Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Роза, я, кажется, убила твоего сына!
На что получила ответ:
– Значит, заслужил!
Конечно, ничего такого с Андрюхой не случилось, просто шишка на лбу выросла. Все же приложила мама его сумкой, где была пустая трехлитровая банка.
…Я не кричал и не звал на помощь, только выныривал на поверхность глотнуть воздуха, боролся с рекой. Во время одного из вздохов увидел на берегу пацанов с широко разинутыми ртами, бегущих по самому краю Кубани. Вот тогда я понял – тону. Дернулся из последних сил из водоворота, поднырнул и толкнулся ногами, потом еще, еще и наконец коснулся донной гальки. Вот тут уже присел поглубже и по-настоящему оттолкнулся. Тело взметнулось из воды, воздух больно ворвался в легкие, ожег их свежестью, жизнью, и я плюхнулся на мелководье.
Никогда не рассказывал об этом родителям. Тогда – чтобы не получить взбучку, теперь – а зачем? Впрочем, папа никогда не узнает о том моем приключении, не стало его уже давно. Мама? Прочтет, конечно же. Ну и что? Было и быльем поросло!
* * *
Солнце почти совсем скрылось за горами, только тоненький сегмент его, желто-красный, тлел над вершинами, скрадывая близкие очертания скалистых гребней, делая резче склоны, четко прописывая извивы скрученных страшной силой горных пород, выпирающих драконовой чешуей из-под тонкого слоя земли. Лиса неподвижно лежал на старой шинели, надежно укрывшись от стороннего взгляда стеной бруствера, жевал спичку и сторожко охватывал взглядом бегущие внизу на перевале тени.
Эх, был бы сам перевал более-менее ровным, тогда бы и у нас оказалось работы поменьше – сиди, наблюдай, вдруг немирный душара появится, и все. Но, увы, так не бывает. Сверху поверхность перевала напоминала лунный ландшафт, сплошь усеянный каменными пирамидками разной высоты и величины. За некоторыми можно было спрятаться в полный рост, сидя на лошади, за иными можно просто присесть, и трудно будет углядеть человека за таким укрытием; ну а за другими запросто лежку соорудить нетрудно. Главной проблемой было то, что по утрам и вечерам под восходящим или заходящим солнцем тени от пирамидок бесконечно перемещались, создавали иллюзию движения, а если еще и редкие гости в здешних широтах, облака, резво бежали по небосводу, то для наблюдателей оставалась одна задача – не сойти с ума от чехарды теней на земле, уловить угрожающее движение в карусели движущихся пятен. Ясное дело, что духи прекрасно знали об этой особенности перевала и постоянно пытались использовать ее в своих коварных планах. Так что наблюдатели до рези в глазах, до слез вглядывались в инопланетный пейзаж и, что уж греха таить, от усталости просто палили из автоматов по подозрительным теням. Тут уж лучше перебдеть, чем недобдеть – перестраховаться, одним словом. Кстати говоря, иногда и не напрасно пуляли по фантомам: утром находили либо кровавые следы, либо труп нарушителя. И совсем уж плохо было, если духи либо открывали ответный огонь, постоянно перемещаясь от пирамидки к пирамидке, либо с той стороны работал по блоку снайпер. Ух! Невозможно тогда ухватить всю панораму, люди внизу постоянно в движении, тени от облаков сливают все в единое черно-серое кружение, ориентироваться можно лишь по вспышкам автоматных выстрелов. Только толку от этого чуть. Дух стрельнул, перекатился под защиту камней, а ты лупишь по тому месту, откуда он только что бил. Скверно. Если же снайперюга еще… у-у-у-у-у… тогда только держись. В грохоте автоматных очередей и не уловишь одиночный выстрел. А сколько беды может такой стрелок наделать, лучше даже и не думать. Изредка их снайпер выходит один на один с нашим блоком. Развлекается. Выбирает тихий вечер или раннее утро. Стреляет метров со ста. В тихом воздухе раздается резкий звук, очень похожий на щелчок пастушьего кнута. «Драгунка». Ее выстрел. И от этого хлопка мороз по коже; падаешь за бруствер, глазами прочесываешь периметр блокпоста, все ли целы, и ждешь нового выстрела. Жизнь замирает, день становится будто резиновым, осторожничают все, лишний раз над каменной стенкой никто не мелькает, двигаются в полуприседе. Караул в напряге, выискивают вражину в бинокль или в оптику. Безрезультатно. Дух, может, ушел, а может, просто любуется, как прищучил шурави. Пытались наши стрелки снайпера духовского вызвать на дуэль, но безрезультатно. Однажды Татарин рассказал мне случай, о котором я слышал уже, в более цветистых оборотах, приукрашенно. Игорю-то верить можно, сам участник тех событий.
