Охотники заторопились вниз по холму в ее направлении.
Ее мысли бешено носились. Тело ныло от стремления убежать, но она понимала, что ее единственная надежда — не шевелиться. Затаиться, подождать, пока они подойдут совсем близко, и только потом бежать, словно заяц, прыгнуть в реку и молиться хранителю.
Они рассредоточились, окружая ее. Она напряглась, готовясь сорваться с места.
Раздался еще один свист горихвостки, позади них, на склоне.
Безлицые головы обернулись.
Свист раздался снова. Должно быть, это Торак. Ренн узнала высокую ноту в конце. Он как-то сумел пробраться мимо них.
Затаив дыхание, она смотрела, как они поднимаются к источнику звука.
И снова раздался этот свист, но на этот раз в тростниках у реки. Как такое возможно? Торак не смог бы так быстро переместиться.
Внезапно ее накрыла чья-то тень — это Рек опустилась на ольху рядом с жезлом проклятия и присвистнула горихвосткой.
Охотники остановились. Окрашенные пальцы замелькали в беззвучном разговоре. Они снова пошли вниз, направляясь к дереву, где уселась ворониха. Они прошли в трех шагах от можжевельника, где спряталась Ренн, не заметив ее присутствия. Словно жаром ее обдало исходившей от них жестокостью.
Рек издала еще один превосходный крик в подражание горихвостке, а когда они подошли ближе, улетела с резким вороньим смехом.
Безлицые охотники в молчании проводили ее взглядом. Затем они пошли вверх по тропе и исчезли в Сердце Леса.
* * *
— С тобой все в порядке? — спросил Торак, хватая ее за плечо.
Ренн кивнула. Она вся тряслась, стискивая зубы, чтобы они не стучали.
— Давай-ка выбираться отсюда, — пробормотал Торак.
Они спрятались в зарослях ольхи.
— Они найдут наши следы, — сказала Ренн, когда наконец смогла заставить себя говорить. — Они поймут, что мы здесь.
Торак покачал головой.
— Они подумают, что мы ушли с Фин-Кединном.
Он рассказал ей, как оставил свою лодку внизу по течению, решив, что в Сердце Леса она будет привлекать к себе ненужное внимание, и как спрятал их скарб и скрыл следы.
— Откуда ты знал, что они идут? — спросила Ренн.
— Я не знал. Я даже не знал, что они здесь, пока не услышал твой крик. Но я привык заметать следы, когда был в изгнании. Идем. Я голоден. Наша последняя возможность поесть горячей пищи.
Ренн не пришло в голову, что, едва они окажутся в Сердце Леса, им придется обходиться без огня. Чувствуя себя несмышленым ребенком, она отправилась раздобыть им пропитание. Им придется запастись едой на несколько дней, об этом по крайней мере она подумала.
К тому моменту, как она вернулась, Торак развел костер. Он расположил его под скалой, с противоположной стороны от Сердца Леса, и подкладывал только тонкие, сухие ветки бука, без коры, так что костер почти не дымил.
Ренн решила, что он, должно быть, научился всему этому, пока был изгнанником. Она почувствовала, что совсем не знает его.
Еда придала ей сил. Она приготовила похлебку из мокричника, сурепки и побегов ежевики с мясистыми вешенками и яйцами горлицы и змей, печенными в углях. Особенно вкусно получились улитки, потому что они питались виноградным луком.
Пока они ели, Рип и Рек были заняты утренним купанием на мелководье, плескали на себя воду взмахами крыльев и брызгали на Волка, который вернулся с охоты и лежал на берегу, делая вид, что не замечает их.
Ренн дала Рек чищеное яйцо и шепотом поблагодарила ее. Затем протянула другое Тораку.
— Кто были эти люди?
— Племя Зубра, я думаю. Зеленые повязки на головах, у одного был амулет из рога.
Торак спросил у нее о копье на тропинке, и она объяснила ему, что это жезл проклятия:
— Если пройдешь мимо такого без нужного заклинания, заболеешь и умрешь. Ты не можешь увидеть заклятие, но оно там. Оно притягивает демонов лихорадки, словно мотыльков на пламя.
Он уже подумал об этом.
— А ты сможешь провести нас? — спросил Торак.
Узел, свернувшийся у Ренн где-то в животе, затянулся еще туже.
— Может быть.
В действительности она не была уверена в своих силах. Колдуны Сердца Леса были лучшими из всех. Она не сможет сравниться с ними.
— Но они не станут полагаться только на жезлы проклятия, — добавила она. — Они будут на страже.
Он не ответил. Частенько, раздумывая, прежде чем сказать что-то, он потирал большим пальцем шрам на предплечье. Сейчас он тоже так делал.
— Ренн…
— Не говори мне этого, — прервала она.
— Чего?
— Что он не был моим родичем, что я не обязана идти с тобой, что это слишком опасно, что меня могут убить.
Торак стиснул зубы.
— Это действительно опасно. И дело не только в них, дело во мне. Смотри, что случилось с Фин-Кединном. В следующий раз на его месте можешь оказаться ты.
Она стала возражать, но он перебил ее:
— Есть еще кое-что. Прошлой ночью за нами наблюдали. Я нашел след и горку пепла.
— Пепла? — Она попыталась скрыть свое беспокойство. — Ты думаешь, это был Гауп?
— Сперва я так подумал. Теперь я не уверен.
Она поняла, чего он добивается.
— Ты пытаешься уговорить меня уйти. Почему ты всегда так поступаешь? Ты думаешь, это поможет? Думаешь, я скажу: «Ну, что ж, в таком случае я возвращаюсь в свое племя»?
— Это то, что тебе следует сделать. Да.
— Что ж, а я отказываюсь!
Он хмуро посмотрел на нее. В утреннем свете его лицо выглядело старше. И безжалостнее.
— Ренн, предупреждаю тебя. Я пойду на все, чтобы убить Тиацци.
— Отлично, — ответила она. — Тогда отправляемся. Нам понадобится изменить внешность. Мы на стороне реки племени Зубра, так что лучше нам выглядеть, как они.
Он коротко кивнул:
— Хорошо.
* * *
— Вот так, — сказала Ренн. — Спорим, в таком виде тебя даже человек Зубра не заметит. — Она оживленно суетилась, но все это не могло обмануть Торака. Ей было страшно, как и ему самому.
За зиму Фин-Кединн обучил их нескольким приемам маскировки. Потребовалось полдня, чтобы должным образом применить эти знания. Оказалось, у Ренн очень хорошо получается, и это нервировало Торака. У нее как будто в самом деле был колдовской талант — умение заставлять вещи казаться не тем, что они есть на самом деле.
Сперва она приготовила зеленовато-бурую краску из лишайников и речной глины, забирая глину из-под воды так, чтобы никто не заметил. Она смешала их с древесным пеплом и мазью из мозгового гороха, чтобы скрыть их запах и сделать все снадобье устойчивым к воде. Затем она открепила перья хранителя племени и заткнула их во внутреннюю сторону безрукавки, а потом они втерли краску в лица, шеи, руки и одежду друг друга, накладывая ее пятнами: где-то посветлее, где-то затемняли углем.
