— И кто же состоял в этой банде?
— Сейчас посмотрим. Кроме моего деда — Чи-Чи, Лунный Пес, Томми Грек, Колтрейн и Морт Могильщик. Все как один — штучный товар. Чи-Чи связался с ЦРУ в Заливе Свиней и поэтому в последнее время отличался крайней раздражительностью. Лунный Пес был праправнуком раба из Мейкона, который жил в знаменитом отеле сэра Джона в Овертауне. Томми Грек происходил из итальянской семьи. Я думал, что самый забавный — это Колтрейн, но сейчас понимаю, что он просто все время был пьян. В общем, самое выгодное положение занимал Морт Могильщик, тем более что он работал самостоятельно. Морт вел бухгалтерский учет деятельности всей банды и букмекерских фирм, которые служили им ширмой… Каждого из них я считал классным парнем. А сколько всегда было смеху…
Майами-Бич — 1963 год
— Дай ему еще! — крикнул Чи-Чи. Томми Грек отвесил затрещину.
— Где наши деньги, мать твою?!
Человек на полу свернулся в комок и застонал.
— Врежь ему чем-нибудь! Лунный Пес замахнулся лопатой.
— Где наши деньги, чтоб тебя?!
Стоны прекратились. Все встали в круг и наклонились, чтобы посмотреть поближе.
— Он умер?
— Просто без сознания, — предположил Чи-Чи.
— Что-то изо рта пошло.
— Бывает.
— Не знаю, как вы насчет всяких новых веяний с жестокостью…
— Мы же договорились, — сказал Чи-Чи. — Мы теряем слишком много денег.
— Никто не воспринял нас всерьез, — произнес Колтрейн. Они снова посмотрели вниз. Никакого движения.
— Так что же делаем дальше? — спросил Морт.
— Я подгоню машину, — сказал Чи-Чи. Вызывающе розовый кабриолет «кадиллак-эльдорадо»
58-го года свернул с Коллинз-авеню и покатил вверх по аллее. Огромные хвостовые плавники, белая кожа салона и Чи-Чи в соломенной шляпе за рулем. Задняя дверь букмекерского притона открылась. Остальные члены банды осмотрелись по сторонам, потом неуверенной походкой направились в сторону багажника.
Чи-Чи захлопнул крышку, похлопал рука об руку.
— Неплохо бы выпить.
Час спустя. Человек в канареечной рубахе навыпуск, насвистывая, прогуливается по тротуару в восточной части города. Отели громоздятся за отелями, высокие, новые, дорогостоящие. В промежутках между зданиями — ярко-голубое небо над Атлантикой, белые чайки, раскинувшие крылья в морском бризе. Человек поворачивает и, пританцовывая, взбегает по ступеням здания с фигурными цифрами над входом: 9701. Привратник придерживает дверь. Мужчина обходит застекленный атриум, украшенный пальмами, идет вдоль изогнутых стен вестибюля, покрытых выпуклыми иероглифами и освещенных лампами в стиле арт-модерн. Пятница. В руке у него конверт.
Мужчина подтянут, высок, чистые карие глаза, короткие темные волосы, начинающие седеть на висках. Он одевается с неброской элегантностью скромного профессионального теннисиста, движется бодрым пружинящим шагом, что предполагает затаившуюся энергию и предстоящие радостные перспективы. Мужчина подходит к входу в затемненный холл бара «Кариока». Волнистые черные и белые полосы на полу, ослепительные зеркала, занавески, как в борделе, рояль. С потолка свисает пушистый предмет, по форме напоминающий почку, служащий единственной цели: заставить посетителя смотреть на него. Пятеро мужчин в соломенных шляпах и пестрых рубашках сидят у барной стойки на пяти высоких табуретах — как на насесте.
— Привет, парни! Они обернулись.
— Серджо, ты опоздал, — сказал Чи-Чи. Рисунок на его рубашке изображал каноэ с поплавками. Коллекция влажных разжеванных зубочисток покоилась на салфетке рядом с газетой. — Мы должны были встретиться в другом месте.
— Дожидался вот этого, — сказал Серджо, поднимая конверт.
— Что там? — спросил Томми Грек. Серджо подвинул к себе стул.
— Фотографии. Трудно поверить, но на проявление пленки сейчас уходит всего три дня.
Остальные сгрудились вокруг, чтобы поближе рассмотреть снимки, которые Серджо разложил на стойке в определенной последовательности: длинная колонна черных автомобилей, потом броский кабриолет с симпатичным молодым человеком на заднем сиденье. Несколько человек в темных очках стояли на подножках.
— Ты подобрался достаточно близко, — сказал Лунный Пес.
— Я практически мог протянуть руку и потрогать мотоциклы кортежа.
— Не похоже, что охраны много.
— Они должны знать, что делают, — проворчал Морт и взял один их снимков. — Он действительно слишком молод для президента.
Серджо достал из конверта последнее фото, выдержал небольшую паузу для создания драматического эффекта и положил козырную карту на стойку.
— Ого, — произнес Томми. — Он смотрит прямо на тебя и машет рукой.
— Может быть, вспомнил меня, — ответил Серджо. Чи-Чи вынул зубочистку изо рта и принялся изучать ее, как будто хотел запомнить на всю жизнь.
— О чем ты говоришь?
— О том, что мы были знакомы.
— Ты и Кеннеди? Серджо кивнул.
— Именно так.
— Туфта! — рявкнул Чи-Чи. — Почему ты всегда врешь?
— Именно здесь он останавливался в понедельник, — сказал Серджо, указывая на потолок. — Вертолет приземлился в парке как раз за мостом на Бал-Харбор, и кортеж поехал к гостинице. К тому времени служба безопасности уже обработала пентхаус и проверила тросы всех лифтов. Случайно в этом же отеле болтались я и Дейв Гарроуэй, из холла рядом с атриумом вели трансляцию программы «Сегодня». Сюда же архитектор Моррис Лапидус хотел запустить живых мартышек, пока я не поднял несколько технических вопросов.
Чи-Чи перевернул газетную страницу.
— Ты знаешь, на какую-то секунду я даже поверил. Морт кивнул на газету:
— Есть что-нибудь интересное?
— «Уобаш кэннонбол» потерпел аварию в Сент-Луисе и умер Человек-птица[7]из Алькатраса.
— Сколько ему было лет?
— Семьдесят три.
— Не так уж и хило.
Чи-Чи встал и поправил шляпу.
— Думаю, пора пойти проведать нашего друга. Они направились к выходу.
— Я все никак не пойму насчет этих крутых дел, — сказал Морт.
— Что тут не понимать? — искренне удивился Чи-Чи. — Ты когда-нибудь слышал о спортивном букмекере, которому не надо платить?
