Что касается улицы, «называемой Прямой», то прозвали ее так по заслугам. Почти в каждом эллинизированном городе имелась такая улица — прямая как стрела, — пересекавшая город насквозь. Эта дамасская улица была длиной в милю — больше, чем Принцесс-стрит в Эдинбурге. В ширину она имела сто футов и была поделена на три части: центральная, проезжая часть отводилась для всадников и повозок, а по краям оставались дорожки для пешеходов. Остатки похожих улиц можно найти в Пальмире, Джераше и Эфесе.
Ныне Прямая улица представляет собой один из наиболее оживленных дамасских базаров. Навес из проржавевшего железа защищает прохожих от ослепительного солнца, вдоль мостовой выстроились сотни маленьких магазинчиков с откидными ставнями. Современное арабское название улицы сохраняет память об ее римском прошлом — Сук аль-Тавил означает в переводе «Длинный базар».
Я долго бродил по этому темному туннелю, где то и дело приходилось уворачиваться от конных повозок, громыхавших по булыжной мостовой, арабов-велосипедистов, небольших отар овец и верблюжьих караванов, а также спешивших по своим делам армянских и греческих торговцев. В конце концов я остановился полюбоваться на зрелище, которое наблюдал уже не впервые, но не уставал наслаждаться его видимой абсурдностью. В самом начале Прямой улицы расхаживали два армянина, судя по всему, занимающихся продажей ковров. Один из них, главный по виду, нес на плечах ковер, фактически был в него задрапирован. Второй, его помощник, шел рядом, поддерживая свисавшие концы ковра. Они торжественно вышагивали взад и вперед, с готовностью останавливаясь перед каждым потенциальным покупателем. Насколько мне известно, эта рекламная акция, чем-то неуловимо напоминавшая церковную церемонию, осуществлялась круглый год, но ни разу никто не изъявил желания приобрести их товар. Думаю, если вы приедете в Дамаск, то непременно натолкнетесь на эту парочку, выглядевшую как мрачная карикатура на епископа с дьяконом.
Прямая улица берет свое начало у Восточных ворот, или Баб эш-Шарки, как называют их арабы. Эти ворота относятся к наиболее интересным реликтам римской цивилизации в Дамаске. Их северный проем до сих пор служит одним из входов в город, хотя сами центральные ворота и южный проем замурованы и частично застроены складскими зданиями. Археологические исследования крепостной стены Дамаска (в частности, Восточных ворот) дали потрясающие результаты: оказывается, некоторые камни кладки вполне могли быть заложены еще в апостольскую эпоху. Местные христиане с гордостью демонстрируют туристам тот участок стены, откуда святого Павла спускали в корзине.
На Прямой улице стоит небольшая мечеть, которая, по единодушному мнению христиан и мусульман, построена на месте бывшего дома Иуды. Любезный молодой шейх впустил меня внутрь и позволил подняться по шаткой лесенке на балкон, который используется в качестве минарета. К сожалению, этот юноша ничего не знал об истории здания. Но позже я познакомился с одним из францисканских монахов, который сообщил мне интересные подробности. Оказывается, в 1616 году некто Кваресим услышал от дамасских христиан (и, соответственно, записал в хронике), что мечеть построена на месте старой греческой церкви, посвященной святому Иуде.
5
Тот же самый францисканец отвел меня к подземной часовне, расположенной в христианском квартале Дамаска. Примечательно, что во времена Павла эта часть города принадлежала еврейской общине.
— Думаю, вам это будет интересно, — сказал он. — Дело в том, что традиция связывает эту часовню с именем Анании, того самого, который сначала исцелил, а затем и окрестил святого Павла.
Монах повел меня тихими переулками. Вокруг тянулись высокие стены с наглухо закрытыми дверями. И вдруг одна из дверей случайно оказалась приоткрытой. Не сдержав любопытства, я на ходу заглянул внутрь. Моему взору предстал внутренний дворик, куда выходили беленые стены домов. В центре двора стояло лимонное дерево, а под ним колодец. Несколько смуглых ребятишек играли в тени дерева с кошкой.
Наконец мы пришли к каменной лестнице из двенадцати ступенек, которая вела в подземный склеп. Судя по обстановке, это действительно была христианская часовня, о том же свидетельствовал и скромный алтарь в дальнем конце помещения. Стены и сводчатый потолок были сложены из грубого камня. Некоторые каменные блоки гигантского размера были явно древними: они относились к византийскому, а возможно, и более раннему периоду. Единственным источником освещения служила круглая дыра в потолке, сквозь которую лился тускловатый солнечный свет.
— Сейчас мы находимся на уровне римской эпохи, — пояснил францисканец. — Кстати, обратите внимание: земля, собранная возле Баб эш-Шарки, соответствует той же самой глубине. Это помещение чрезвычайно древнее, здесь обнаружены материалы, которые, несомненно, относятся к римским временам.
Он отворил дверь в смежный склеп, и я увидел вмурованную в стену римскую черепицу.
— История этой часовни основывается на сирийской традиции, связанной со святым Ананией, — начал рассказывать монах. — Если верить ей, то Анания был одним из семидесяти учеников Христа, а может, даже и служил нашему Господу в Его земной жизни. Говорят, что когда после казни святого Стефана открылись гонения на христиан, Анания вынужден был бежать в родной Дамаск. Якобы он только-только успел вернуться, когда Господь призвал его и велел отправляться к ослепшему Павлу. Если так, то понятно, откуда Анания знал Павла и почему он испугался предстоящей встречи. Помните, что он сказал? «Господи! Я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме»[5]. Так или иначе, но все знают, что Анания обладал даром целительства, а также что он находился в Дамаске, когда сюда привели Павла. Говорят, что в дальнейшем он сопровождал святого Павла в Кесарию и выступал там в его защиту перед Феликсом. В нашей традиции считается, что Анания умер от меча Пола, полководца Ареты. Но существует и другая точка зрения: будто бы он принял мученическую смерть от руки дамасского префекта Луциана.
Вскоре на месте жилища Анании выросла церковь, от которой и сохранилась эта часовня. В 1922 году здесь работала французская археологическая экспедиция, в составе которой был граф Лорей. Так вот, граф пришел к заключению, что некогда здесь располагалась большая византийская церковь, фундамент которой уходил под улицу. На протяжении веков это место почиталось христианами и мусульманами как жилище святого Анании. В 1820 году францисканский орден приобрел эту землю и отреставрировал то, что осталось от церкви. К сожалению, в 1860 году во время избиения христиан часовня оказалась разрушена, но мы ее снова отстроили семь лет спустя. И с тех пор она стоит в том виде, как вы ее видите сегодня.
После того как монах-францисканец ушел, я отправился в церковь, которая, кажется, называлась Каза-Нуова. Здесь моим глазам предстало одно из самых мрачных зрелищ, какое можно себе представить. Один из служителей церкви включил освещение, и я увидел возле алтаря огромный стеклянный гроб, доверху наполненный человеческими останками. Красное муслиновое покрывало, на котором стоял гроб, лишь добавляло драматизма этой жуткой экспозиции. Кости были аккуратно связаны между собой красной шелковой нитью, которая — к моему ужасу — еще и завязывалась изящным бантиком. Здесь же лежало несколько полусгнивших черепов.