Летом, ближе к концу августа, пришлось его отделению отправиться на большое сидение на подобном нашему сегодняшнему блокпосту. Дежурство и дежурство, вроде бы ничем не примечательное, однако ниже расположения обнаружили раздувшийся труп лошади, дохлятинкой пованивало изрядно, особенно когда ветерок поднимался в сторону блока. Ночью выпал снег, да сильный такой, чуть ли не метровой периной укрыл все вокруг, и коняшку мертвую тоже. Где снег, там и морозец. Благо, наученные войной, никто не расставался с бушлатами и прочими теплыми вещами перед заступлением на пост. Все просто замечательно шло, пока были продукты, а как только начали заканчиваться консервы и овощи и остались только брикетированные каши, тут и тоскливо как-то стало. А еще снайпер-змей объявился, продыху не давал, шмалял периодически и шмалял. Как его найдешь в снегу-то? Делали чучела из досок, набивали бушлат соломой, притягивали все это хозяйство бронежилетом к шесту, нахлобучивали каску сверху и выставляли из-за бруствера. Мерзавец пулял охотно и довольно метко.
Заскучали бойцы на посту, затосковали по вкусной и полезной пище. Тут Татарина толкают в бок – мол, командир, а не попробовать ли нам конинки? Игорь сначала обалдел, там же трупного яда уже хоть ведром вычерпывай. Но искуситель гундосит и гундосит – выварим получше, и все дела. Согласился сержант, дал добро, а то ведь и правда с пустым брюхом воевать несподручно. А чем живот набьешь? Последние несколько дней разбивали гороховые концентраты, замешивали на воде и пекли лепешки. Пару дней еще ничего было, а сегодня желудки колом встали и наотрез отказались принимать бобовые. Сколько еще торчать тут придется, толком не знали ни Татарин, ни комроты, периодически выходящий по рации на связь.
Ладно, конина так конина. Подумаешь, с запашком. Эх, жаль, что сюда собачки не забредают, а то б отъелись бойцы на свежатинке, враз повеселели бы. Ну и ладно, будем есть то, что есть!
Тот солдатик, что смутил умы товарищей и вызвал у них обильное слюновыделение от ожидания мясной халявы, и направился за первой партией мясца. Только неудачно у него получилось: снайпер, зараза, прострелил ему бедро. Хорошо, пуля мягкие ткани навылет прошила. Татарин, ясное дело, наотрез запретил было ходить к дохлому продскладу. Но все тот же искуситель, только теперь уже раненый, подкинул идею прорыть траншею к лошади и вырубать мясо из той части, что к земле ближе. Согласился сержант. Пара проглотов-добровольцев лихо прорыла глубокую канаву, отсекла лопаткой от крупа коняки ломоть мяса и приволокла на блок. Понюхали – ну, есть запашок, конечно, что грешить, но не такой уж и сильный. Покачал головой в сомнении Татарин, велел дневальному ставить котел, кипятить воду. Мда… как только в горячей водице стало оттаивать мясо, тут уж на свежем воздухе оказались все, даже отдыхающая смена. Сказать, что в помещении сильно, жутко, страшно воняло – ничего не сказать. Вывернули котел с содержимым прямо в снег. Теперь уже варили мясцо на улице, через каждые полчаса меняли воду, дневальный присаливал бульон, добавлял лаврушки и перца-горошка, в тщетной надежде отбить амбре. К вечеру мясо было готово, разварилось, стало бледно-белым. Татарин, как старший, отрезал кусочек, поднес к носу, понюхал… хм… черт его знает, вроде и не воняет уже; круто присолил, подул на горячий кусок, сунул в рот, прожевал. Вполне съедобно. Тут уже все кинулись делить добычу. Нормально, вдобавок к каше так вообще замечательно.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
