Саймон отрицательно покачал головой.
— Ты уже ошиблась однажды, — напомнил он тихо. — Нора, все то, что он сказал мне... Он никогда не согласится, никогда... и... Он ведь прав.
Нора хотела снова обнять его, но он отвернулся. Малейшее усилие вызывало у него новый приступ кашля.
— Он полностью прав, Нора, я никогда не смогу предложить тебе жизнь, достойную твоего положения. А сейчас... Нора, это не безобидная простуда, слишком долго это продолжается. Это...
Саймон не произнес этого слова, однако Нора тоже знала признаки чахотки. Даже в самых благополучных кругах общества люди умирали от нее. А здесь, на узких улицах Ист-Энда, эта зараза была обычным делом.
Нора отрицательно покачала головой.
— Это излечится, как только мы окажемся на юге! — решительно заявила она. — Здешний холод, эта сырость — мы не созданы для этого. Ты должен снова набраться мужества, любимый! Подожди, когда здесь будет гореть огонь и у нас будут свечи... Точно — свечи, нам нужен свет. Мы устроимся поуютней, и я расскажу тебе об Острове Купера. Леди Вентворт очень четко описала мне его. И я еще не все тебе рассказала о книге, которую она дала мне почитать. О Барбадосе... О джунглях и побережье... Но там есть и настоящий город. Он называется...
Саймон сдался. Впрочем, у него уже не было времени для дальнейших возражений. В каморке снова появилась Джоан — на этот раз с тазом теплой воды.
На крыше тоже произошло какое-то движение.
— Это трубочист, — сказала девочка. — А мать собирает постельное белье. Она ругается, потому что ей, наверное, придется отдать свое собственное белье, и она требует два пенни, если постель должна быть свежей. А я тут подумала, может быть, господин хочет помыться.
Сердце Норы потянулось навстречу девочке. Джоан была действительно хорошим ребенком и, несомненно, тревожилась за Саймона. Может быть, она была влюблена в него? Но для этого она казалась слишком юной.
С другой стороны, в Ист-Энде дети, наверное, рано становились взрослыми.
Нора испугалась, когда внезапно что-то маленькое и черное, как сажа, спустилось на веревке вниз, в камин, и шлепнулось на кучу холодного пепла. Она было подумала, что это гном или Санта-Клаус, для которого в Святой Вечер она вешала носки на камин. Однако этот маленький гном оказался пятилетним мальчуганом, в руках которого был специальный веник.
— И делай все как надо, Том, чтобы я не слышал больше жалоб!
Это сверху раздался мужской голос. Наверное, то был трубочист, который опустил малыша по веревке вниз, чтобы тот сделал свою работу. Дымоход был узким — взрослый человек или даже крупный ребенок не пролез бы через него.
Нора с ужасом смотрела на малыша, который с большим трудом сбивал сажу со стен камина. Маленький мальчик выглядел оголодавшим и кашлял. Нора хотела что-то сказать ему, но ей не пришло в голову, чем бы его утешить. Может быть, один пенни? Но это было равно, если верить Бобби, плате за всю работу. А мастер, конечно, отберет эти деньги у малыша. Дома у нее были сладости из сахара. Но здесь...
Пока она соображала, что делать, трубочист снова поднял своего ученика наверх. Тот продолжал чистить дымоход, вися на веревке.
— Сейчас будет готово! — в конце концов, крикнул мужчина сверху — Как только мы уйдем, можете разжигать огонь.
Однако для огня, конечно, пока не хватало дров, но Нора и здесь надеялась на Бобби. А для начала она должна была помочь Саймону помыться. Тот настоял на том, чтобы она при этом отвернулась. Несмотря на свою слабость, он выпрямился, и у Норы заболело сердце, когда она снова услышала, как он кашляет. После мытья он выглядел не столько освежившимся, сколько, наоборот, уставшим до смерти.
Нора тем временем искала его ночную рубашку. При этом девушка покраснела, ведь она даже своего отца никогда не видела в ночном одеянии. Однако сейчас было не до стыда. И потом, когда она выйдет замуж за Саймона, им все равно придется делить друг с другом постель. Нора довольно хорошо представляла, что ее при этом ожидает. Девочки из высшего света беспрерывно шептались об этом. Faire I'amour считалось при дворе французского «короля-солнца» одним из обязательных развлечений, а потом эти забавы постепенно перекочевали в Англию. Сельское дворянство возмущалось бесстыдством французов, однако молодые люди, краснея, наперебой рассказывали о пикантных ситуациях в стране по другую сторону канала. В любом случае Нора не боялась первой брачной ночи с Саймоном. До сих пор ей доставляло наслаждение полежать с ним рядом в летнем парке на траве. Она все еще с тоской вспоминала их последнюю поездку на лодке. Тогда она даже решилась залезть к нему под рубашку и погладить его голую грудь. Теперь не было причин, чтобы не повторить это снова.
Пока она рассматривала бедные пожитки Саймона, пришла Джоан с постельным бельем и одеялами, похоже, действительно пуховыми. Однако что касалось простыней... Нора не знала, смеяться ей или плакать. В любом случае ей придется постирать это белье. Завтра, как только она... Боже, ей ведь понадобится ушат или корыто, а еще горшки, для того чтобы прокипятить белье, и все это были вещи, о которых она имела так мало понятия! Слово «приданое» вдруг приобрело совершенно иное значение: до сих пор в этом смысле она думала лишь о серебре и фарфоре, красивой мебели и скатертях.
Саймон позволил Норе помочь ему надеть свежую ночную рубашку. Новые одеяла и еще одна кружка горячего пива разогрели его настолько, что он перестал дрожать. Нора села рядом, погладила его лоб и помассировала ему виски, а когда она стала рассказывать о Барбадосе, он тут же уснул. Холод, наверное, слишком долго не давал ему спать.
Нора задумалась, где же она сама сможет лечь в этой маленькой комнатушке. Но для начала она поела немного супа, который принесла Джоан, а вскоре появился Бобби с большой корзиной, полной дров.
— В конторе твориться черт знает что, мисс, а ваш кучер в панике разыскивает вас, — разжигая камин, рассказывал мальчик. Нора внимательно следила за его действиями. Она сама еще никогда не разжигала камин, но ей придется научиться и этому.
— Я, конечно, ничего не сказал, но они что-то подозревают. — Бобби выразительным жестом обвел мансарду. — Мне кажется, они хотят известить вашего отца.
Нора кивнула, на душе у нее было неспокойно. Хорошо, что ее отец был сейчас в море, а письмо сможет попасть к нему в Амстердам не раньше, чем со следующим кораблем. Однако же она вполне допускала, что Пепперс узнает адрес Саймона. Появится ли он здесь и заберет ли ее отсюда без приказа своего хозяина? В этом Нора не была уверена. Пепперс боготворил ее, но в то же время был верным слугой Томаса Рида. Очевидно, все будет зависеть от его оценки сложившегося положения. Если он тоже посчитает ее любовь к Саймону детским увлечением, то заставит ее покинуть своего любимого.
Однако в этот вечер все же ничего не случилось. Узнал ли Пепперс адрес, по которому она находится? Симпсон обыкновенно уходил домой рано, а Уилсон, наверное, до сих пор не выдал Нору. А возможно, старый кучер еще не принял решение. Нора завернулась в свое манто и улеглась перед уютно горевшим в камине огнем. Она думала о том, что пока должна быть довольна тем, чего добилась в этот вечер.
