— Это ментура?
— Вроде того.
— Отлично…
Что в этом было отличного, друг рассказать не успел, потому что с улицы вернулись озябшие собровцы.
— Там милиция знакомых убитого ищет, — сказал Макс.
Влад, еще раз наполнив рюмку, быстро ее опустошил, отломив кусок лаваша, бросился к выходу. Спецназовцы проводили его не самым добродушным взглядом.
— Это что за чмо мою рюмку осквернило? — угрожающе спросил Стас.
— Приятеля встретил, — пояснил Денис, — нашего земляка.
— Кому выписать пилюлю от наглости, тебе или ему?
— У него сослуживца зарезали, не в себе он.
— Это нормально?! Друг — твой, сослуживец — его, а пьют из моей рюмки.
— Да не бубни ты, садись. Давайте лучше парня помянем…
Хорошее настроение, конечно, было испорчено. Легко рассуждать о высоком боевом духе, когда все вокруг живы и здоровы. А если рядом кого-то убили? А если это твой товарищ?
— Царство ему небесное, — тихо произнес Денис, опрокинув рюмку.
— Земля пухом, — поддержали остальные.
— Начали за здравие, кончили за упокой, — подвел невеселый итог вечера Сергей.
— Давайте, наверное, закругляться, — предложил Макс. — Все равно уже ничего хорошего не будет.
— Давайте, — согласился Андрей. — Официант! Рассчитайте нас, пожалуйста.
Захватив с собой гостинцы для оставшихся на овощебазе товарищей, дружно вышли из кафе. На месте происшествия уже стояли милицейские и военные машины. У трупа, в свете фар, возились хмурые эксперты. Медик ощупывал лицо и шею убитого, но не касался ножа. Криминалист, напротив, основное внимание уделял оружию, фотографируя его в различных ракурсах.
— Денис! — крикнул из прокурорского уазика Влад. — Я уже заканчиваю. Не уходите без меня, я с вами.
— Хорошо, подождем.
Сергей без особой радости поинтересовался.
— Куда это он с нами — на овощебазу?
— В Грозный, — хмыкнул Стас. — Из моей рюмки героизма налакался и на подвиги потянуло.
Денис взглянул на него с укором.
— У человека горе, а ты зубоскалишь. Совесть имей.
— Правда, Стас, — согласился Андрей, — что ты к этой рюмке прицепился. Неизвестно, как бы сам себя повел, если б кого-нибудь из нас…
Договорить ему не дали, залив с головы до ног словесными помоями, после чего троекратно сплюнули.
— Тьфу, тьфу, тьфу на тебя, конопатый поганец, — вытер губы Сергей, показав наводчику большой кулак. — В следующий раз подцеплю апперкотом — язык, как пипка из свистка, выскочит.
— Я, когда разговариваю, его не высовываю, — обиженно пробормотал наводчик.
Влад уже бежал от машины, застегивая на ходу новенький бушлат.
— Ну, и дела, — сказал он озабоченно. — Там, такое… Мне с тобой поговорить надо. Вы где остановились?
— На овощебазе, — кивнул на дорогу Денис.
— Там свободные места есть?
— Конечно.
— Тогда я у вас заночую.
— С какого перепугу?
— Вот именно, что с перепугу! — срывающимся голосом вскрикнул Влад. — Ты что, не понимаешь, здесь убивают! Убивают! Сегодня его, завтра меня! Кругом враги, чужая земля, чужие законы!
Сергей громко кашлянул.
— Складывается, блин, ощущение, что это ты из Грозного приехал, а не мы.
На Влада эти слова подействовали, как отрезвляющая пощечина. Привыкнув общаться с тыловиками, мнящими подвигом уже само присутствие в горячей точке, он совершенно выпустил из виду, что находится в кругу людей другого сорта. Здесь оцарапанный пальчик за кровавую рану никто считать не будет. А страх перед неизвестностью вызовет только неприязнь и грубые насмешки.
— Извините, мужики, сорвался, разнервничался. Можно мне у вас переночевать?
— Да, какой разговор, — успокоил его Денис, — хоть жить оставайся.
Глава 5
К крепости Грозной отряд подходил бойкой рысью. Впереди — Туманов на воронце, рядом — Алексей на…
Конь ему достался трофейный, татарский. Прошка заверил, что это лучший маштак из тех, что были под разбойниками. Возможно, оно и так, но с виду этот жеребчик, скорее напоминал переросшего осла, чем полноценную лошадь, во всяком случае, был на целую голову ниже командирского ворона. Утешало одно — белая масть. Не то, что б, как снег — желтовата, конечно. Но, все ж таки, светлая. Алексей вымыл коня щеткой, от чего тот заметно посвежел, и окрестил Леденцом. Надо признать, рысил маштак проворно, за вороным худо-бедно поспевал.
— Ничто, ничто, — глянул сверху вниз Туманов, — жеребчик молодой, крепкий, еще джигитовать на нем станешь.
— Это как? — полюбопытствовал Алексей, задрав голову.
— А вот так!
Командир сначала попридержал воронца, потом с силой хлестнул его плетью, а когда тот сделал три — четыре прыжка, резко натянул поводья. Конь взвился на дыбы.
— Ух, ты! — восхищенно выдохнул Алексей и попытался повторить увиденное. Но от удара плеткой маштак лишь фыркнул и переключился на иноходь. Незадачливого джигита затрясло, как на беговом верблюде.
— Еще научишься, — пряча улыбку, сказал Туманов, — у меня тоже не сразу получалось.
Удивительно трепетные и, вместе с тем, горделивые чувства возникают на душе, когда ты, проскакав многие версты по враждебной земле, где стаями рыщут кровожадные абреки, вдруг встречаешь на пути родного русского солдата. Он стоит у ворот крепости и приветливо тебе улыбается. А ты хочешь обнять его и расцеловать, как самого дорогого на свете человека.
Грозная напоминала небольшой уездный город: со своими улицами, садиками при мазанках, широкими бульварами, где высились двухэтажные дома (очевидно, военного начальства), дощатыми, на удивленье чистыми, тротуарами. Если б не крепостной вал, не пушки на нем, не штыки русских солдат, торчавшие всюду ежовыми иголками, то городок можно было бы назвать уютным.
— Вот, друг мой, смотри, что за прелесть заложил тут Алексей Петрович, — говорил Туманов, ведя отряд по улицам к форштадту, где размещался драгунский полк. — Когда-нибудь здесь вырастет большой красивый город. Как думаешь, вырастет?
— Возможно, — Алексей повел плечами, за которыми висела потертая крымская винтовка (со слов Прошки, тоже лучший трофей).
Впереди показались ряды выбеленных землянок с камышовыми крышами, меж коими, то тут, то там, встречались и добротные, с ладными крылечками, домики. У одного из них Туманов остановился, махнув рукой драгунам, чтоб уходили в расположение.
— Доложимся командиру полка, — сказал он, встряхнув мундир и поправив шапку. — Не робей, человек он свойский, понимающий, хоть и из тыловых. Здесь тоже недавно. Генеральский чин выслуживает. Нынче в России за высокие звания подвигов требуют. Говорят, поймаешь Шамиля, тогда и посмотрим, достоин, иль нет. Вот он и ловит. Что ж, по крайней мере, честно.
