— Нет, Дамьен. На Эме уходит все мое свободное время, а он для меня главное.
— Понимаю, — откликнулся он. — Если так, то почему бы нам не отправиться куда-нибудь втроем?..
— Тоже не получится. Понимаете, у Эме проблемы с мужчинами. Биологическая мать часто оставляла его с незнакомыми людьми, а однажды вообще бросила без присмотра, чтобы куда-то поехать с бойфрендом. Мальчик никогда не знал отца, а дружки матери, похоже, не очень хорошо с ним обращались.
— Тем более. Он обязан знать, что на свете есть и другие мужчины. Вам это не приходило в голову?
— Его лечит мужчина-психотерапевт, — ответила Фредерика. — Боюсь, в данный момент у нас просто нет времени ни на что другое.
— «У нас»? А у вас самой? — негромко спросил Дамьен. — Когда у вас появится время для себя?
— Когда Эме действительно станет моим, — сказала она. — Когда все документы будут подписаны и судья скажет, что отныне я его законная мать.
— Похоже, у вас с Амели еще больше общего, чем мне казалось.
— Что ж, спасибо. Кажется, вы о ней очень высокого мнения.
— Да, — мечтательно пробормотал он. — Очень высокого. Выше некуда.
— Мне пора идти, — мягко заметила Фредерика. — Я позвоню вам и сообщу, когда состоится следующая тренировка.
— Звоните в любое время.
— До свидания, Дамьен. — Фредерика повесила трубку, не дождавшись ответа. И невольно подумала, каким могло бы быть их будущее свидание. Нет, давать волю фантазиям не следует. Как бы ей этого ни хотелось.
5
Рене обернулась и улыбнулась, притворившись, будто она не знала, что личный лифт Дамьена идет вниз. Увидев ее, Дамьен быстро поднял руку и нажал первую попавшуюся кнопку. Створки начали смыкаться вновь, и лицо Рене, до того хранившее выражение невинного удивления, стало злобным. Дамьен покачал головой. Он не собирается снова разыгрывать эту сцену. На прошлой неделе она дважды умудрялась «столкнуться» с ним. Дважды они начинали спорить, но что бы ни говорила и ни делала Рене, уступать он не намерен. Он хотел, чтобы она ушла из этого дома и из его жизни.
Пока лифт поднимался, Дамьен думал, как сильно в последнее время изменилась его жизнь и он сам. Разобраться в этом было непросто. Он знал только одно: без Фредди Шариве тут не обошлось. Она совсем не похожа на женщин, которыми он интересовался прежде. Не похожа на его мать. Нет, она больше напоминает Амели. За исключением того, что держит его на расстоянии вытянутой руки. Это причиняло ему боль. Более сильную, чем можно было ожидать. Дамьен ощущал сосущую пустоту, потому что Фредди не хочет иметь с ним ничего общего. Во всяком случае, в личном плане.
Да, он не готов умыть руки и уйти. Наверное, так и следует поступить, но это выше его сил. Он не может отказаться от этой женщины. Может быть, если он будет неподалеку, не станет преследовать ее, а поведет себя по-дружески, она наконец откроет ему свое сердце… Дамьен приложил руку ко лбу. Ни один знакомый человек не поверит, что он способен на такие мысли.
Дверь лифта открылась на восьмом этаже. Дамьен вышел и свернул за угол. Еще один поворот привел его к лифтам для жильцов. Он нажал на кнопку «вниз», подождал и вошел в кабину, где стояла молодая пара, недавно переехавшая в квартиру 84. Дамьену показалось, что они целовались. Пожалуй, охранникам есть на что посмотреть. Нужно по-дружески предупредить их, но только намеком, решил Дамьен. Он не хотел смущать молодых людей.
— Привет. Как поживаете? — спросил он, нажав на кнопку «гараж».
Молодые супруги ехали на первый этаж, расположенный на уровне улицы.
Прежде чем ответить, мужчина посмотрел на жену.
— Хорошо. А вы?
— Неплохо. Вот, еду тренировать детскую футбольную команду.
— Тогда понятно, почему на вас спортивный костюм.
Дамьен осмотрел себя и улыбнулся.
— Что ж, дети мне нравятся. В отличие от одежды.
Молодой человек снова покосился на супругу и радостно выпалил:
— Мы ждем ребенка!
— Да ну? Поздравляю! — Дамьен пожал ему руку. Это был прекрасный повод для перехода к главной теме. — Что ж, раз так, вы по достоинству оцените нашу систему безопасности. Здесь во всех лифтах и общественных местах стоят камеры наружного наблюдения. — Он показал на крошечное отверстие с объективом.
Женщина взяла мужа за руку.
— И они всегда включены?
— Двадцать четыре часа в сутки.
Мужчина забренчал мелочью в кармане.
— Гм… А аудиозапись тоже ведется? Неужели они слышат все, что мы говорим?
Дамьен смущенно улыбнулся.
— Не думаю, что они нас слушают. Во всяком случае, каждый разговор. Там около двух дюжин экранов, так что только успевай поворачиваться. Ни на что другое просто не остается времени. Но иногда разговоры записываются, и при желании их можно прослушать.
Мужчина и женщина обменялись взглядами.
— А когда охранники прослушивают записи? — спросила женщина.
— Ну, например, когда они видят, что совершается преступление.
Оба с облегчением перевели дух.
— И сколько времени хранятся пленки? — поинтересовался мужчина.
— Если их не изымают, то старые записи автоматически уничтожаются каждые сорок два дня.
Их облегчение стало еще заметнее. Дамьен невольно улыбнулся.
— Послушайте, — весело сказал он, — вы еще не были в саду на крыше?
— Нет, — ответил мужчина, — но это одна из причин, которая заставила нас выбрать ваш дом. Мы работаем в деловом центре и не хотим каждый день торчать в пробках. А если мы вдруг понадобимся ребенку, то будем поблизости.
— Мы уже договорились насчет няни.
— А сад — прекрасное и безопасное место, где наш малыш сможет играть.
— В большинстве здешних домов и слышать не хотят о детях.
— Или эти дома не предназначены для детей.
— Но этот дом как раз то, что нам требуется, — хором закончили счастливые будущие родители.
Дамьен засмеялся.
— Я рад. Очень рад. — В этот момент лифт остановился и дверь открылась. Дамьен посторонился и пропустил пару. Мужчина придерживал жену так бережно, словно она стеклянная и по выходе из лифта может разбиться. — Рад был поговорить с вами, — сказал Дамьен.
Молодые люди помахали ему на прощание и ушли.
Створки закрылись, и лифт поехал дальше. В этом доме мало детей. Проектировщики советовали Дамьену забыть о детях, потому что никто не захочет растить ребенка вблизи от района трущоб, но инстинкт подсказывал ему обратное. Он и сам не отказался бы растить здесь своего сына. Внезапно он снова подумал о Фредерике… и Эме. Казалось, на мгновение все застыло — его сердце, лифт и весь мир. Но затем он понял, что остановился только лифт, готовно распахнувший ему свои двери.
