— Я не виню вас за содеянное, — промолвил Бентли. — Как вы верно заметили, я бы поступил с вами именно так. Кроме того, и «Далекая звезда», и ее экипаж сами по себе не представляли особой ценности. «Корпорация», несомненно, уничтожила бы их сразу после выполнения миссии. Важно лишь то, что собранные нами сокровища, несмотря ни на что, удалось сохранить. Они представляют собой все самое лучшее, что есть в Галактике. Вот почему вы должны помочь мне передать их «Корпорации».
— Вы с ума сошли! — возмутилась Алекс. — Мы не станем помогать вам уничтожить вселенную!
— Не уничтожить, а заменить, — указал Бентли. — Отличие очень важное.
— Для вас — может быть, — возразил Джейсон. — Но не для тех, чьи миры подвергнутся полному уничтожению.
— Прогресс всегда суров к тем, кто остался позади, — возразил в ответ Бентли. Судя по всему, он сильно ослабел от ран, и ему приходилось опираться на стену. — Если взять пример из истории вашей родной Земли, я не думаю, чтобы динозавров дико радовала перспектива их уничтожения и замены маленькими пушистыми млекопитающими, однако это был важный и необходимый шаг в эволюции вашего собственного биологического вида.
— Вы напрасно тратите слова, — вмешалась Алекс. — Ваши намерения — злые по своей сути, и мы ни под каким видом не станем вам помогать.
— Лично мне этот план по замене вселенной нравится не больше, чем вам, — сказал Бентли. — В конце концов, я же ученый. Всю свою научную карьеру я посвятил разгадке непостижимых тайн творения, и только для того, чтобы «Корпорация» посмотрела на меня и заявила, что и вселенная, и мои попытки понять ее суть — ненужный излишек. Я тогда сильно расстроился — как вы сейчас. Меня рассердило и унизило самодурское решение уничтожить все, чем я так дорожил. Но я в отличие от вас попытался посмотреть дальше столь мелких забот и увидеть более широкую перспективу. Вселенная все равно будет заменена, хотим мы этого или нет. То, что мы можем сказать или сделать, этому не помешает. Единственное, что в наших силах, — помочь сохранить хотя бы некоторые культурные сокровища Галактики.
— А какие же именно сокровища? — поинтересовался Джейсон, не в силах устоять перед собственным любопытством.
— Некоторые я захватил с собой, чтобы показать вам, — ответил Бентли, застонав от боли, когда повернулся, чтобы снять рюкзак. Открыв его, он достал несколько картонных коробочек разного размера. Наугад выбрав одну из них, он благоговейно протянул ее Джейсону.
— Что это? — спросил тот, разглядывая этикетку с надписью, сделанную очень четким, но совершенно незнакомым шрифтом.
— Это — законсервированный половой орган короля разбойников-рептилий с Ориона, — пояснил Бентли, когда Джейсон снял крышку и брезгливо ткнул пальцем в какой-то сморщенный чешуйчатый предмет. — При жизни сей вождь почитался как божество, и теперь существует поверье, что части его тела наделяют их новых обладателей волшебными способностями. Обитатели Ориона бились за них не на жизнь, а на смерть. Нам пришлось превратить несколько их городов в горстку радиоактивной пыли, прежде чем они согласились выдать нам их местонахождение.
— Забавная штучка, — заметила Алекс. Ее лицо приняло брезгливо-восхищенное выражение. — Вы только посмотрите на эти необыкновенные колючки в верхней его части! Спрятали бы вы его куда подальше!
— Я и с вашей планеты прихватил парочку раритетов, — сообщил Бентли. Покопавшись среди коробочек, он протянул одну из них Алекс. — Может быть, хоть это убедит вас в том, как важна для меня ваша помощь.
— Что это? — спросила Алекс, недоверчиво разглядывая содержимое коробки.
— Блок почтовых марок «Пенни Блэк» и мемориальная табличка, выпущенная в честь открытия лондонского Купола Тысячелетия, — пояснил Бентли. — Мы нашли рекламу этих предметов в цветном иллюстрированном приложении одной из ваших воскресных газет. Как мне показалось, это — уникальный коллекционный предмет, свидетельство величия человеческого духа.
— Так, выходит, вы из всех обреченных на уничтожение шедевров, созданных человечеством за свою долгую историю, выбрали именно эту ерунду? — удивилась Алекс. — Филателистический курьез и дешевую штамповку?
— Я же говорил, что мы выбирали на ощупь, и потому прошу вашего одобрения, — оправдываясь, сказал Бентли. — Я никогда не считал себя непревзойденным знатоком культурных ценностей и традиций вашего мира. Определение того, что являет собой величайшие сокровища той или иной планеты, — процесс неизбежно субъективный.
Бентли неожиданно издал болезненный стон и неуклюже опустился на колени.
— Что с вами? — участливо и одновременно опасливо поинтересовался Джейсон.
Еще с тех пор, как на работе его заставили первым делом пройти курс первой медицинской помощи, Джейсона преследовал страх. Кошмар, что у кого-нибудь рядом с ним случится сердечный приступ и придется лихорадочно вспоминать забытые приемы реанимации.
— Я записал точные координаты точки рандеву, — произнес Бентли. Он извлек из пояса-кошелька замусоленный клочок бумаги и слабо махнул им в сторону землян. — Все бесчисленные тысячи экспедиционных кораблей, отправленных в глубины космоса, должны сойтись в одной точке пространства-времени. Вы должны помочь мне добраться туда. Не ради меня, а ради миллионов всех беззащитных примитивных существ, которые погибли, защищая от нас свои священные реликвии. Разве вам хочется, чтобы их смерть осталась тщетной и бессмысленной?
— Вы просто псих! — воскликнула Алекс. — Полный псих!
— Умоляю вас, — попросил Бентли. — Теперь вы — моя последняя надежда.
Он замолчал, видимо, собираясь сказать что-то еще, но вдруг ахнул и рухнул на пол лицом вниз. Его дыхание сделалось поверхностным и учащенным, конечности слабо подергивались.
— О нет! — крикнул Джейсон. — Что же нам с ним делать?
— Нужно перевязать ему раны и допросить, — предложил Джонс. — Он может сообщить нам немало ценных сведений о замыслах «Корпорации».
— Лично у меня нет никакого желания узнавать что-либо еще о замыслах «Корпорации», — сказала Алекс. — То малое, что я знаю, и без того не внушает особого оптимизма. Спасибо, не надо.
— Давайте тогда хотя бы перенесем его в лазарет, — раздался голос Джонса. — Пусть его осмотрят медицинские роботы. Что с ним делать, решим потом.
Четырнадцать часов спустя Бентли неожиданно пришел в себя. Удивление, вызванное тем, что он все еще жив, тут же сменилось опасением, когда он понял, где находится. Будучи приученным подчинять собственные интересы интересам родного улья, круллен испытывал чрезвычайный душевный дискомфорт от необходимости общаться с представителями других, более эгоистичных биологических видов. За восемьдесят лет своей жизни, отданных служению «Корпорации», он не раз имел дело с представителями других рас, которых также нанимали его хозяева, но при этом всегда ощущал глубокую неловкость от разговоров с инопланетянами. Не добавляла спокойствия и нынешняя ситуация, когда он оказался вдали от соплеменников, на чужом звездолете, когда успех возложенной на него ответственной миссии полностью зависел от иррациональных причуд двух землян. Бентли закрыл глаза и позволил себе на какое-то мгновение подумать о Крулле.
