И сопровождать Уррия по всей его большой и наполненной событиями будущей жизни в роли его дамы сердца представлялось ее куда более заманчивой перспективой, чем прислуживать заносчивому Белиалу, ничего конкретного не обещающего: одни туманные намеки. К тому же, предавшего ее.
Когда в тот роковой день скрипнула тяжелая дверь, Сарлуза подумала, что за ней пришли ее палачи и приготовилась умереть достойно — с именем Уррия на губах.
Но в камеру шагнул пожилой рыцарь, черты лица которого Сарлузе показались знакомыми. За ним шла некрасивая пожилая женщина в крестьянских одеждах. Мужчина посторонился, пропуская старуху, и плотно притворил дверь.
— Я пришел по просьбе Уррия, чтобы спасти вас, — сухо сказал мужчина, не глядя на Сарлузу.
По его сосредоточенному лицу молодая колдунья догадалась, что он готовится к магическим действиям.
— Быстро переодевайтесь.
Старуха уже снимала свои незатейливые одежды, движения ее были неловки и угловаты, она была явно под действием волшебных чар. И Сарлуза узнала мужчину — это верховный координатор алголиан, она видела его в магическом котле.
Сарлуза не заставила себя долго упрашивать — имя Уррия было для нее словно волшебный пароль. Уррий нашел способ спасти ее, он сдержал слово!
Женщины переоделись и встали рядом.
Верховный координатор вставил факел в жирондоль на стене и вытянул обе руки по направлению к женщинам. Из рук его полился голубой туман и быстро окутал женщин.
Сарлуза гадала: что же это за волшебство?
Когда туман рассеялся, Сарлуза ахнула — вместо старухи рядом стояла она сама. И Сарлуза поразилась, насколько она сейчас, в синяках и кровоподтеках, с разбитой губой и опухшими глазами, некрасива и непривлекательна. А ведь Уррий видел ее такой!
— Пойдемте. У нас нет времени! — приказал Фоор и они вышли в из каземата.
Женщина с обликом Сарлузы осталась там — ей суждено было сгореть на костре вместо настоящей колдуньи.
Ни тени жалости к ней, Сарлуза не испытывала. Она сама удивилась — неужели сердце ее совсем зачерствело? Нет, просто та женщина была для нее никем и ее жизнь все равно была на исходе. Так не лучше ли для старухи, прожившей никчемную бесполезную жизнь, что хоть ее гибель послужит любви двух молодых сердец?
За дверью стоял замерший стражник, пустыми глазами смотрящий в каменную стену.
Верховный координатор сделал перед его лицом сложные пассы и подтолкнул Сарлузу к выходу.
— Быстрее, он сейчас очнется.
Они миновали все посты и вышли во двор, где, в ожидании казни, уже начали собираться жители окрестных сел.
— Надвиньте на глаза платок, чтобы вас не узнали, — приказал ее спаситель.
Они хотели сразу покинуть замок, но в воротах стояли три стражника, болтающих с одним из священников.
Верховный координатор решил не рисковать, а вывести беглянку позже, когда крестьяне начнут расходиться.
К ним подошел другой мужчина, видимо тоже алголианин. Координатор приказал Сарлузе слушаться его, а сам ушел.
Ждать пришлось долго — час, а может полтора. Неуклюжие крестьяне в давке несколько раз больно толкнули ее в избитую грудь. Но вскрикнуть или ответить обидчику, что она о нем думает, Сарлуза не решалась, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Рядом с мрачным алголианином, затерявшись в дальних рядах, Сарлуза наблюдала за казнью. Она видела бледное лицо Уррия и мысленно пыталась докричаться до него, сказать, что она жива, но безуспешно.
Странно наблюдать собственную казнь со стороны! Будто заново рождаешься. И Сарлуза поклялась себе начать новую жизнь — жизнь для и ради Уррия. Нет у нее отныне другого господина!
Когда казнь закончилась Сарлуза вместе с крестьянами спокойно покинула замок.
Выходя из ворот замка, она случайно увидела сестер Лореллы, тоже переодетых в простые одежды. Тогда Сарлуза догадалась, кто написал на нее донос.
Волна возмущения по поводу недостойных действий Лореллы охватила Сарлузу. Но она тут же взяла себя в руки. Что ж, так даже лучше — Лорелла начала первая, она, Сарлуза чиста. Она лишь отомстила за себя. За ту несчастную женщину, сгоревшую вместо нее на костре.
В лесу ее ожидала лошадь и они с сопровождающим быстро домчались до тайного храма алголиан под Красной часовней. Сарлуза надеялась, что в храм к ней приедет Уррий. Но ее тут же отправили в Ирландию.
Фоор справедливо рассудил, что Сарлуза будет лишним доводом, чтобы наследник Алвисида отвез реликвию алголиан в ирландский каталог.
И ей придется ожидать встречи с возлюбленным среди непонятных и чуждых ей алголиан.
Когда Уррий выполнит свое обещание и привезет к ним этот дурацкий шар? Сколько ей придется ожидать любимого — день, десятки дней? А, может быть, год?
Поистине, ожидание хуже самой жуткой пытки. Но она вынесет. Она сильная. И силы она черпает в любви. Во взаимной любви!
Только предстоящей встречей с Уррием она и жила, только об этом и думала.
Представляла, как он увидит ее (синяки и кровоподтеки к тому времени уже пройдут), как он подойдет, шепнет ей ласково и проникновенно, как только он один может: «Сарлуза…»
От этих мыслей у нее чуть ли не кружилась голова.
Но и еще одно не давало ей покоя — Сарлуза пыталась выбросить эти думы из головы, но бесполезно. Словно зубная боль, не сильная, но не проходящая, мучила ее мысль о Белиале.
Ясно, что сейчас от мести Князя Тьмы ее охраняют алголиане, а потом защитит Уррий. Нет, не это ее волновало. Остались ли у нее магические способности, после отречения от Сил Зла? Ведь почти всему ее научил Гудсберри, очень мало что она получила от невразумительных уроков матери.
И Сарлуза пыталась проверить.
Тогда, в первую же ночь, в закрытой небольшой комнате с уютной кроватью, куда ее проводили в тайном убежище алголиане, Сарлуза попыталась вызвать дух матери.
То ли она переволновалась, то ли действительно (и это вселяло ужас) магические способности покидали ее, но дух появился и, не сказав ни слова, исчез. Больше его вызвать не удалось.
Никаких снадобий для усиления ворожбы, у Сарлузы не было. Она даже синяки не смогла вылечить — они начали было рассасываться от чародейства, но Сарлуза почувствовала такую усталость, так загудело в голове, что она бросила это занятие и тут же заснула, решив повторить все утром.
Успокаивало лишь то, что она по-прежнему могла зажигать свечи взглядом.
Но утром другая мысль посетила ее — очаровать одного из молчаливых и невозмутимых алголиан.
Сарлуза помнила неудачу с Уррием, но ведь он наследник Алвисида, чарам не поддается.
Она понимала, что очаровать алголианина сложно — тем более было интереснее попробовать свои силы. К тому же это немного скрасило бы скуку похода.
