Стречи расхохоталась:
— Ага! Проклятие Дракулы!
— Гораздо хуже — женщины-священника.
Поначалу тропинка петляла между деревьями, потом вывела к извилистой речушке; наконец, она повернула к холму, и лес начал редеть. Оба потока сливались воедино, пересекая поросший кустарником луг. Тина указала ей на полусгнившие деревянные мостки:
— Вот мы и пришли.
Стречи нисколько не удивилась:
— Это и есть деревня?
Тина кивнула:
— Взгляните на дно лощины.
Луг был неровным, кочковатым, покрытым густо разросшимся кустарником; но склоны холма образовывали как бы чашу, защищенную со всех сторон. В жаркий летний день здесь, должно быть, жутко романтично, но месяцев восемь в году в этом болотистом месте было сыро и неуютно.
— Как видите, вода тут есть, — продолжала Тина, — так что на этом месте вполне можно было разбить лагерь.
— Зимой здесь, наверное, все затоплено?
— Сыровато, но не настолько. Но вы правы — это не лучшее место для аккуратных современных коттеджей со всеми удобствами. «Лорну Дун» читали? Война семей, соперничающие шайки, контрабандисты? Вот примерно здесь это и происходило.
— Не совсем; насколько я помню, семейство Дун проживало в Эксмуре.
— Не придирайтесь. Я имею в виду атмосферу.
Легко было представить, как в скрытой для глаз лощине прячется шайка разбойников — а кто еще захочет жить в этих неприветливых местах?
Тина уверенно шагнула на мост. Несмотря на эту уверенность, ступала она очень осторожно.
— Эском кажется скрытым для глаз только потому, что мы свернули с современной дороги и пошли пешком. Однако несколько столетий назад дорога проходила именно через лощину. На нынешнем месте не было даже узенькой тропинки. Мы сейчас стоим на старой дороге.
Стречи перешла мостик вслед за Тиной, и теперь с сомнением смотрела на сырой кочковатый луг.
— Это она и есть?
— Да, здесь когда-то была главная дорога. Машин ведь не было — людям нужна была лишь проторенная тропа. Дороги как таковые появились в Британии только в начале девятнадцатого века, а к тому времени поместье Эском существовало уже добрых четыре столетия. Деревенька-то была крошечная, а с тех пор и от иных городков мало что осталось. Если приглядитесь, можете увидеть следы раскопок.
— Археологи?
— Скорее кладоискатели. Всякие чудаки с металлодетекторами в руках. Никто из них покуда ничего не находил — тут и искать-то нечего. Здешние жители наверняка были беднее церковной мыши вроде меня. — Тина поклонилась. — Деревня вымерла — места-то здесь нездоровые, чума да пневмония. Ну, местные фермеры со временем порастащили всякие полезные в хозяйстве камни и железяки; правда, самые первые дома были построены из смеси глины, гравия и соломы, и то, что от них осталось, давно стало землей. Тем не менее под этими холмами можно еще найти остатки древних строений. Средневековье, между прочим.
— То есть — это все, что осталось от поместья Эском?
— Нет-нет, тут только деревня. Была деревня то есть. Само поместье гораздо больше — я же вам рассказывала.
— Оно… в него входят и ваши церкви?
— Св. Агги и Св. Винифрид? В каком-то смысле так и есть, но — они не принадлежат поместью. Они принадлежат Ассоциации церквей. Ваш лорд Эском, правда, получит какие-нибудь забавные старинные привилегии — насколько я знаю, так оно и будет. К примеру, в день своего рождения он может заказать поздравительный перезвон на колокольне Св. Винифрид.
Стречи скривилась, а Тина спросила:
— Интересно, сколько это будет стоить по рыночной цене?
5
Стречи поселилась в мотеле при местном пабе. Когда она спустилась к первой за этот долгий день нормальной трапезе, зазвонил ее сотовый… Нет, переносной телефон — раз уж она в Англии. Это был Клайв:
— Помнишь Линкольна Дина? Я сейчас у него в гостях.
— Да ну тебя!
— Серьезно. Еще не купил титул, но подбирается.
— К чему?
— К Англии. И не один…
— И как ее зовут?
— Его. Кстати, миссис Дин тоже существует, так что наш приятель Линкольн точно не гей. Так вот, этот его друг — Максвелл Хоумфорт — утверждает, что едет за компанию. Но лично я думаю, что Максвелл хочет разнюхать про поместье.
— Он что — детектив? Или тоже потенциальный покупатель?
— Скорее второе. Но сам в жизни не признается — ведь тогда они с Линкольном будут конкурентами.
— А я-то что должна делать?
— Рекламу. Трубить всем, какая конфетка это поместье. Кстати, как тебе Эском?
— Его ведь не существует, верно?
— Я бы так не сказал.
— Ты должен был знать, когда его покупал.
— Тогда я совершенно потерял голову. В особенности когда прочел, что титул лорда Уимблдона ушел за четверть миллиона долларов, — это предложение показалось мне особенно заманчивым.
— Так Эском — не Уимблдон. Никаких тебе теннисных кортов.
— И клубники со сливками?
— И клубники тоже. Там, правда, некогда была деревня — теперь это просто заброшенный участок земли да ручей у черта на куличках, — но ничего осязаемого. А чего ты хотел за пять с половиной тысяч?
— О, немного. Я покупал то, что называется красивым и малопонятным термином «наследуемое вещное право на нематериальный объект», а не фактические земли поместья. Но Линкольну и его приятелю об этом лучше не знать.
Джереми Бэррингтон Дауни заранее знал, что день будет скучным. Оживление в его агентстве обычно наблюдалось в начале и в конце недели: по понедельникам появлялись потенциальные продавцы жилья — владельцы домов, которые, посовещавшись за уик-энд, решались выставить их на продажу; а покупатели — по субботам: разводящиеся пары, беспокойные отцы семейств, не успевшие разочароваться в совместной жизни женихи и невесты и овдовевшие супруги. В середине же недели была скука смертная.
Блондинка, впорхнувшая в контору ровно в половине десятого, была вовсе не скучной. С такой внешностью пристальное внимание Джереми ей было гарантировано, вне зависимости от того, пришла она продавать или покупать. Господи, только бы не за бесплатной картой.
— Я ищу дом, — сказала она.
Ур-ра!
Он вскочил, вцепившись пальцами в крышку стола, чтобы вконец не оторваться от реальности:
— Тогда вам точно сюда.
Она молчала. Он спросил:
— Что именно вас интересует?
Он-то знал, что его интересует.
