Процессия спустилась по склону к реке. Видно, тело Чана решили скормить крокодилам или же перевезти подальше в джунгли.
Друг, подумал Крис. В горле застрял комок, сердце сжалось.
Крис стиснул свой маузер.
6
Отец Жанин перекрестился. Он преклонил колени перед алтарем, совершая свою ежедневную молитву. Пристальным немигающим взглядом смотрел он на зажженные им же свечи, окутанные ароматом воска и ладана. Их слабые огоньки тускло поблескивали во тьме.
Пять часов утра. В церкви тихо.
Убежище.
Старый священник встал, оттолкнувшись от ограды алтаря, и преклонил колени перед чашей с дарами. Он просил у Господа прощения. Поклявшись охранять этот дом безопасности, он верил в то, что погубит свою душу, если не выполнит обязательства. Хотя его завербовал КГБ, он сумел сохранить лояльность к сетям всех разведок. Любой секретный агент мира мог стать его прихожанином. Не важно, каких политических взглядов он придерживался и какую религию исповедовал. Ведь душа есть даже у атеистов. Окоченевшие, уставшие люди приходили к отцу Жанину за помощью и чтобы перевести дух. Как священник он обязан был проявлять к ним сострадание. А когда ему приходилось убивать кого-то, защищая свое убежище, он просил Господа его попять. Он искренне раскаивался в содеянном.
Свечи он зажег в память об усопших.
Старый священник отвернулся от алтаря и весь напрягся, заметив, как колыхнулась тень.
Стоявший у ближайшей скамьи мужчина направился в его сторону.
Американец.
Через разрез стихаря священник нащупал пистолет, достал его из кобуры и, прикрывая складками одежды, нацелил на идущего к нему незнакомца.
Американец остановился на безопасном расстоянии.
— Я не слышал ваших шагов по проходу, — сказал священник.
— Я старался не шуметь, чтобы не помешать вам творить молитву.
— Вы тоже пришли помолиться?
— Привычки умирают тяжело. Вы наверняка знаете, что я прожил несколько лет в цистерцианском монастыре.
— А ваш друг? Вы не хотите отомстить за него?
— Я делаю то, что обязан делать. Вы тоже. Мы все знаем правила игры.
Священник кивнул и еще крепче сжал пистолет под стихарем.
— Вы узнали имя дантиста? — спросил Крис.
— Не так давно. Я записал его для вас.
Священник положил молитвенник на скамью. Свободную руку он просунул в другой разрез стихаря, достал листок бумаги, положил его на молитвенник и не спеша отошел в сторону.
В церкви было тихо. Американец улыбнулся и взял записку. о темноте он не видел, что на ней написано.
— Человек, которого ты ищешь, живет далеко отсюда, — сказал священник.
— Тем лучше. — Американец снова улыбнулся.
— Почему ты так говоришь?
Ответа не последовало. Американец повернулся и молча растворился в темноте церкви. Отец Жанин услышал скрип открывшейся двери. На улице брезжил рассвет. Фигура американца заслонила на мгновение сероватый свет в дверном проеме. Затем дверь резко захлопнулась, и церковную тишину нарушило гулкое эхо.
Священник сделал глубокий вдох, прислушался. Наконец он выдохнул и убрал пистолет в кобуру. Его лоб покрылся испариной, Старик нахмурился. Взгляд его задержался на цветных стеклышках витража на фронтоне под самой церковной крышей. Сквозь них пробивался бледный свет, очерчивая силуэт стального месяца.
7
Русский, подумал Крис.
Он не винил священника. Он сказал ему правду. Священник только соблюдал правила. Это оправдывало его целиком и полностью, ибо он был обязан обеспечивать безопасность гостя, даже если ради этого приходится лишать жизни другого гостя, решившего нарушить безопасность убежища.
Русский. Крис вышел из церкви и, обходя в предрассветном полумраке лужи, направился к задней части дома, продолжая думать о случившемся. В нем все кипело, хотя внешне это никак не проявлялось. Сейчас он был близок к тому, чтобы принять решение, а поэтому выглядел спокойным до безмятежности — такова была выработанная годами привычка. Шаги его казались медленными и ленивыми — просто человек прогуливается на заре, наслаждаясь тишиной и птичьим щебетом.
Русский. Мысли о нем не покидали Криса.
Он дошел до бунгало, задержался, делая вид, что любуется видом на реку, а сам продолжал размышлять. Чан сражался с этим русским много лет и в итоге поплатился собственной жизнью, так и не осуществив своего намерения.
Крис мысленно вернулся в 1965 год и вспомнил, как сам боролся с русским, как объединил свои усилия с Чаном для совместной операции под эгидой ЦРУ и китайских коммунистов. Цель той операции состояла в том, чтобы остановить поток контрабанды опиума из Лаоса в Южный Вьетнам. Атака на лагерь Пасет-Лао окончилась неудачей, Криса жестоко пытали, “вытаскивая” информацию; у него было разбито лицо, разорван аппендикс, сломан позвоночник. Чан проявил небывалую смелость и дерзость и спас Криса. Именно Чан принес Криса в этот дом безопасности, ухаживал за ним, не отходил от него пока не прибыли американские хирурги.
Теперь Чан мертв.
Чан, который когда-то вернул его к жизни.
Из-за опиума.
Русский должен умереть.
Крис понимал, что за участь готовил себе. Он станет изгоем, за ним начнется настоящая охота. Не спасут его ни ловкость, ни профессионализм — рано или поздно его найдут. Смерти ему не избежать.
Это неважно. Противники и так вскоре предпримут попытку уничтожить его — ведь он спрашивал о дантисте, а значит, сам хотел кого-то убрать. Какая разница, если его убьют не за одно, а за другое? Тем более, что он очень дорожит своей честью — больше, чем жизнью. Да, он может и обязан вернуть долг своему другу. Это превыше всего, это важнее всех на свете кодексов и правил. Верность, дружба — это самое главное в жизни. Чан спас ему жизнь. По закону чести Крис обязан вернуть долг. Если он этого не сделает, он потеряет честь.
К тому же законы убежища нарушены уже дважды, а вот свой личный кодекс чести он не нарушал никогда.
Крис перевел взгляд с реки на кладбище и вспомнил о листке бумаги, который дал ему священник. Он вытащил его, прочел адрес и имя дантиста. Его взгляд посуровел. Он подошел к бунгало священника и взошел по ступенькам на крыльцо. Он уже упаковал свою небольшую сумку и теперь вынул из кожаного чехольчика шприц и пузырек с какой-то жидкостью.
В коридоре было тихо. Он постучал в дверь русского.
— Что нужно? — спросил напряженный голос из-за двери. Крис ответил по-русски:
— Вам следует уходить отсюда. У китайца есть дублер.
Послышался резкий щелчок замка. Дверь открылась. На пороге стоял Маленов. Потный, с пистолетом в руке, с остекленевшим от наркотиков взглядом.
