— Всегда готов.
Федор Ильич хлопнул в ладоши, двери распахнулись, и серебристый столик с грудой еды вкатился в номер. Голый Кирсанов вскочил и кинулся за полотенцем, потому что столик вкатила девушка, и она с улыбкой наблюдала за его суетой.
Волосы у нее были черные, глаза голубые, грудь маленькая. На столике среди блюд и вазочек возвышалась бутылка виски, а на отдельной полочке лежали сигары.
— Всё как заказано, — гордо сказал Федор Ильич. — Желаю приятной сиесты. Увидимся вечером.
— Сорри, сеньорита, — сказал Марат и выскользнул вместе со стариком в коридор.
Сеньорита снисходительно кивнула и уселась в кресло, высоко закинув ногу.
— Что за фокусы, дядя Федя? Ты зачем бабу привел?
— Как зачем? — Федор Ильич искренне опешил. — Это называется «эскорт». Без эскорта ты в город не выйдешь, тут на иностранцев такая охота идет…
— Короче, забери ее.
— Не понравилась?
— Вот настырный дед. Короче, я сказал, забери ее. Мне никакой эскорт не нужен.
— Маратик, это не то, что ты думаешь, — сказал Федор Ильич. — Во-вторых, эскорт прописан в вашей программе пребывания. Но давай рассудим по-человечески. Конечно, ты имеешь полное право отказаться. И она останется без работы на эту неделю, потому что все другие русские туристы уже с эскортом. И ты знаешь, куда она пойдет, если мы ее сейчас выгоним? Ее уже в отель не пустят, и она вернется в свой квартал на горе. Не слышал про наши кварталы на горе? Туристов туда не возят… Может, позволишь девчонке хоть недельку по-людски пожить?
— Может, мне еще жениться на ней? — сказал Марат. — Ладно. Пускай живет, если ты так о ней беспокоишься. Она по-английски понимает?
— По-английски-то? Понимает, понимает, — засмеялся старик.
Марат вернулся в номер и увидел, что девушка уже разложила по тарелкам салаты.
— Извините, но я все слышала, — сказала она по-русски без малейшего акцента. — Вы не закрыли двери. Меня зовут Оксана.
Он накинул халат и сел напротив нее. Девушка распечатала обертки салфеток и вилок.
— Значит, Оксана, — глубокомысленно произнес Марат. — Русская, что ли?
— Вас это удивляет?
— Да нет. Что у нас на обед? Выпьешь?
— Как вам будет угодно.
— Что за дела, — Марат поморщился. — Короче, давай так. Ешь и пей, что хочешь. Сама выбирай. Лично я из этого безобразия, пожалуй, только мясо съем. Если это мясо. Так, а хлеб где?
— В отеле вы хлеба не найдете.
— Вот теперь чувствуется заграница, — сказал Марат. — А то вокруг одни русские. Непонятно, зачем надо было океан перелетать. А хлеба нет. Значит, заграница. Меня все предупреждали, что за границей хлеба не найдешь.
— Со спиртным здесь тоже не очень, — сказала Оксана. — Вечером цены повышают в четыре раза, в десять все закрывают, а в ночном баре только пиво и соки. Русские обычно выпивку покупают в городе, но в одиночку в город лучше не выходить.
— А мне все равно. Я не пью.
— Вы заказали виски.
— Для друга.
— Да, с алкоголем у нас трудно. Зато здесь можно спокойно достать легкие наркотики. Не интересует? Сигареты с марихуаной. Тонизирующие таблетки для некурящих. Здесь это все легально, только вывозить нельзя, — предупредила Оксана. — Но все равно вывозят.
— Я похож на наркомана?
— Причем здесь это? Наркоманы сюда не ездят. Туристы везут отсюда то, что можно продать у себя дома. Кто-то везет камни. А кто-то таблетки.
— Спасибо, не надо.
Марат включил телевизор, и они ели молча, поглядывая на экран. Потом он встал из-за стола, разминая в пальцах сигару, и подошел к окну. «Жалко, что я бросил курить», подумал он. Оксана чуть слышно приблизилась и встала рядом, держа наготове зажигалку.
— Это лишнее, — сказал он. — Я не курю. Просто пахнет приятно.
— Сигары тоже для друга?
— Да.
— Так, может быть, и меня для него заказали?
— Никто тебя не заказывал.
— Вы, наверно, хотели побыть в одиночестве, — сказала она. — Но нам все равно надо было познакомиться. Я буду в своем номере, хорошо? Служебный номер в другом конце коридора, на нем такой значок, в виде компаса. Вы можете мне и позвонить. Просто поднимете трубку и нажмете ноль.
— Значит, ты будешь меня сопровождать везде? — спросил Марат.
— Если позволите, то везде.
— Мы вечером на футбол идем.
— Сегодня главная игра месяца, ее нельзя пропустить.
— Ты с нами пойдешь?
— Конечно, — сказала она. — Вы были на пляже?
— Был.
— Ну, кто же ходит на пляж в такое время? Это самоубийство. У вас даже через халат кожа светится. Ну-ка, ложитесь.
— Это еще зачем?
— У меня с собой масло от солнечных ожогов. Ложитесь, ложитесь. Не бойтесь, это не больно.
Он охотно подчинился и лег, опустив халат с плеч. Ее прохладная рука легла ему на шею.
— Какой ты жесткий, — удивленно сказала Оксана. — Просто каменный. Расслабься, зачем так напрягаться?
— Я и не напрягаюсь.
— Какая кожа гладкая, — говорила она, поглаживая его спину. — Да ты просто стальной весь. Я никогда не встречала такую кожу. Поразительно.
— Ну, все, все, хватит, — попросил он.
Оксана неожиданно уселась на него верхом.
— Пока ты не станешь нормальным человеком, не отстану, — заявила она, энергично растирая ему спину. — Просто робот какой-то, терминатор чугунный.
— Слушай, Оксана. У меня акклиматизация, понимаешь?
— Понимаю.
Он за руку довел ее до служебного номера, где обнаружил Федора Ильича.
— А я уже Ксюшины вещи сюда перенес.
— Дядя Федя, вы не родственники? — спросил Марат.
— А русские все как родственники, особенно на чужбине.
— Понятно. Русская мафия.
— Не видел ты мафию, Маратик, — строго заметил старик. — Что же касается русских, то ведь нас по всему миру раскидало. Не удивляйся, если в магазине к тебе обратятся по-русски. Многие у вас в Союзе учились, многие со специалистами вашими работали. Про русачек-жен я и не говорю, этого добра везде хватает. Да и просто так люди сюда приезжают из России. Сейчас это легко. На три месяца визу получаешь как турист. Начинаешь тут свое дело. Как бизнесмен оформляешь уже двухлетнюю визу, а потом просто продлеваешь. Было бы желание. А работу здесь человек из России всегда найдет. Московские и питерские дипломы тут ценят почти как американские.
