Просторное помещение было заставлено столами и лавками. Очевидно, когда-то здесь и впрямь был отель, но сейчас все это выглядело запущенным и заброшенным. На столах бархатным слоем лежала пыль. С потолка колдовскими прядями свисала паутина, на стойке валялись битые черепки. Яромир поежился:
— Может, пойдем отсюда, а?
— А вот шиш! — добродушно возразил Илья. — Нетто всю ночь с нечистью драться? Я лично спать хочу! Найдем комнату покрепше, затворимся и переночуем!
По скрипучим загаженным ступеням они поднялись на второй этаж. Под ногами хрустели хорошо об-глоданые косточки, на подоконнике лежала чья-то нижняя челюсть с огромными, косо поставленными зубами. Яромир посмотрел на эту челюсть, невольно поежился, сплюнул через левое плечо:
— Тьфу, дрянь какая!..
Илья Муромец подхватил челюсть и попытался ее примерить:
— Братцы, да здесь никак великана схарчили! — пришел он к выводу.
— Не пори чушь! — возразил Добрыня. — Сколько эта челюсть лежит? Лет, чай, сто. Так она с тех пор выросла.
— Мертвые челюсти не растут! — возмутился Попович. — Растет только живое, да и то не всегда.
Тут Яромиру пришла в голову интересная мысль:
— А у меня случай был. Я из дому на недельку отлучился, к дядьке ездил. А кружку оставил на столе. А когда приехал, смотрю — кружки-то нету!
— Сперли! — самодовольно хмыкнул Илья.
— А вот и нет! Вместо кружки на столе я нашел ведро! Я еще тогда удивлялся: кто его оставил? На брата грешил. А теперь я понимаю. За кружкой присмотра не было, вот она и выросла в ведро!
Алеша Попович немедленно разозлился:
— Значит, если выстроить избушку и оставить ее без присмотра, она в двухэтажный терем вырастет, что ли?
— Точняк! — подтвердил Муромец. — Ты, Яромирка, прям гений! А я-то гадал, откуда в Карачарове столько здоровенных теремов появилось? Думал, может, новые лодимерские с большими деньгами понаехали? А оказывается, избушки просто подросли, пока меня не было!
Алеша Попович сначала обалдел, затем усмехнулся, словно что-то понял, и покачал головой:
— Все, хватит прикалываться. Лично мне здесь не нравится, но, если решили ночевать, давайте искать место.
Они медленно пошли подлинному коридору мимо одинаковых, сбитых из шаткой полудоски дверей. Возле одной богатыри остановились. На деревянной ручке были явственно видны следы неправильного прикуса. Из потолочной балки одиноко торчал увязший в древесине клык.
— Вот здесь и заночуем! — сказал Илья.
— Почему здесь? — неприязненно осведомился Попович. — Мерзкая какая-то комната.
— А у меня чутье! — безапелляционно заявил Муромец и толкнул дверь.
К удивлению друзей, комната оказалась сравнительно чистой. Стены были оклеены рисованной бумагой, правда, в одном месте бумага оказалась порванной, и в щель были видны почти все помещения первого этажа, а лучше всего трапезная.
— Здорово! — восхитился Яромир. — Отсюда можно будет наблюдать, что внизу творится!
— А что там может твориться? — пожал плечами Муромец.
— Как что? Вечером привалит нечисть, и такое начнется…
— Ну ты у нас по этим делам, видать, спец! — усмехнулся Илья. — Можешь смотреть, если хочешь, а лично я завалюсь спать!
Друзья разобрали стоящие у окна лавки и с грехом пополам устроились на ночлег. Минут через пять богатыри захрапели. Только Яромир никак не мог уснуть. Сначала он решил, что лавка ему досталась слишком узкая. Потом понял, что дело совсем в другом. Стараясь не шуметь, он покопался в мешке у Добрыни, вытащил почти новые, кумарского сукна портки, из своего мешка извлек грифель, которым в редкие минуты спокойствия писал стихи, и вышел из комнаты.
Спустившись на первый этаж, он огляделся, нашел свободное от столов место, положил портки на пол и очертил вокруг них жирный магический круг. Этой штуке его научила одна болотная бабка, дальняя родственница лесного лешего. Уж больно ей местные упыри надоели, вот она и решила им насолить. Знала бабка, кого учит!
Полюбовавшись на творение рук своих, Яромир начертил еще пару волшебных знаков и, успокоенный, пошел спать.
Проснулся он от хриплых гортанных криков, доносившихся снизу. Стараясь не шуметь, Яромир встал, подошел к стене и прильнул к щели.
Трапезная внизу была залита ярким мерцающим светом. Сотни свечей горели повсюду: в подсвечниках, на столах, в лампах, свисающих с потолка. Некоторые просто сами по себе парили в воздухе, словно их держали невидимые руки. А возле входа в нерешительности толкалась толпа разномастных упырей. Все они были ушастые, синюшные, с лягушиными ртами. Нервно перебирая худосочными ножками, они осторожно заглядывали внутрь.
— Ну что там? — спросил Илья, не открывая глаз.
— Стоят у входа, — доложил Яромир. — Может, кого-то ждут, а может, просто боятся.
— Ладно, когда войдут, скажешь, — пробормотал Илья и снова захрапел.
Между тем события развивались. В толпе упырей послышались нахальные голоса:
— Братва, чего ждем? Пошли!
— Вот и топай, если такой смелый! Ты их видел?
— А чего на них смотреть, тоже мне, нашел спящих красавиц!
— Верно!
— А вот меня до кишок проняло. Уж больно они страшны, — откликнулся тощий старикашка на костяных, цыплячьих ногах.
— Они же просто люди, — робко проблеял какой-то особо настырный упыреныш.
— Таких людей не бывает! — твердо возразил старикан.
— Да что спорить-то? Надо позвать Брукбондскую ведьму!
— Кто меня звал? — послышался свирепый женский голос, и сквозь толпу прошла длинная, как жердь, упыриха с большой лысиной на затылке. Яромир едва не покатился со смеху, но вовремя зажал рот.
— Ну, что замерли? — презрительно продолжала ведьма. — Людишки где-то здесь, я чую, чую! Спрятались! Значит, боятся.
И она смело шагнула внутрь. Вслед за ней ввалилась вся упыриная кодла. Илья нехотя вздохнул, потянулся и бесшумно встал со скамьи, на ходу натягивая бронированные перчатки.
— Меч возьми! — пробормотал сонный Добрыня.
— Погоди, спешить некуда. Сначала осмотреться надо, — отмахнулся Илья и тоже прильнул к щелке.
А внизу было на что посмотреть. Упыри принялись скакать по трапезной, как зайцы:
— Где, где они?
— Может, на втором этаже? — вякнул кто-то догадливый и тут же получил от ведьмы подзатыльник:
— Здесь они, рядом! Я чую их запах!
Нечисть принялась носиться взад-вперед с удвоенной силой. Но, как ни странно, они постоянно огибали начерченный на полу круг, внутри которого лежали штаны Добрыни Никитича. Штаны источали аромат и сводили упырей с ума. В конце концов чудища принялись носиться по периметру магического круга, сталкиваясь лбами, отчаянно матерясь и разлетаясь в разные стороны.
