– Да, это не так легко, – согласился Рысь. – Но сделаю.
– Вот и прекрасно! – Ланиста с силой ударил его по плечу. – Помни, Юний, я вкладываю в тебя очень большие деньги. Очень!
Рысь сделал все так, как и обещал. В жарком воздухе арены сверкали клинки, от скрежета ударов по коже бегали мурашки, надрываясь, ревели зрители. Бритт Кривое Лезвие – огромный, круглоголовый, с заросшей густым рыжим волосом грудью – производил впечатление горы, однако был чрезвычайно подвижен. Юнию не часто приходилось сталкиваться с таким опытным и сильным бойцом, и если бы не договор, то неизвестно еще, чья бы взяла. А так, конечно, Бритт выполнил все условия, открылся, словно бы невзначай подставляя бок под разящее лезвие Рыси, картинно упал на правое колено, выронил меч и, сняв шлем, подставил горло под последний смертельный удар, которого, конечно же, не случилось, да и не могло случиться, ведь Кривое Лезвие вполне заслуженно пользовался большой популярностью среди зрителей и верных поклонников у него куда больше, нежели у Юния.
– Жизнь! – Судья в черном гиматии и накинутой поверх него шерстяной лацерне сжал кулак.
Жизнь!
Рысь и не сомневался, что будет так, как не сомневались в этом «побежденный» Бритт и ушлый ланиста Квинт Септимий Марон.
Победителя ждал триумф – еще бы, он справился с таким знаменитым бойцом! Почтеннейшая публика на двух первых ярусах, довольно улыбаясь, благосклонно кивала медленно идущему по арене Юнию, наверху, под самым тентом, надрываясь, словно безумные, визжали женщины. Рысь остановился и помахал им, вызвав бурю оваций, пшеничные волосы его рассыпались, на губах застыла улыбка, а душа… А душа была вполне спокойна, ведь Рысь уже не был тем наивным подростком, которого три года назад продали в гладиаторскую школу Ротомагуса. Его взгляды на жизнь сильно изменились с тех пор и стали походить на идеи тех философов-любомудров, которых когда-то прозвали киниками. Почему бы не улыбаться? Ведь в глазах толпы бой выигран, а честно или нет – какая разница? Пусть радуется, орет и брызжет слюной жаждущий кровавых развлечений охлос, ведь именно за этим он сюда и явился! Хотите боя – нате, ешьте, только не подавитесь. Рысь теперь, как и многие гладиаторы, презирал толпу, одновременно понимая, что с ней нужно заигрывать, проявлять к ней показную любовь.
Внизу, под ареной, Юний встретил Бритта. Тот как раз разоружался и, заметив юношу, обернулся, улыбнулся и подмигнул. Рысь тоже улыбнулся в ответ. Такое положение дел – договор и прочее – начинало ему нравиться.
А потом, вечером, были женщины – слава богам, не склонная к зловещим развлечениям Клавдия, а милая и веселая Юлия Филия и еще несколько совсем молодых девушек, которые пришли в школу к утру и, заплатив ланисте немалые деньги, терпеливо дожидались своей очереди.
Юния теперь частенько приглашали для парных боев в дома знати, и это было куда лучше, нежели сражаться на арене: и относительно безопасно – по неписаным правилам на частных вечеринках бойцы бились не до смерти, а лишь до первой крови, – и выгодно. Так можно было скопить достаточно денег, чтобы когда-нибудь выкупиться на свободу… Только зачем? Эту же мысль исподволь внушал юному гладиатору и ланиста, и старый ветеран Каллид, да и многие. Выкупившись на свободу, Юний приобрел бы статус вольноотпущенника, но не приобрел бы гражданских прав и, чтобы прокормиться, вынужден был бы зарабатывать себе на жизнь либо каким-нибудь ремеслом, либо в качестве наемного охранника у какого-нибудь толстосума, что означало зависимость едва ли меньшую, чем сейчас от ланисты.
