– Копченый угорь – объеденье.
– Может быть, и башка у колдуна с их острова – объеденье. Но жрать я ее не стану.
– А я вот не люблю рыбалку на Черном озере, – подал голос молодой Славнозар. – Неводы там рвутся.
Добромеч фыркнул.
– Кулема ты! Места знать надобно. Ты все норовишь невод закидывать там, где проще, – у Вороньего камня. А там ведроголовых не одна сотня потонула. Вот и рвутся сети об их мечи, пики да доспехи.
– Учту. А с этим-то что делать будем? – кивнул Вострогор на корзину с уловом. – Ушицу толковую не справишь.
– На кухню снесем, поварам отдадим, пущай сами думают, – отмахнулся старший князь. – В следующий раз на рыбалку без доброго штофа вина не пойду.
Тут в дальнем конце яблоневой аллеи князья увидели несколько силуэтов и свет факела.
* * *
Вэйлорду пришлось изрядно повозиться, чтобы найти в беспорядке, который царил в его покоях, старый дрек[2], сохранившийся у него с тех незапамятных времен, когда они с будущим королем Хлодвигом отправились на Мамонтов остров.
Борясь с искушением громко выругаться, он торопливо рылся в вещах. Если бы дрек ему был не нужен, то, конечно же, лежал бы на самом видном месте, но сейчас словно испарился. А ведь приходилось спешить. Рано или поздно сюда явятся люди Тандервойса или Глендауэра. И, увидев на полу мертвецов, среди которых сам серый барон, даже вопросов задавать не станут. Прибьют старого волка, и дело с концом.
Покрытая ржавчиной железяка все-таки нашлась. Вэйлорд даже забыл, что когда-то сам выковал множество дреков перед морским переходом к вражескому логову.
Длинная веревка на месте, привязана к широкому железному кольцу. Возможно, с годами она подыстлела, но сыскать поновей да понадежней негде и некогда. К счастью, на веревке предусмотрительно были завязаны узлы через равные промежутки, чтобы легче карабкаться. Это восполнит потерю драгоценного времени на поиски дрека.
Теперь еще кое-что… Нэй взял с постели простыню и принялся рвать, торопливо, но тщательно обматывая лоскутами лапы дрека: нельзя, чтобы скрежет металла о камень выдал беглеца.
Закончив, Вэйлорд осторожно встал к оконному проему и прислушался.
Сира Блэйда в беседке, судя по всему, уже не было. Но где-то вдалеке раздавались голоса. Похоже, скифарийская речь. Была надежда, что полуночники пройдут стороной: покои иноземцев в другом конце замка. Вэйлорд взглянул наверх. Там, над жилищем королевской десницы, находилась опочивальня принцессы Элиссы.
К югу королевства Гринвельд пока не подступил осенний холод, и ночи согревались от прогретой за жаркое лето Слезной бухты. Поэтому Нэйрос надеялся, что окно ее высочества не закрыто. Стравив немного веревку, он раскачал дрек и забросил наверх. Так и есть, окно открыто. Вэйлорд натянул веревку, чтобы лапы дрека крепко зацепились за камень. Дернул несколько раз для проверки. Похоже, порядок. Что ж, пора лезть.
Сперва он чуть не рухнул. Тридцать футов, конечно, не ахти какая высота. Только, помнится, был такой сир Форгут. Так вот, он убился насмерть, упав с лошади. Причем со стоявшей, а не скакавшей галопом. Но даже если, сорвавшись, Вэйлорд не переломает себе все кости, это все равно положит конец побегу.
Вторая попытка перебраться на веревку была более удачной. Однако, поднявшись с большим трудом на пару узлов, он осознал, как неуклюже болтается возле собственного окна. Если сейчас его заметит какой-нибудь латник, он, прежде чем поднять тревогу, должен будет хорошенько отсмеяться.
Но опальный лорд продолжал карабкаться, проклиная себя за то, что с годами подрастерял былую ловкость, а жирка, наоборот, поднакопил.
Легче стало, когда он поднялся над своим окном: ноги уперлись в стену, забрав часть веса.
Когда одной рукой он схватился за нижний край окна ее высочества, вдруг послышались голоса. Говорившие как будто не были ближе, чем прежде, но теперь звучала гринвельдская речь. Причем на повышенных тонах.
Нэйрос замер, обратившись в слух. Нет, вроде не приближаются. Но кто сказал, что не приблизятся в следующее мгновение? Мешкать нельзя.
В покои принцессы Вэйлорд буквально вполз. Он представлял себе более эффектное появление… Достойное баллад. Ребячество, конечно.
Лунный свет позволял немного осмотреться. Справа у стены – стол с письменными принадлежностями и стопками книг. В углу, рядом с окном, арфа. Главное, не задеть. У другой стены – полки с рядами кукол и большая кровать, отделанная бронзой, серебром и мамонтовой костью. Под золоченым полупрозрачным балдахином скрывалось ложе со спящей принцессой.
Он осторожно вынул склянку из ладанки и обильно полил зельем кусок ткани, что приготовил еще в своих покоях. Затем тихо отодвинул занавес балдахина.
Элисса мирно спала, раскинув руки. Длинные волосы всех оттенков темного золота и пшеничных колосьев разметались веером по перине, а из-под нижнего края одеяла выглядывала изящная ножка. Вэйлорд склонился над принцессой, и зловещая тень старого волка заслонила призрачный лунный свет. В этот миг Элисса повернула голову и, широко раскрыв зеленые глаза, уставилась на незваного гостя.
Пропитанная тряпица легла на лицо, опередив вскрик. Принцесса вцепилась в руку Вэйлорда. Несколько раз сквозь ткань слышался сдавленный стон, но вскоре руки Элиссы опали, а полные ужаса глаза закрылись. Вэйлорд перевел дух. Вряд ли она узнала его в темноте. Но даже если бы и поняла, что это ее старый добрый волк, что тогда? Решила бы, что и он предатель. И задумал что-то плохое, раз пришел к ней ночью.
Он все-таки ее напугал. Да смилостивятся над ним боги и не допустят, чтобы она испытывала страх в грядущем. А ведь впереди тот миг, когда придется поведать ей о заговоре. И рассказать худшее… о смерти короля…
Но это после. А сейчас – не мешкать.
Нэйрос вынул из наплечной сумки несколько крепких кожаных ремней. Затем стал торопливо искать одежду принцессы, ее обувь. Времени в обрез, да и темно. Будто вор, он запихивал в сумку первые попавшиеся одежды, не забыв прихватить кое-что потеплее. Затем стянул одеяло. Принцесса была в длинной белой сорочке с едва заметными кружевами – хвала богам, ведь на ней могло оказаться что-нибудь менее целомудренное.
Вэйлорд поднял безвольное тело вертикально. Извернувшись, подставил под него собственную спину, перекинул руки принцессы через свои плечи и накрепко привязал ее к себе приготовленными ремнями. Закончив, распрямился, сделал несколько шагов. Держалось надежно. Только ноги принцессы болтались позади и руки спереди, да ее голова с каждым шагом норовила стукнуться в его затылок. Но это не беда. Благо Элисса была почти невесомой.
Спуск оказался не намного проще, нежели подъем. Руки скользили по обжигающей веревке и едва удерживались на узелках. Теперь десница уже не считал Элиссу легкой, словно перышко. Вот сейчас падать никак нельзя. Покалечит принцессу, а то и вовсе убьет.
