— Но Император держит в своих руках Терру, и в этом проявляется его сила, — позабыв о правилах, возразил Ултис.
— Император никому не приходится братом! — вскричал Задкиил и шагнул вперед, словно подчеркивая неопровержимый довод, призванный сокрушить сомнения новобранца.
В зале воцарилась тишина. Ултис как будто съежился от окрика лорда и снова опустился на колени. Никто не осмеливался произнести ни звука. Неоспоримая власть Задкиила вызвала мгновенное оцепенение.
— Он скрывается в подземельях на Терре, — с еще большей страстью продолжал Задкиил, обращаясь теперь уже ко всей аудитории. — Экзекторы и бюрократы — клика Малкадора, которая правит Террой от имени Императора, — отреклись от братских уз. Они воссели на своем пьедестале, считают себя выше всех упреков, выше своих братьев, выше даже нашего великого Воителя!
Толпа возбужденно взревела, и вместе с другими негодовал Ултис:
— Разве это братство?!
Новобранцы снова разразились возмущенными криками и в подтверждение своего энтузиазма застучали кулаками по нагрудникам доспехов.
— Эти регенты пытаются создать застывший бессмысленный мир, в котором нет места страстям, а преданность считается ересью!
Задкиил продолжал бросать в толпу слова, но вдруг ощутил в тени за своей спиной чье-то присутствие.
Один из членов экипажа «Яростной бездны», помощник рулевого Саркоров, человек с тонкими дата-щупами вместо пальцев, терпеливо дожидался, пока Задкиил обратит на него внимание.
— Приношу свои извинения, мой лорд, — заговорил он, как только по знаку Задкиила подошел ближе, — но навигатор Эстемия обнаружила флотилию, следующую курсом, предполагающим преследование.
— Что за флотилия?
— Два крейсера, четверка кораблей сопровождения и боевой корабль Астартес.
— Понимаю. — Задкиил снова повернулся к аудитории. — Новобранцы, можете разойтись, — бесцеремонно закончил он проповедь.
Слушатели в полном молчании скрылись в темноте, направляясь к своим кельям, чтобы поразмышлять над Словом.
— Нас догоняют, мой лорд, — продолжал Саркоров, как только они остались одни. — У нас очень мощный корабль, но их суда мельче и потому превосходят нас в скорости.
— Значит, они догонят нас раньше, чем мы достигнем Третьей Зоны Транзита.
Это был даже не вопрос, а, скорее, заключение.
— Догонят, мой лорд. Должен ли я передать магосу, чтобы двигатель пустили на полную мощность? Есть шанс, что мы успеем перейти в варп раньше, чем нас настигнут.
— Нет, — после недолгого размышления ответил Задкиил. — Сохраняйте прежний курс и докладывайте о приближении флотилии.
— Слушаюсь, сэр.
Саркоров отдал честь, развернулся и поспешно вернулся на капитанский мостик.
— Лорд Задкиил, — послышался вдруг голос из темноты.
Это был Ултис, который тут же покинул скрывавшую его тень и вышел к освещенному центру зала.
— Новобранец, — вопросил Задкиил, — почему ты не вернулся в свою келью?
— Мой лорд, я должен с вами поговорить о полученном уроке.
В голосе Задкиила появился тончайший намек на изумление:
— Тогда просвети меня, новобранец.
— Братья, о которых вы говорили, — это ведь примархи, — осмелился Ултис.
— Продолжай.
— Взятый нами курс приведет нас к конфликту с Императором. Непросвещенный наблюдатель считает, что Галактикой правит Император и трон Терры не может быть узурпирован.
— А просвещенные наблюдатели? Что видят они, новобранец?
— Что могущество Императора в единстве его примархов, — с растущим энтузиазмом ответил Ултис. — И если их разделить, проявится сила, о которой вы говорили.
Молчание Задкиила побудило новобранца продолжать:
— Именно так может быть завоевана Терра. Когда братья присоединятся к Лоргару, кто-то неизбежно встанет на сторону Императора. И тогда мы пустим в ход свою ненависть и используем ее как оружие, перед которым никто не сможет устоять!
Задкиил глубокомысленно кивнул, стараясь скрыть раздражение, причиняемое этим неоперившимся, но уже проницательным юнцом. А Ултис уже полностью справился со своим смущением. В его глазах Задкиил видел неприкрытое честолюбие и пламя, грозившее поглотить и самого Задкиила.
— Я только хочу понять Слово, — добавил новобранец, сдерживая свой пыл.
— И ты его поймешь, Ултис, — ответил Задкиил, обдумывая появившийся план. — Ты станешь важным инструментом в деле уничтожения Жиллимана.
— Почту за честь, мой лорд, — с поклоном произнес Ултис.
— Таких слепцов, как Жиллиман, найдется немного, — заметил Задкиил. — В отличие от нас, исповедующих Слово, он убежден, что религия и поклонение оказывают разрушительное воздействие и их надо всячески избегать. Его догматические убеждения и есть его величайшая слабость, и через его невежество мы нанесем удар в сердце его любимого Легиона.
Задкиил широко раскинул руки, словно хотел обнять весь собор, его высокие своды, каменные колонны, страницы, несущие Слово, алтарь и кафедру.
— Придет день, и вся Галактика станет похожей на этот храм.
Ултис снова поклонился.
— А теперь возвращайся в свою келью и подумай еще об этом уроке.
— Слушаюсь, мой лорд.
Задкиил проводил новобранца взглядом. В его голове созрела восхитительная проповедь, и Ултис должен был сыграть в ней важную роль. Задкиил обошел кафедру, позади которой находился небольшой алтарь. Он зажег и поставил свечу в память о Робауте Жиллимане. Каким бы слепцом он ни был, он все же брат, и его грядущая гибель заслуживает почитания.
На борту «Гневного», на одной из тренировочных палуб, в яме для поединков сошлись в яростной схватке двое Пожирателей Миров. Они заняли всего лишь одну арену из многих в этом зале, снабженном и тренировочными манекенами, и штангами, и матами для выполнения упражнений. Астартес принесли с собой стойки с оружием, и теперь вдоль стен можно было увидеть длинные и короткие мечи, палицы и копья. Но обычной тренировки для сынов Ангрона, похоже, было мало. В вихре ударов клинков и несдерживаемой жажды крови Пожиратели Миров, казалось, бьются насмерть.
Они вооружились обнаженными цепными мечами, а из одежды оставили только красные тренировочные бриджи и черные ботинки, и на мускулистых телах можно было рассмотреть устрашающие рубцы и рваные шрамы.
Противники с ревом отскочили друг от друга и начали кружить в ограниченном стенами пространстве ямы. На белом мраморе уже темнели пятна — свидетельства первых ран, нанесенных друг другу гладиаторами. Узкая канавка, пересекавшая площадку, наполнилась кровью.
— Какая ярость! — заметил Антиг, наблюдавший за поединком со скамьи, опоясывающей зал.