А тот однажды поутру вывез гладиатора за город. Миновав Капенские ворота и термы Каракаллы, они ехали на юг по старой Аппиевой дороге. Был седьмой день марта – нундины, и по пути то и дело попадались всадники и пешие. Те и другие нарядились в праздничные одежды: приближались мартовские иды – середина месяца, праздник Марса, и многие спешили попасть в Рим загодя, чтобы успеть поучаствовать в городских шествиях и молениях, а также заранее побеспокоиться о билетах на гладиаторские игры. На холмах зеленела трава, на желто-серые камни дороги падала черная тень акведука. В кустах и оливковых зарослях чирикали птицы, радуясь безоблачно-голубому небу и теплому весеннему солнышку. Ехали не быстро – взятых напрокат лошадей вряд ли можно было бы назвать норовистыми скакунами, да и Юнию с непривычки было трудно удержаться в седле. Стремян в те времена еще не знали, и ноги всадников свободно болтались по сторонам без всякой опоры, что делало верховые поездки весьма непростым делом. Тем более затруднительно было, сидя на лошади, воевать. Ну-ка, попробуй ударь кого-нибудь копьецом или замахнись пошире – тут же вылетишь из седла, только тебя и видели.
Они ехали почти до полудня, покуда не оказались у небольшой, но весьма уютной виллы, включавшей двухэтажный дом с тенистыми портиками, сад с прудом и беседкой, амбары. Выбежавший на стук копыт молодой парень в короткой тунике, по всей видимости вилик, низко поклонился ланисте:
– Аве, мой господин!
– Лемнис, покорми лошадей и покажи нам виллу, – спрыгивая с коня, распорядился ланиста. Грубое лицо его прямо-таки сияло самодовольством.
Остальные рабы – их было не так уж и много, человек шесть, считая двух совсем еще юных мальчишек, – собравшись у ворот, почтительно кланялись. Судя по малому количеству рабов и некоторому общему запустению – трава была не выкошена как следует, амбар покосился, крыша явно требовала ремонта, – виллой почти не пользовались. Тем не менее это была самая настоящая вилла – предмет зависти многих, и если в нее вложить кое-какие средства, то…
– Нравится? – ланиста прервал мысли Юния.
– Вообще-то да, – согласился тот. – Правда, тут требуется кое-что починить.
– Не так уж и много, – ухмыльнулся хозяин. – Это одна из трех моих вилл. Как видишь, я бываю здесь очень редко… Она вполне может стать твоей, хоть я и обещал подарить ее Сергию! – Ланиста громко захохотал. – Кто из вас в течение, скажем, трех лет будет лучшим, тому и достанется вилла вместе с обширным участком земли. Ну, понял, зачем я тебя сюда привез?
– Вполне, – кивнул Юний. – И в самом деле неплохая вилла.
Как ни странно, гладиаторам вовсе не возбранялось иметь собственность и личные средства, часто весьма значительные, которые складывались из пожалований богатых поклонников, призов и разного рода побочных заработков от охраны или частных боев. Конечно же, подобное касалось только популярных бойцов, к которым с недавних пор как раз относился и Рысь из Трех Галлий. Конечно же, он догадался, зачем хозяин школы привез его на виллу – не только для того, чтобы показать гладиатору перспективу, о нет. Divide et impera – разделяй и властвуй – этот принцип ланиста использовал широко. Вызвать соперничество, стравить меж собой лучших молодых бойцов, Рысь и Сергия, – вот в чем была истинная цель Квинта Септимия Марона! И можно было не сомневаться: Сергий, конечно же, узнает об этой поездке и непременно затаит злобу. Он и без того не жаловал Рысь, справедливо видя в нем конкурента, но то была вполне обычная зависть. Теперь же она приняла форму борьбы за загородную собственность. Обширный земельный участок с виллой стоил немаленьких денег – за это можно было подраться! И после победы зажить в свое удовольствие, не нищим вольноотпущенником-голодранцем, а вполне уважаемым собственником земли и имущества. Негражданам запрещается владеть землей? Что с того? Здесь ведь особый случай – какой чиновник не поможет известному гладиатору, к тому же не стесненному в средствах? Выдержать еще пять лет, а затем… Впрочем, популярный боец мог добиться свободы и раньше, к примеру получив ее из рук императора, а это, конечно же, было очень невыгодно ланисте. Вот он и подстраховывался заранее, надеясь в любом случае удержать бойцов не мытьем, так катаньем.
