Эрни кричал так громко, что его голос перешел в хрип. Он резко подпрыгнул на стуле, но не сделал попытки наброситься на Тима или на мисс Лиу.
Два мощных санитара ввалились в комнату, за ними вбежал врач. Подняв руку в успокаивающем жесте в сторону Эрни, мисс Лиу посмотрела на Тима:
— По-моему, вам лучше уйти.
Один из санитаров схватил Эрни за руку, тот упал на пол и заметался из стороны в сторону.
Крики Эрни все еще эхом отдавались в коридоре. Тим поспешил к выходу.
За столом в приемном отделении никого не было. Тим скользнул за прозрачную перегородку и открыл толстенный журнал посещений. Тим пальцем провел по графе «Имя пациента». Имя Эрни Трамина встречалось по нескольку раз на каждой странице. Тим переключил внимание на графу «Имя посетителя». Дженифер Трамин. Пьер Трамин. Пьер Трамин. Микка Трамин. В коридоре послышались шаги, они быстро приближались.
— …никогда не видела его в таком состоянии.
— …успокоительные быстро снимут приступ.
Тим лихорадочно пролистывал последние несколько страниц. Дженифер Трамин. Пьер Трамин. Реджи Ронделл. Он посмотрел, каким числом было отмечено последнее имя: 02.05. Около двух месяцев назад.
Тим бросил журнал посещений под стойку и вышел из-за перегородки как раз в тот момент, когда медсестра вывернула из-за угла в сопровождении санитаров. Проходя мимо пациентов, у которых сорвалось занятие йогой, Тим вынул из кармана сотовый и нажал кнопку вызова.
— Да? — ответил мужской голос.
— Пьер Трамин?
— Да.
— Здравствуйте. Меня зовут Тим Рэкли. Я судебный исполнитель. — Приступ гордости, который он почувствовал, представившись подобным образом, быстро прошел, когда Рэкли вспомнил о том, что это только временно. — Доктор Бедерман направил меня к вашему сыну.
— Послушайте, если вы можете сделать что-то, чтобы поймать тех подонков, которые сделали это с Эрни…
Тим подумал о том, сколько раз имя Пьера появлялось в журнале посещений. Каково было родителю видеть своего ребенка, уже вполне взрослого человека, в таком состоянии?
— Я сделаю все, что смогу, сэр.
— Если я могу вам чем-то помочь… я готов.
— Вообще-то у меня есть несколько вопросов. Как называлась секта, в которую вступил Эрни?
— Мы этого не знаем. Пытаться разговаривать с ним на эту тему было совершенно бесполезно и очень мучительно.
— Он никогда не упоминал имени кого-нибудь из членов секты?
— Нет. У него развилось сильное психическое расстройство к тому времени, когда нам удалось наконец его найти. Он признал, что попал в какую-то группу людей, и мы по некоторым признакам поняли, что это секта. Но он не назвал ни одного имени, адреса, ничего такого. Он совсем расклеивался, когда мы пытались давить на него, так что мы просто оставили эту тему.
— Некоторое время назад к вашему сыну приходил посетитель. Друг по имени Реджи Ронделл. Вам знакомо это имя?
— Нет. Подождите минутку, — раздался шорох, потом опять голос Пьера в некотором отдалении. — Эй, Микка, ты когда-нибудь слышала о Реджи Ронделле, приятеле Эрни? — Тим терпеливо ждал. Голос Пьера снова четко послышался в трубке: — Нет. У Эрни такого друга не было. По крайней мере, в Пеппердине.
— А может быть такое, что просто вы и ваша жена никогда не слышали об этом друге?
— Нет. У нас в семье очень близкие, доверительные отношения, — он осекся, — то есть у нас были близкие доверительные отношения. Мы знали всех друзей Эрни до того момента, как он пропал.
— А для того чтобы навестить Эрни в больнице, человек обязательно должен получить ваше разрешение?
— Теперь да. Но до недавнего времени Эрни мог звонить по телефону и сам вписывать фамилии в список посетителей, которых к нему пускали. Ему… — Тим терпеливо ждал, когда Пьер справится с собой и продолжит, — ему стало хуже около месяца назад. Тогда я стал его опекуном.
— Мне очень жаль это слышать, сэр.
— У нашего сына в голове словно засело что-то, что пожирает его изнутри. Пожирает того мальчика, которого мы воспитывали и знали, — послышался приглушенный звук, словно Пьер высморкался. — Сколько вам лет, мистер Рэкли?
— Тридцать четыре.
— У вас есть дети?
— Нет.
— Когда будут, следите за ними. Никогда не знаешь, кто может встретиться им на пути.
Тим помолчал немного, затем ответил:
— Обязательно, сэр. Я так и сделаю.
6
Одна стена компьютерного центра, расположенного на третьем этаже Ройбола, была до потолка заставлена мониторами, на которые выводилась информация с камер наблюдения за заключенными. Медведь сидел за компьютером рядом с Тимом. От него пахло одеколоном. Медведь отказался от обеда, приведя в качестве предлога не слишком правдоподобное объяснение, что он наелся салатом. У Медведя хронически не складывалась личная жизнь, и вот он рассказывал Тиму о своем очередном неудачном свидании, выискивая в компьютере нужную информацию:
— В общем, мы изменили маршрут и решили поехать в Вегас. Так вот, вместо того чтобы валяться на пляже в Канкуне,[13]мы застряли в «Вествард-Хо»[14]— самой отвратительной дыре на всем побережье. Но еще хуже было то, что в отеле, в котором нам вздумалось остановиться, в обслуживающем персонале работают одни только карлики, да и клиенты их тоже ростом не вышли.
— Карлики? Это как гномы, что ли? — Тим сжал губы, чтобы сдержать улыбку. Женщин, с которыми встречался Медведь, нельзя было назвать миниатюрными, так что эта парочка, наверное, до смерти напугала низеньких портье, официантов, горничных и постояльцев.
Слева от Тима двое офицеров увлеченно спорили о различии татуировок мексиканской и кубинской мафии. Третий офицер поддерживал радиосвязь с приставами на задании.
— Нет, они были просто маленького роста, — Медведь с невероятной ловкостью стучал по компьютерной клавиатуре своими крупными пальцами, — так что мы с Элизой не могли и шевельнуться, чтобы не наступить на них. Нам приходилось ездить в лифте с коротышками, которые не могли даже дотянуться до верхней кнопки. В буфете со шведским столом на нас бросали косые взгляды. Там продавались футболки, которые даже мне в ладонь не поместились бы. В общем, было жутко неудобно. Элиза вышла из себя в ресторане, а какой-то тип, смахивающий на Денни де Вито, пнул меня в живот за то, что я чуть не сел на его жену. И я даже ничего не сделал. Не мог же я, в самом деле, дать ему сдачи. — Медведь вынул из кармана рубашки очки — один из атрибутов человека сорока трех лет, — при этом на стол выпал пакетик кетчупа. Он торопливо швырнул пакетик в мусорное ведро.
