уничтожил старикашку Стоукера?
— С большим темпераментом, сэр. В исключительно ярких выражениях высказал свое искреннее мнение относительно представлений мистера Стоукера о нравственности, о его деловой порядочности и даже внешности.
— И этим вбил в сделку огромный крест.
— В самом деле, сэр, в столовой сразу же повеяло могильным холодом.
— И дальше?
— На этом достойная сожаления сцена кончилась, сэр. Мистер Стоукер вернулся на яхту вместе с мисс Стоукер и юным мистером Дуайтом. Сэр Родерик пошел в местную гостиницу снять номер. Леди Чаффнел прикладывает юному мистеру Сибери примочки из арники в его спальне. Его светлость, насколько мне известно, гуляет с собакой в западной части парка.
Я задумался.
— Когда все это случилось, Чаффи уже успел сказать Стоукеру, что хочет жениться на мисс Стоукер?
— Нет, сэр.
— Черт, а теперь уж и не скажешь.
— Боюсь, сэр, сейчас подобное сообщение не вызовет искренней радости.
— Придется им видеться тайком.
— Даже и это будет довольно затруднительно, сэр. Я не успел сообщить вам, что случайно услышал беседу мистера и мисс Стоукер, из которой можно было заключить, что означенный джентльмен намерен держать мисс Стоукер на яхте взаперти в полном смысле этого слова и за все те дни, что они будут вынуждены простоять в заливе, он ни разу не позволит ей сойти на берег.
— Но вы же сказали, он ничего не знает об их помолвке.
— Подвергая мисс Стоукер изоляции на судне, мистер Стоукер руководствовался отнюдь не стремлением помешать ей видеться с его светлостью, сэр. Он решил исключить какую бы то ни было возможность ее свиданий с вами, сэр. То обстоятельство, что вы обнимали юную леди, утвердило его в мысли, что, несмотря на ваш разрыв в Нью-Йорке, ее чувства к вам не остыли.
— Вам это не послышалось?
— Нет, сэр.
— А как вам это вообще удалось узнать?
— Я беседовал с его светлостью по одну сторону живой изгороди, и в это время по другую сторону шпалеры как раз начался разговор, который я вам только что пересказал. Пришлось подслушивать рассуждения мистера Стоукера, другого выхода не оставалось.
Я так и подскочил.
— Говорите, вы в это время с Чаффи разговаривали?
— Да, сэр.
— И он все это тоже слышал?
— Да, сэр.
— Про то, что я поцеловал мисс Стоукер?
— Да, сэр.
— Как вам показалось, он рассердился?
— Да, сэр.
— И что он сказал?
— Что-то по поводу отрывания ваших рук и ног, сэр.
Я вытер лоб.
— Дживс, - сказал я, — теперь надо думать и думать.
— Согласен, сэр.
— Дживс, помогите мне.
— Я думаю, сэр, вам стоило бы постараться убедить его светлость, что чувство, которое побудило вас обнять мисс Стоукер, носит чисто братский характер.
— Братский? И вы думаете, он поверит?
— Полагаю, что да, сэр. В конце концов, вы с юной леди добрые друзья, и вполне естественно, что, узнав о ее помолвке с таким близким вам человеком, как его светлость, вы запечатлели на ее лбу мирный дружеский поцелуй.
Я встал.
— Что ж, Дживс, может, и обойдется. Во всяком случае. попытаться стоит. Я сейчас пойду, буду медитировать, надо подготовиться к предстоящему испытанию.
— Одну минуту, сэр, я принесу вам чай.
— Нет, Дживс, не до чаев сейчас. Надо сосредоточиться, вызубрить свою роль назубок до его прихода. Чую, долго ждать не придется.
— Не удивлюсь, сэр, если его светлость уже дожидается вас в коттедже.
Дживс как в воду глядел. Едва я переступил порог, как из кресла будто шаровая молния вылетела, и нос к носу со мной оказался Чаффи. Он глядел на меня со зловещим прищуром.
— Ага! — процедил он сквозь зубы, да и вообще вид его не сулил добра. — Явился наконец!
Я подарил ему сочувственную улыбку.
— Конечно, явился. И мне все известно, Дживс рассказал. Досаднейшая глупость! Когда я поздравлял Полину Стоукер с вашей помолвкой, мог ли я подумать, что мой братский поцелуй вызовет такой скандал.
Он продолжал уничтожать меня взглядом.
— Братский, говоришь?
— Исключительно братский.
— Папаше Стоукеру так не показалось.
— Всем известно, какой у старого хрыча грязный ум.
— Значит, братский? Хм!
Я выразил, как и подобает мужчине, сожаление:
— Наверное, не стоило мне ее целовать…
— Скажи спасибо, что меня там не было.
— …но ты же сам понимаешь, твой близкий друг, однокашник по начальной школе, по Итону, Оксфорду обручается с девушкой, которая тебе все равно что родная сестра, как тут не расчувствоваться.
Было видно, что в душе доброго малого происходит борьба. Весь взъерошенный, он метался по комнате, отшвырнул пинком табурет, на который наткнулся, потом начал успокаиваться. Разум восторжествовал.
— Ладно, — вздохнул он. — Но впредь, пожалуйста, поменьше этих братских проявлений.
— Ясное дело.
— Угомонись. Души в себе эти порывы.
— Само собой.
— Если тебе нужны сестры, ищи их в другом месте.
— Какой разговор.
— Когда я буду женат, я не хочу все время думать, что вот войду сейчас в комнату и застану сцену братско-сестринской нежности в разгаре.
